Важно не то, какое оно сейчас. Важно, каким оно может стать.

Слова Находкинса из сценария «Лоракса» (2012)

Прежде чем стать мэром Боготы, Антанас Моккус занимался наукой – он магистр математики и философии – и был президентом Колумбийского национального университета. Его переходу на правительственную работу предшествовал демонстративно бесстыдный жест. В 1993 году Моккус заставил агрессивную толпу студентов обратить на себя внимание, прилюдно сняв штаны. Внимания он добился. Работу потерял.

«Стыд и бесстыдство – сквозная тема в жизни Моккуса», – рассказывает Фелипе Кала. Кала родился и вырос в Боготе, а Моккусу он посвятил главу своей диссертации о культурообусловленной правозащитной деятельности в Латинской Америке. По его мнению, Моккус «приобрел политический вес благодаря бесстыдному поступку». Скандальная известность и $8000 (это самая дешевая избирательная кампания в истории Колумбии) сделали Моккуса мэром. Он вступил в должность в январе 1995 года и за шесть лет во власти (1995–1997 и 2001–2003 годы) показал себя столь же нетривиальной фигурой, какой был и на университетском поприще.

Хозяйство Моккусу досталось хлопотное. Огромный город, где процветали политические похищения, заказные убийства и взрывы, устраиваемые боевиками наркокартелей. В середине 1990‑х годов уровень насильственных смертей в Колумбии был в пять раз выше среднего по Латинской Америке (где он в целом выше, чем в остальном мире). Выступая в 2012 году в Массачусетском технологическом институте, Моккус посетовал, что жители Боготы в частной жизни ведут себя прилично, однако «на публике анонимность провоцирует на дурные поступки». Он надеялся сделать город более безопасным, сформировав культуру самоконтроля.

Одной из целей Моккуса стала безопасность дорожного движения для водителей и пешеходов. С его подачи среди горожан было распространено больше миллиона карточек, красных с одной стороны и белых – с другой: пешеходов призывали с их помощью сообщать водителям о своем неодобрении или одобрении (нечто подобное используют судьи на футбольных матчах). В июле 1995 года исследование показало, что почти четверть горожан имеют такие карточки, а две трети о них наслышаны. При этом 70 % осведомленных считали, что это удачная идея, которая поможет покончить с опасной ездой.

Моккус нанял 20 профессиональных мимов, чтобы те привлекали внимание к нарушениям правил перехода проезжей части, опасному вождению, непристегнутым ремням безопасности и злоупотреблениям клаксоном. Мимы завоевали такую популярность, что городские власти обучили еще 400 человек. Несомненно, и их заслуга есть в том, что количество смертей в дорожных авариях с 1995‑го по 2002‑й год снизилось на 50 %. Нанятые Моккусом мимы стали «одной из его визитных карточек», считает Кала.

В 2001 году Моккус спонсировал проведение «вечера женщин» – горожанам-мужчинам предписывалось в это время сидеть с детьми или просто оставаться дома. Еще одна его идея – добровольный комендантский час как способ борьбы с пьянством и уличным насилием, – и чтобы дать ей удачный старт, мэр самолично занялся агитацией, обходя жилые кварталы с часами на шее. Когда в городе возникла проблема нехватки воды, Моккус снялся в социальной рекламе, продвигающей нормы экономного водопользования. Стоя голышом в душе, он разъяснял, что выключает воду, когда намыливается, и призывал сограждан поступать так же. Сниженный расход воды в быту наблюдался и два месяца спустя.

«Его принцип действий заключался в том, чтобы заставить людей задуматься», – полагает Кала. С помощью стыда Моккус показывал, какое поведение дурно, и шел на публичное самоуничижение, бесстыдно демонстрируя голый зад или позируя в душе. Самый потрясающий символ его смиренности – прорезь в форме сердца в пуленепробиваемом жилете, который ему часто приходилось носить. Прорезь располагалась как раз над его сердцем, так что его телохранители были не в восторге от этого жеста. Моккус часто прибегал к юмору и самоуничижению, о чем свидетельствует почти все, о нем написанное. Умел он и играть в игры на внимание, и использовать изобразительное искусство ради достижения стратегических целей – этот дар обеспечил ему приглашение на Берлинское биеннале 2012 года. Мэр Моккус часто находил наилучшие мишени для стыда.

Некоторые считают стыд устаревшим средством воздействия – порой небесполезным, но отжившим свое. Для других стыд сродни ядерным технологиям – штука эффективная, но потенциально опасная, особенно если попадет не в те руки (что весьма вероятно). Чтобы найти место стыду в XXI веке, нужно отрешиться от традиционных форм его применения – колодок и алых букв – и сосредоточиться на возможной новой роли. Благодаря мимам, стыдившим неосторожных водителей в Боготе, уменьшилось количество аварий. Стыд, нацеленный на недобросовестных налогоплательщиков, повысил собираемость налогов. Ярлыки на пересоленных продуктах помогли значительно снизить потребление соли в Финляндии.

Чтобы предотвратить такие проблемы, как избыток соли, бывает достаточно одного только пристыживания. Если же наши ценности меняются скорее, чем общественные институты, призванные их защищать, то стыд, направленный на компании или власти, может стать первым шагом к правовому оформлению новых правил и наказаний за их нарушение. Примером служит запрет на эксплуатацию детского труда. Иногда стыд с успехом закрепляет норму в обществе – скажем, полтора десятка лет назад стало стыдно носить меха, – но без формальных законов возможен откат назад (с мехом так и случилось).

Давайте вспомним семь навыков эффективного воздействия стыдом. Нарушение должно, во-первых, тревожить общественность, во-вторых, значительно отклоняться от желательного поведения и, в-третьих, не грозить формальным наказанием. В-четвертых, нарушитель должен быть членом группы, прибегающей к воздействию стыдом, в-пятых, оно должно исходить из уважаемого источника, в-шестых, нацеливаться на достижение максимального результата и, в-седьмых, применяться обдуманно.

Но лучшая мишень для стыда определяется не только эффективностью. Необходимо, чтобы применение стыда в данной ситуации было допустимым. Как и в отношении многих других неопределенностей, здесь стоит руководствоваться принципом Златовласки: стыдить не слишком сильно и не слишком слабо, не слишком кратко и не слишком долго, не слишком редко и не слишком часто. Дело осложняется тем, что само представление о том, что значит «слишком», постоянно меняется. Чтобы правильно стыдить, нужно постоянно оставаться в рамках норм и системы ценностей аудитории. Давайте поговорим о том, как же пользоваться этим оружием, по крайней мере на Западе, а еще конкретнее – в США (не забывая, однако, что этот вопрос требует дальнейшего изучения).

Прежде всего следует помнить, что для стыда нужен объект – нарушитель норм. Во многих ненормальных ситуациях невозможно указать конкретного виновника. Независимо от культурного контекста стыд не применим для решения таких проблем, как массовая бедность, болезни, голод или нехватка воды. Чтобы начать кампанию на основе стыда надлежащим образом, важно действовать справедливо и без нарушений. С чисто утилитарной точки зрения, казалось бы, если общество в результате оздоровится – какая разница, кто при этом пострадал. Но такой прагматизм противоречит нормам справедливости и у очень многих вызовет отторжение. Кроме того, объектом осуждения должна быть, прежде всего, недобросовестная практика, а не просто конкретные люди или организация.