детстве чтение для неё было важнее еды и что если бы ей пришлось выбирать между стаканом молока и книгой, она бы выбрала книгу. При этом она вовсе не была хилым «синим чулком»: однажды так сильно сжала в объятиях бабушку Спелман, что сломала ей ребро. Характер у неё тоже был стальной, её было трудно укротить.) «Мы, девочки, часто думали о том, что Джону следовало бы родиться девочкой, а нам — мальчиками», — скажет позже Альта. Самой главной «женской» чертой Джона было желание нравиться. Мать же считала, что он обладает сильным и независимым христианским характером. В самом деле, ребёнку требовалась большая сила духа, чтобы не сломаться в обстановке аскетизма и самоограничения. Лора Рокфеллер однажды поделилась с соседкой: «Я так рада, что сын сказал мне, какой подарок хочет получить на Рождество: теперь ему можно будет в этом отказать». А ведь кроме матери детей школили ещё тётка и бабушка!

Когда Рокфеллеру говорили, какой славный у него сын, он всегда искренне возражал, что это заслуга не его, а Сетти. Однако сам он тоже не упускал возможность преподать сыну урок. Так, все дети должны были жертвовать каждую неделю 20 центов из заработанных ими денег на баптистскую церковь. Однажды Джон-младший пришёл к отцу, когда того брили, и изложил свой план: он выплатит положенную сумму сразу за определённый период, чтобы больше об этом не думать. «Давай-ка сначала поразмыслим», — возразил отец и пустился в вычисления, в результате которых оказалось, что воскресная школа от этого ничего не выиграет, зато Джон потеряет 11 центов на процентах. Когда мальчик ушёл, Рокфеллер сказал брадобрею: «Я вовсе не возражаю против того, чтобы малыш внёс деньги именно так. Я хочу, чтобы он их отдал. Но я хочу также приучить его быть внимательным к мелочам».

Начальным образованием Джона до десяти лет занимались частные учителя, приходившие на дом. Потом были языковая школа в Нью-Йорке, школа Дугласа и основанная в 1876 году аристократическая частная школа Артура Катлера. Среди однокашников Джона Рокфеллера-младшего были Корнелиус Вандербильт-младший, Корнелиус Ньютон Блисс-младший и Альберт Милбанк (последний со временем станет партнёром в самой влиятельной и богатой юридической конторе с отделениями по всему миру и будет зарабатывать три с половиной миллиона долларов в год). Все они, дети богатых родителей, приезжали в школу в изящных экипажах, тогда как Джон каждое утро шёл туда пешком. Вернувшись, он садился за уроки, а потом брался за скрипку: он восемь лет учился игре на этом инструменте у Ричарда Арнольда, первой скрипки филармонического оркестра. Относясь ко всем своим обязанностям очень серьёзно, мальчик боялся совершить какую-нибудь ошибку — что в школьном задании, что в поступках: мать регулярно читала ему проповеди о том, как должен себя вести добрый христианин. В десять лет он подписал торжественное обязательство воздерживаться от сквернословия и употребления табака и спиртных напитков; мать также внушала ему, что танцевать кадриль безнравственно. Отец же, наоборот, играл и шутил с ним, стараясь развивать физически, но сын перед ним трепетал, а в душе боготворил его. Самым большим кошмаром для Джона было разочаровать отца.

В первый же год учёбы в школе Катлера тринадцатилетний Джон получил оценку в 98,1 балла из ста возможных — и заболел от нервного истощения. Отец сам назначил ему лечение: жизнь на вольном воздухе и физический труд. Зиму 1887 года Джон вместе с матерью, которая тоже совсем расклеилась, провёл в Форест-Хилле: рубил дрова (15 центов за вязанку), разбивал камни, выжигал кустарник, сгребал опавшие листья. Ему действительно стало лучше: он подчинялся правилам, которые устанавливал для себя сам, мать заботилась о нём одном, и в письмах отцу он писал о красоте снежного покрова, катании на санках при луне и на коньках по замёрзшему озеру (мать садилась в деревянное кресло, которое он толкал перед собой). Второй год у Катлера прошёл без осложнений, а потом отец и дядя Уильям подобрали мальчику школу «на заказ» — маленькое частное учебное заведение талантливого педагога Джона Браунинга, где было всего два класса: один — для окружения Джона-младшего, а второй — для его кузена Перси. Школа размещалась в частном доме на Западной 55-й улице, Джон Д. и Уильям Рокфеллеры платили Браунингу жалованье и сохраняли за собой право лично отбирать учеников. Там учились Гарольд и Стэнли Маккормики (дети знакомых Рокфеллеров), два сына управляющего имением Уильяма в Гринвиче, штат Коннектикут, — всего 25 человек. Программа обучения сочетала ручной труд с классическими науками, а преподавание велось в духе равенства. При этом младшие Рокфеллеры вновь попадали в «капсулу», ограждавшую их от внешнего мира.

А этот мир стремительно менялся и бурлил. К 1886 году в Орден рыцарей труда, ставивший себе цель улучшить положение рабочего класса (туда не принимали адвокатов, врачей и банкиров, считавшихся продажными невеждами), вступили 700 тысяч человек. 1 мая профсоюзы устроили большую демонстрацию в Чикаго с требованием восьмичасового рабочего дня; на заводе Маккормика по производству сельскохозяйственных машин был организован митинг и началась забастовка. Во время выступления последнего оратора в дело вмешалась полиция: один человек погиб, с десяток были ранены. Митинг против полицейского произвола состоялся 4 мая; при появлении сил правопорядка кто-то бросил бомбу, убив одного из полицейских; в начавшейся сумятице погибли ещё семеро полицейских и четверо гражданских. Восемь человек предстали перед судом; прокурор требовал для них смертной казни «в назидание» и «для спасения общественных институтов». Всех приговорили к высшей мере, но повесили четверых, а троим заменили повешение пожизненным заключением (их помилуют в 1893 году); восьмой покончил с собой в тюрьме. После этого процесса волна демонстраций прокатилась по нескольким европейским столицам.

В противовес радикальным социалистам Эдвард Беллами написал утопический роман «Взгляд назад: 2000–1887», вышедший в 1888 году, где заменил понятие «социализм» на «национализм». Согласно представлениям писателя, в 2000 году вся экономика будет национализированная, люди будут работать на государство и все блага получать от него, частные корпорации будут ликвидированы. Роман мгновенно стал бестселлером: только в США открылись 162 «Клуба Беллами», в первый же год было продано 200 тысяч экземпляров книги и еще 100 тысяч — в Великобритании. Параллельно в стране ширились протесты против трестов — нефтяного, алкогольного, сахарного; реформаторы-аграрии на Юге и Западе вели агитацию против железнодорожных компаний, играющих на руку монополистам; протестанты-евангелисты обличали упадок нравов, вызванный индустриализацией и резким перекосом в распределении богатств; в газетах, в том числе в «Нью-Йорк уорлд» Джозефа Пулитцера, стали появляться статьи против «Стандард ойл», с призывами к правительству штата и всей страны начать бороться с трестами.

В сенате штата Нью-Йорк решили провести расследование, но вручить Рокфеллеру повестку в суд оказалось не так-то просто. Когда судебный курьер явился на Бродвей, 26, ему сообщили, что мистера Рокфеллера нет в городе. Тот отправился к клиенту