– Она не может быть неуязвимой, – возразила Рин. – Ты ведь ее поборол.

– Нет, я ее удивил. И то лишь на мгновение. Не думаю, что ее возможно одолеть. Нам просто повезло.

– Еще чуть-чуть, и она захватила бы ваш рассудок, – сказала Кара. – Вы навеки застряли бы в своих иллюзиях.

Она побледнела, как и брат. Рин гадала, что именно видела Кара. Ее там не было, но Рин знала, что близнецы связаны странной магией Глухостепи. Когда пускали кровь Чахану, Кара тоже страдала от боли. Если Чахан дрогнул перед Дацзы, Кара наверняка ощутила это на «Неумолимом», физическую дрожь, отравляющую душу.

– Тогда мы найдем другой путь, – сказала Рин. – Ее тело смертно, она все же…

– Она сожмет твою душу в кулаке и превратит тебя в пускающую слюни идиотку, – отрезал Чахан. – Не буду тебя разубеждать. Я знаю, ты решила сражаться с ней до конца. Но надеюсь, ты понимаешь, что сойдешь в этой битве с ума.

Значит, так тому и быть. Рин обняла руками колени.

– Ты видел? То место, которое она мне показала?

Чахан бросил на нее сочувственный взгляд.

– Не мог не увидеть.

Кара отвернулась. Наверняка тоже видела.

По какой-то причине в это мгновение Рин казалось, что важнее всего на свете объясниться с близнецами. Она чувствовала себя виноватой, грязной, как будто ее подловили на чудовищной лжи.

– Все было не так. С ним. В смысле, с Алтаном.

– Я знаю, – откликнулся Чахан.

Рин вытерла глаза.

– Все было не так. То есть, я хотела… Но он никогда…

– Мы знаем, – сказала Кара. – Уж поверь, мы знаем.

Рин потрясло, когда Чахан обнял ее за плечи. Она бы расплакалась, но внутри угнездилась слишком сильная боль, словно ее нутро выскребли острым ножом.

Рука Чахана лежала на ее спине под странным углом, костлявый локоть болезненно впивался в позвоночник. Чуть погодя она переместила правое плечо, и он убрал руку.

Прошли часы, прежде чем на палубе вновь появился Нэчжа.

Рин искала в его лице ключи к происходящему. Он выглядел изнуренным, но не убитым горем, усталым, но не в ужасе, а значит…

Она вскочила на ноги.

– Как твой отец?

– Думаю, он выкарабкается. – Он помассировал виски. – Доктор Сыэнь в конце концов меня выставил. Сказал, что отцу нужен воздух.

– Он очнулся?

– Пока что спит. Он немного бредил, но доктор Сыэнь сказал, что это хороший признак. Значит, он разговаривает.

Рин выдохнула.

– Я рада.

Нэчжа сел на палубу и с легким вздохом облегчения вытер ладони о брючины. Наверное, он несколько часов простоял у постели отца.

– Что-нибудь видели? – спросил он.

– Лично я – ничего. – Рин покосилась на уменьшающийся контур Лусана. До сих пор виднелись только самые высокие пагоды. – Это меня и беспокоит. Никто за нами не гонится.

Рин не могла понять, почему река так спокойна, так молчалива. Где летящие в воздухе стрелы? Почему их не преследуют императорские корабли? Может, ополчение дожидается у ворот на границе провинции. Не исключено, что они плывут прямиком в ловушку.

Но ворота были открыты, из темноты так и не появился ни один корабль-преследователь.

– А кого им посылать? – спросил Нэчжа. – В Осеннем дворце нет флота.

– Неужели ни в одной провинции нет?

Нэчжа улыбнулся. Чему, интересно?

– Ты не понимаешь. Мы возвращаемся другим путем. В этот раз мы направляемся в море. Берег Нариин патрулируют корабли Тсолиня.

– А Тсолинь не вмешается?

– Нет. Отец заставил его выбирать. Он не выберет империю.

Рин никак не могла взять в толк причину.

– Почему?

– Потому что будет война, хочет того Тсолинь или нет. И он не сделает ставку против Вайшры. А потому позволит нам пройти целыми и невредимыми. Могу поспорить, что уже через месяц он будет сидеть за столом нашего совета.

Рин потрясла уверенность, с которой семья Инь манипулировала людьми.

– Это если он выберется из Лусана.

– Я бы сильно удивился, если бы он не имел план на случай осложнений.

– А ты у него спросил?

Нэчжа хмыкнул.

– Это же Тсолинь. Спрашивать подобное равнозначно оскорблению.

– Или разумная предосторожность.

– Мы ведь вот-вот начнем гражданскую войну. У тебя будет масса возможностей принять меры предосторожности. – Его голос звучал до смешного галантно.

– Ты и в самом деле думаешь, что мы способны победить? – спросила Рин.

– Все будет хорошо.

– Откуда тебе знать?

Он криво улыбнулся.

– Потому что у нас лучший флот в империи. Потому что на нашей стороне самый блестящий стратег Синегарда. И потому, что у нас есть ты.

– Да пошел ты.

– Я серьезно. Для войны ты сокровище, за которое можно заплатить серебром по твоему весу, а если стратегией займется Катай, это даст нам преимущества.

– Но Катай…

– Он в норме. Сейчас внизу. Он поговорил с адмиралами, отец дал ему полный доступ к данным разведки, и он схватывает на лету.

– Значит, он быстро оправился.

– Да.

Тон Нэчжи подтвердил ее догадки.

– Ты знал о смерти его отца.

Он не стал отрицать.

– Отец сказал мне несколько недель назад. Но попросил не говорить Катаю, пока не прибудем в Лусан.

– Почему?

– Потому что было бы лучше, чтобы он узнал не от нас. Так он не счел бы это манипуляцией.

– И вы позволили ему столько времени считать отца живым?

– Не мы же его убили, правда? – Нэчжа ни капли не сожалел. – Слушай, Рин. Мой отец умет развивать таланты. Разбирается в людях. Умеет дернуть за нужные струны. Это не значит, что он не заботится о людях.

– Но я не хочу, чтобы мне врали.

Нэчжа стиснул ее руку.

– Я никогда тебе не солгу.

Рин отчаянно хотелось в это поверить.

– Простите, – вмешался капитан Эриден.

Они обернулись.

В кои-то веки Эриден выглядел не безупречно и не стоял навытяжку. Капитан был истощен и как будто уменьшился в размерах, плечи поникли, лицо испещрили морщины тревог. Он опустил голову.

– Наместник хочет тебя видеть.

– Уже иду, – отозвался Нэчжа.

– Нет. – Эриден кивнул на Рин. – Только ее.