– Зачем, Сид? Зачем ты убил ее?

– Она видео записала на телефон. По незнанке. Но потом нашла. Запись футбольной игры. А там я натираю жезл керосином. Хорошая такая запись, четкая. Короче, у Мэдисон оказалась на меня компра. И она обещала показать ее Олифанту.

Он кивнул потрясенному директору. Тот по-прежнему оцепенело стоял в дверях рядом с миссис Пейдж.

У Гретхен снова вырвался всхлип. Она чуть не выронила нож.

– О Боже, Сид. Не могу поверить… Не могу поверить, что ты убил Мэдисон.

Сид криво усмехнулся.

– А что мне оставалось? – Он снова грубо дернул Девру. – Что, надо было позволить ей показать это видео Олифанту? Полиции? Хватит болтовни. Сейчас Девра сдохнет. Это она должна была сгореть, а не Стейси. Не Стейси!

Взгляд его лихорадочно метался. С каждым словом изо рта брызгала слюна.

– Это должна была быть Девра! Девра, а не Стейси!

– Отпусти меня! – заверещала Девра, обретя, наконец, голос. – Отпусти меня! Отпусти!

Но тут же захлебнулась – Сид полоснул ее ножом по горлу.

Девушки у стены завизжали. Кортни рухнула на колени. Бекка и Шеннон обнялись. Анна закрывала лицо руками.

Девра протяжно застонала. Сид отпустил ее, не опуская ножа, и она тоже повалилась на колени.

Гретхен ощутила прилив энергии. Зал снова окрасился красным, а в следующий миг она уже неслась вперед, спотыкаясь, летела к Сиду, завывая от ярости раненым зверем.

Это предательство… все жестокие шуточки, что проделывал с нею Сид… тараканы… угрожающие послания… кислота в гараже… его ложь… и все это время он прикидывался, что заботится о ней!

Потом она будет думать о том, как ее использовали, как он заманил ее в западню ради своей безумной жажды мести.

Но сейчас она чувствовала только ярость, ярость, окрасившую стены в кроваво-красный цвет, ярость, гнавшую ее вперед, исторгавшую из груди вопль разъяренного зверя. Отшвырнув нож, она опустила плечо и налетела на Сида.

Он видел, как она приближается, но отреагировать не успел. Она врезала локтем ему под дых, и нож вылетел из его руки. Застонав, Сид попытался отступить назад, но тут Гретхен зарядила ему кулаком в челюсть.

Она услышала треск – неужели это шея сломалась? Голова Сида запрокинулась, глаза выкатились из орбит, рот распахнулся от боли и шока. Сид рухнул навзничь, треснувшись затылком о деревянный угол стола. Он мешком сполз на пол, нелепо раскинув ноги, голова наклонена вперед, глаза закрыты. Гретхен стояла над ним, напрягшись всем телом, тяжело дыша, ожидая, что он вот-вот поднимется.

Но он не двигался.

Обернувшись, она увидела, что Девра подползла к тренеру Уокер. Тренер обернула ее горло кухонным полотенцем.

– Все с ней будет хорошо! – крикнула Уокер. – Порез неглубокий.

Остальные болельщицы окружили Девру и тренера Уокер. Все галдели наперебой.

Стоя на коленях, директор Олифант тряс Сида за плечи, пытаясь привести в чувство.

– Дышит. Кто-нибудь звонил в девять-один-один? – закричал он. – Есть тут у кого-нибудь сотовая связь, черт побери?

Мама Гретхен бросилась вперед и обняла дочь. Щеки ее опухли от слез, и Гретхен чувствовала, обнимая маму, как трепещет ее сердце.

– Ты в порядке, – повторяла миссис Пейдж. – Ты в порядке. Ты в порядке.

Вывернувшись из ее объятий, Гретхен подбежала к тренеру Уокер, которая прижимала к порезу Девры свежее полотенце.

– Ничего страшного, Девра, – заверила тренер. – Кровь почти остановилась. Разве что маленький шрамик останется…

Гретхен опустилась на колени рядом с Деврой.

– Мне так жаль, – проговорила она. – Правда, мне очень жаль.

Девра моргнула.

– Жаль?

– Что вела себя как придурочная, – пояснила Гретхен. – Всех собак на тебя вешала. Обвиняла во всех этих ужасах. Которые делал Сид. Мне так жаль…

Нахмурившись, Девра покачала головой.

– Смотрите-ка, она еще извиняется. Я тебе жизнью, блин, обязана!

Гретхен уставилась на нее, пытаясь собраться с мыслями.

– Слушай, а ведь так и есть, верно?

И несмотря на пережитый ужас, девушки дружно расхохотались.

* * *

– Вечеринка-сюрприз? – проговорила Гретхен в трубку. – Когда? – Она выслушала ответ Кортни. – Анна справляет «сладкие семнадцать»?

– На свои шестнадцать она была в отъезде, – объяснила Кортни. – Она твердит, что это несправедливо[9]. Так что будет отмечать в этом году. Только она об этом пока не знает. Мы закатим ей вечеринку в качестве сюрприза.

– Зашибись, – сказала Гретхен. – Жду не дождусь. А как ты это устроишь?

Не успела Кортни ответить, как в комнату Гретхен вошла миссис Пейдж:

– С кем это мы говорим?

– Мне пора, – сказала Гретхен. – Мама пришла. – Она дала отбой. – Это Кортни, мам.

Миссис Пейдж не сумела скрыть облегчения.

– Хорошо. Извини, что помешала. – Прищурившись, она пристально посмотрела на дочь. – Ты хорошо себя чувствуешь? Нет проблем из-за… из-за случившегося?

Гретхен подняла руку, сжала в кулак.

– Рука только болит, об Сида отбила.

– А в остальном все нормально? – допытывалась мама. – Я тут с доктором Кноллер разговаривала, она говорит, что утром ты была ничего. Но еще она сказала, что не удивилась бы запоздалому шоку или стрессу после всего, что тебе пришлось пережить.

Гретхен вздохнула.

– Мам, я тебя умоляю. Успокойся уже. Я в порядке. Правда. Душою и телом. Пожалуйста, поверь мне.

– А ты не огрызайся, – обиделась миссис Пейдж. – Я пытаюсь проявить немножко заботы, только и всего. – Она направилась к двери. – Ты не против яичницы на обед?

– Было бы замечательно, – сказала Гретхен. – Спасибо.

Она слушала, как мать спускается по лестнице, а потом долго сидела, прислонившись к изголовью кровати и глядя, как утренний свет струится в окно спальни. Осенний день обещал быть ясным. И в душе ее тоже царила ясность. Она ощущала себя легкой, как перышко, словно все ее проблемы разом решились, а тревоги остались в прошлом.

Что-то пиликнуло. Ее телефон. Сперва Гретхен не поняла, что это за звук. Потом вспомнила: эсэмэска.

Она взяла телефон, глянула на экран.