что вы были близки. Потому со скрипом, но Вадим согласился впустить тебя в квартиру, если ты решишь приехать и пообщаться.

– Мило, – не сдержала я мрачного сарказма, тоскливо закатывая глаза.

– Так ты сможешь? – уточнила Кари и добавила: – Прежде чем придумаешь себе новую отговорку, помни, что ты у него в долгу. Жизнью, между прочим!

– Да что ж ты за дрянь-то такая? – возмутилась я.

– Беру пример с сестрицы, – нахально отозвалась Кари, вызвав у меня усмешку. – Я скину тебе его расписание. До встречи.

* * *

Через четыре дня я нервно переминалась с ноги на ногу перед знакомой дверью, не решаясь нажать на звонок. Глубоко вздохнула, выдохнула, собрала силу воли в кулак и твердо нажала на кнопку видеодомофона.

Дверь открыли почти сразу, а я даже несколько растерялась, увидев не Некрасова, а… Вику.

– Да что ж такое-то? – возмутилась я и нагло подвинула девушку, не дожидаясь приглашения и проходя в прихожую. – Куда ни плюнь, везде ты! – заметила я раздраженно, а после потребовала ответа: – Где Вадим?

Брюнетка было возмутилась, но тут со стороны я услышала звук костылей и повернула голову, чтобы встретиться с мужчиной взглядом. В груди что-то дрогнуло от вида коротко побритого виска, с наложенной повязкой, неухоженной короткой щетины, костыля под здоровой рукой, руки на перевязи и, разумеется, ноги в гипсе. Мужчина сильно осунулся за время болезни, похудел и приобрел нездоровую бледность. И смотрел на меня пристально и немного настороженно, что с заметными кругами под глазами было еще более внушительно.

И все же я стряхнула с себя наваждение и нахмурилась, обращаясь к Вадиму:

– Слушай, знаю, однажды ты мне сказал, что хотел бы все забыть. Кто бы знал, что именно так все и произойдет?! Ты забыл ту боль, что она причинила. И если ты решил начать с Викой все заново, то должен хотя бы точно знать, что простил ее. Именно простил, а не предпочел не вспоминать того, что случилось. Это не выход, пойми! Однажды ты все вспомнишь, и будет больно. Не торопись пока…

– Рина, – обратился он ко мне, перебив и заставив вздрогнуть. Признаться, слышать от него сокращение моего имени было… неприятно. Я и сама привыкла к полному имени в его исполнении. Оно мне даже нравилось, звучало по-особенному. Потому сейчас ощутила вместе с возмущением и укол разочарования. – Я пригласил Вику сегодня, потому что нашел дома некоторые ее вещи и попросил их забрать, чтобы нас точно уже ничего не связывало, – произнес он несколько напряженно. – Да, я ничего не помню, но Слава был так привычно «любезен», что откопал в интернете видео нашего расставания с Викой. Так что память мне освежили, – мрачно улыбнулся он. – А сейчас Виктория уже уходит, – перевел он бескомпромиссный взгляд на девушку, в руках которой я заметила-таки объемную коробку.

– Прости, – выдохнула она напоследок, обращаясь к Вадиму, бросила на меня раздраженный взгляд и вышла из квартиры.

– Итак, – услышала я, как-то сразу ощутив, что осталась с мужчиной наедине. – Я уже знаю, что мы были знакомы, и не только, но, может, возобновим знакомство? – посмотрел он на меня испытующе, что-то выискивая на моем лице. – У меня накопились вопросы.

– Твою ж медь… – протянула я тоскливо, с сожалением посматривая на дверь квартиры, за которой жутко хотелось скрыться.

* * *

– Если ты не против, я бы хотел еще раз уточнить, – произнес Вадим, пока я нервно жевала губы, стоя за плитой спиной к мужчине.

Еще полчаса назад, когда вновь взялась за овощечистку впервые за… примерно год, я немного потосковала о том, что не озаботилась едой на заказ. Но сейчас радовалась возможности «спрятаться» от внимательных голубых глаз, знакомых, привычных, но, в тоже время, нет. И этот диссонанс сбивал с толку и нервировал. Я помнила Вадима другим… сейчас со мной разговаривал едва знакомый человек, с внешностью мужчины, который был мне очень дорог. И это убивало.

– Мы познакомились, переспали, а после разошлись? Верно?

– Угу, – отозвалась я тоскливо, проклиная Славку за его болтливость. «Познакомили заочно»!!! Со всеми подробностями, блин!

– А после, при встрече со Славой, я познакомился с твоей сестрой, которую принял за тебя и решил признаться другу, что провел ночь с его женой? И меня высмеяли?

– Меня при данном инциденте не было, – ворчливо прокомментировала я, терзая несчастную картофелину, нашинковав ее, как капусту, хотя готовила жаркое.

– А дальше я, несмотря на нашу с тобой договоренность больше не встречаться, решил все же узнать о тебе у Славы и пришел в твой офис… Для чего?

– Честно? – психанула я, воткнула нож в разделочную доску и мрачно обернулась, сложив руки на груди. – Я так толком и не поняла твоей мотивации. Мне ты это пояснил как то, что тебе в моем обществе комфортно, хотя на деле все больше выглядело, как потакание твоим мазохистским наклонностям, помня о том, в какие нелепые ситуации мы попадали, а ты все не терял задора и желания общаться со мной. Ты помог мне с разводом, затем случился секс и продолжался еще примерно две недели. Дальше мы расстались. Через несколько дней ты оказался в моем дворе и попал под машину вместо меня. Что ты там делал и с какой целью – я представляю с трудом.

– Хотел продолжить потакать моей мазохистской наклонности? – пожал Вадим плечами и с вопросом посмотрел на меня.

– Пояснить это прежде, чем ты отключился, не успел, потому извини, с точностью ответить о твоих мотивах я не могу, – вздохнула я, раздражаясь на ровном месте. И все потому что… это был не тот Вадим, которого я помнила. Он был похож, но другой. Тот самый, кого два года назад еще не успело «разбить» предательство любимой. Тот, кого я не знала: уверенный в себе, подозрительный и мрачный. Оттого и терялась, не понимая, нравится мне это изменение или нет.

– Рин, – позвал он меня другим тоном, так похожим на его прежний. – Почему мы расстались? Я тебя обидел? – задал он вопрос таким тоном, от которого я вздрогнула. Собраться с мыслями, подобрать слова и найти в себе силы, чтобы ответить… было сложно.

– Ты ни в чем не виноват. И ты не обижал меня. Решение расстаться было сугубо по моей инициативе, но обижаться на тебя за что-то я даже не думала. Только на себя.

– Почему? – приглушенно уточнил голос у меня за спиной, пока я вновь грызла губу и переводила дыхание, стараясь сдержать слезы, от которых защипало в глазах.

– Я поверила в то, что сама себе придумала, – честно произнесла