– Все ясно, хватит. – Прист поднял обе руки.

Солли два раза моргнул, как будто в глаза ему попала пыль.

– Мне надо закончить предложение, – сказал он.

– Ладно, только делай это быстро.

– Мне надо начать сначала.

В большинстве крупных фирм Солли наверняка пришлось бы нелегко, ведь он, в сущности, был неадекватен. Однако его умение доводить до сведения Приста нужную информацию, анализировать цифры и запоминать невероятные объемы данных и текстов перевешивали его некоммуникабельность.

Саймону так и не удалось вновь начать произносить свое незаконченное предложение, так как дверь вдруг открылась. Без стука.

– Пожалуйста, прикройте ее! – запротестовал Солли. – Эта дверь не должна открываться больше чем на сорок пять градусов.

Его мольба осталась без ответа.

– Прист, – сказал Окоро, – вам лучше спуститься.

Чарли еще никогда не видел, чтобы в его приемной толпилось столько людей. Полицейские в форме и в костюмах стояли вокруг низкого столика, на который Морин регулярно выкладывала по нескольку экземпляров «Таймс» и юридической периодики ради соблюдения приличий. МакЮэн с высокомерным видом стоял, прислонившись к открытой входной двери, и казалось, что под его немалым весом дерево сейчас расколется и он вверх тормашками покатится по лестнице вниз.

Морин продолжала печатать как ни в чем не бывало. Когда Прист спустился в приемную, она лишь на миг подняла глаза.

– Я вежливо просила этого господина хотя бы закрыть входную дверь, – доложила она Присту, хотя ее старые пальцы продолжали все так же быстро набирать текст. – Через нее сюда идет холод.

Винсент стоял за спиной Чарли, скрестив руки на груди.

К Присту подошел невысокий жилистый человечек в голубом костюме и, протянув руку, сообщил, что его фамилия Эванс и он представляет Королевскую уголовную прокуратуру. На вид ему было сорок с небольшим, может, меньше, на его крупном орлином носу сидели очки в квадратной оправе, а преждевременно поседевшие волосы, обрамлявшие начинающуюся ото лба лысину, хаотически падали сзади на воротник. Эванс имел вид бывалого юриста, однако, похоже, нервничал – его голос чуть заметно дрожал.

– Это ордер на обыск, – объяснил Эванс, вручая Присту знакомого вида документ. – Он дает право этим офицерам произвести тщательный обыск всех ваших помещений с целью расследования убийства Майлза Эллиндера.

Чарли едва взглянул на бумагу. Нет нужды ее читать – все понятно и так. Однако полезно посмотреть, кто из местных судей ее подписал.

– На чем основано подозрение, что в моем офисе есть что-то связанное с убийством Майлза Эллиндера? – любезно обратился он к Эвансу.

– Известно, что вы представляете интересы Кеннета и Джессики Эллиндер, отца и сестры покойного. Имеются основания полагать, что один из них – ваших клиентов – или они оба причастны к убийству мистера Эллиндера.

Прист фыркнул. Ордер подписал судья Фернли. Прист обжаловал одно из решений Фернли в апелляционном суде и выиграл, причем вышестоящий суд подверг решение судьи уничтожающей критике. Должно быть, Фернли решил, что настал на его улице праздник, когда нынче утром к нему явился Эванс и обратился за ордером на обыск помещения фирмы «Прист энд компани».

Прист поднял глаза. Похоже, Эванс что-то говорил.

– Мистер Прист? Вы меня слышите?

– Да. – Он перехватил взгляд МакЮэна, и шотландец коротко ему кивнул. Прист кивнул в ответ. – Где бы вы хотели начать? – осведомился он.

Эванс приподнял бровь. Прист догадывался, о чем он сейчас думает. Большинство людей начинают протестовать, когда им предъявляют документ, дающий право полиции и тем, кого она сочтет нужным, переворачивать их дома или офисы вверх дном.

– Вы все слышали, что он сказал, – злорадно рявкнул МакЮэн с другого конца приемной. – А теперь постарайтесь, обыскивая офис мистера Приста, не оставлять после себя такой уж полный бардак.

Полицейские, оккупировавшие приемную Приста, согласно загудели в ответ и двинулись было вперед, однако Прист и Окоро так и не сдвинулись со своих мест. Эванс отвернулся, испытывая то ли удовлетворение, то ли облегчение, – что именно, было неясно.

Прист тихо обратился к Окоро:

– Мы не представляем интересов Эллиндеров, так что это не что иное, как необъективное ведение следствия. Позвоните своему приятелю в вышестоящем суде и обратитесь к судье, который не питает неприязни к нашей фирме, с просьбой отозвать этот гребаный ордер.

– Я сделаю все, что в моих силах, Прист, но не знаю, насколько быстро удастся это провернуть.

– Ничего, я потяну время.

Окоро бросил на коллегу скептический взгляд. Полицейские совещались, видимо, договариваясь о том, как распределить силы, чтобы перевернуть помещение фирмы вверх дном. Нигериец сделал короткий звонок. Закончив, он шепнул на ухо Присту:

– Меня примет судья Берроуз. Двадцать минут. Вы сможете задержать их до моего возвращения?

Прист кивнул, и Окоро стремительно вышел вон. МакЮэн заметил его уход, но не стал возражать.

Чарли опять повернулся к Эвансу и мягко спросил:

– Не могли бы вы дать мне копию уведомления?

Эванс нахмурил брови и наморщил лоб.

– Я же вручил вам копию ордера.

– Да, вручили. Но я также имею право получить копию уведомления о правах. Это документ, в котором излагаются мои права как лица, у которого проводится обыск.

– Я знаю, что это такое, – захлебываясь, проговорил Эванс. – Вы же адвокат, имеющий право выступать в высших судах. Уж кто-кто, а вы наверняка знаете, каковы ваши права!

– Никогда не мешает немного освежить память.

Чарли улыбнулся. Сотрудник прокуратуры провел ладонью по лицу и отвернулся. МакЮэн не спускал с него глаз. Прист не ошибся в своей догадке – Эванс не захватил с собой копии уведомления о правах.

– Ну, что там? – проворчал шотландец.

– Он имеет право получить копию уведомления о правах, – нехотя пояснил Эванс. – Мне придется съездить за ней в прокуратуру.

– Сколько времени это займет? – требовательно спросил МакЮэн.

– Сейчас, при таком напряженном движении на улицах? Полчаса, не меньше.

МакЮэн крякнул и кивком дал понять остальным полицейским, что надо подождать. Он уселся в кресло напротив стойки приема посетителей, за которой сидела Морин, а Эванс поспешно вышел. Теперь все зависело от того, кто сумеет обернуться раньше: Эванс или Окоро – и исход этой гонки был неясен. Приятель Окоро в том подразделении вышестоящего суда, которое ведало расписанием слушаний, сказал, что Берроуз примет решение за двадцать минут, но он исходил из предположения, что судья уже завершил рассмотрение предыдущего дела.