плеча. Мне начинает надоедать назойливый мужик, который не спускает с нее взгляда, вот уже, наверно, десять минут.

— Санечка, а кто выпьет столько напитков? — спрашивает она.

— Ты, и немного — я.

— Саня, ты ненормальный!

Мне надоедает.

— Извини, Наталья. Я помою руки.

Встаю и показываю мужику глазами на выход.

Иду в туалет, он входит за мной. Туалетик тесненький, одноместный такой. Не развернуться.

Мужик добродушно улыбается, глядя на меня как на козявку. Здоровей меня эдак раза в два.

— Ну и что? — спрашивает он.

— Ничего, — грубо отвечаю я. — Не люблю, когда так долго и назойливо пялятся.

Улыбка слезает с его лица.

Помолчав, он произносит глубокомысленно:

— А…

— Что «а»? — спрашиваю я в свою очередь. — Понял, или по-иному объяснить?

Мужик медленно багровеет. Я сжимаю ручонку в кулак.

Он вдруг говорит:

— Понравилась мне твоя девушка. Хороша! Позавидовал, — зубы пытаются изобразить подобие улыбки.

Я сразу расслабляюсь, как будто и не сжимался (для удара), в эти самые зубы…

— Да чего уж там завидовать. Со стороны только…

— А… — говорит он и уже выходит.

— Саня, ты что там, весь купался? — спрашивает Наталья.

— По пояс только, — отвечаю я, и она смеется.

Гляжу гордым взглядом победителя опять через ее плечо: мужик мне подмаргивает.

Мы выходим, покушав, из погребка, который зовется не по-нашему «кафе», и я покупаю в гастрономе бутылку шампанского. Без очереди. Вереница опухших алкоголиков терпит молча.

— Саня, это нехорошо — брать без очереди.

— Наталья, я же знаю, что с тобой все можно.

— Да! Там один алкоголик так смотрел на тебя, что я думала, пустой бутылкой запустит, которую сдавать держал.

— Ах, так ты еще и трусишка, оказывается.

— Нет, я не трусливая, но ты в единственном экземпляре. И головенка у тебя одна, — она целует ее у виска, — побереги ее для меня.

Мы почти дошли до дома. Обычно, когда мы идем домой, мы проходим мимо гнусного ларька, на котором написано «Пиво». Там всегда околачивается одно рванье. Ну рваней не придумаешь. А у меня почему-то страшное желание: затащить Наталью именно туда, поставить у стойки и выпить пива.

Она была согласна, но всегда было не до пива… Оказывается.

Я включаю свет, и комната освещается как-то.

— Раздевайся, Наталья.

— Совсем? — спрашивает она. — Как прикажете.

— Ну, Наталья… — я, по-моему, даже пунцовею, редкая вещь.

— О, какие мы застенчивые, Саня, я и не знала.

Она раздевается и садится за стол.

— Поставить музыку?

— Да, пожалуйста.

Я включаю магнитофон. И сажусь к столу.

— Саня, — просит она, — расскажи что-нибудь из своего детства.

Я не знаю, что именно ей хочется, но начинаю рассказывать. Играет музыка. На столе лежит польский журнал и паркеровская ручка. Она спрашивает взглядом, можно? — не перебивая меня, я киваю: да, и она начинает что-то рисовать или писать, слушая меня.

— А потом детство кончилось. Я не поступил, куда хотел.

— Куда?

— В Щукинское. Папа заставил вернуться и поступать на русский язык и литературу. А потом мама уговорила его перевести меня сюда. Так что, не переведи они меня сюда, я бы не встретился с тобой.

Она улыбается:

— И очень много потерял!

— Не очень, но кое-что — да.

— Что, Саня, что?

— Ели в лесу, например, две — поваленные в снег.

— Это очень много, — серьезно говорит она.

— Твою прекрасную грудь…

Наступает ее очередь смущаться.

— Наталья, что ты написала?

— Разные английские фразы.

— Прочитаешь для меня?

— Конечно. Вот эта «Let’s make love, not war» значит «Давайте делать любовь, а не войну», «I love you» — «Я люблю тебя», «I like your love» — «Мне нравится твоя любовь», «Make love always» — «Делать любовь, любить всегда».

— Хорошие фразы и о многом говорят. Чего же мы тогда сидим и ждем?

— Я не знаю, Санечка, это то, что я пытаюсь тебе объяснить, используя уже английские слова. Не только русские.

— Наталья!.. — наши губы касаются, мы целуемся. Она наклонилась над столом, и ее грудь упирается в мой локоть. Жар внутри разливается и охватывает меня.

— Саня, — шепчет она, целуя мое ухо, — я хочу те…

Стук раздается в дверь громко и назойливо.

— Кто там?

— Это я, Саша.

Моя ты ласточка, думаю я про себя, чтоб ты был счастлив долгие годы.

Наталья выпрямляется, а я открываю дверь.

— Добрый вечер, Наташа, — говорит мой брат Б.

— Добрый вечер, Боря, — приветливо отвечает она, как будто он ей не помешал. Тоже.

— Холод на улице дикий, согреюсь у тебя, — он снимает пальто, кладет его на оттоманку и садится на мой стул к столу. Видно, надолго.

— Ты почему сегодня так рано? — просто так спрашиваю я.

— Помешал? Прошу прощения.

— Нет, что вы, — Наталья улыбается, — мы вот с Саней изучали английский язык.

— И как ученик, как его учения? — двусмысленно говорит он.

— Очень талантливый и способный мальчик, — говорит она определенно.

— Да? — спрашивает многозначительно Б. и поворачивает голову в мою сторону. — Я и не знал никогда.

— Раз уж ты пришел, Б., и от тебя никуда не денешься, — шучу я, — выпьем шампанского.

— С удовольствием, — говорит Б., — а то я после работы как-то плохо чувствую себя. Я себя всегда после работы плохо чувствую. Сегодня раньше даже отпросился, Санчика обрадовать, — он смотрит на меня.

— Да, конечно, — говорю я. — Я очень рад, что ты пришел, рано. — Мы улыбаемся.

— Впрочем, я себя и по пути на работу — тоже плохо чувствую!

— Как ваши больные? — спрашивает Наталья.

— Живы, к сожалению, — отвечает брат, и в голосе его правда звучит сожаление.

Я наливаю шампанское в три граненых стакана и ставлю перед ними. Наталья быстро достает что-то из сумки и кладет на стол большую плитку шоколада.

Я недовольно прожигаю ее взглядом.

— Последний раз, Санечка, честное слово, — поспешно говорит она.

Б. смотрит на нас, не понимая, ему так только б приносили.

Он берет стакан и поднимает его. Не сказать он не может.

— Много о вас слышал, Наташа…

Я стою молча, она смотрит на него.

— Брат мой, по-моему, не на шутку увлечен вами, это хорошо. Большая редкость. Но это все отступление, на самом деле, выпьем за вас, вы и вправду милая девушка, — он смотрит на нее, как по меньшей мере укротитель, похваливший тигра. Очень симпатичного.

Мы чокаемся по старинке, Наталья отпивает два глотка и ставит стакан на стол. Б. выпивает до конца и наваливается на шоколад. Наталья отламывает от своего маленького кусочка большую часть и спрашивает:

— Тебе бросить, Санечка?

— Угу, пожалуйста.

Б. смотрит на эту картинку и говорит:

— О, а я так не пробовал никогда. — Он наливает себе шампанского