Даже получив лицензию и внеся плату за начальника и каждого ученика, частная школа полностью зависела от Университета. Ее могли закрыть, как только обнаруживались «важные злоупотребления и принципы, противные принципам, исповедуемым Университетом».

Лицензия давалась на десятилетний срок и могла быть отобрана в любой момент. Через десять лет следовало продлить разрешение и снова уплатить положенную сумму.

Когда-то Наполеон учился в военной школе Бриенна, где преподавали монахи. По прошествии лет он говорил, что «учили нас плохо». В его новых государственных лицеях, отличавшихся суровой дисциплиной, директорами и учителями были безразличные чиновники, а воспитателями и репетиторами — отставные унтер-офицеры.

Это конечно же многим не нравилось. Родители рады были найти альтернативу, но была ли она? В частных школах детям позволяли учиться до десятилетнего возраста, а затем они должны были одновременно посещать и школу, и государственную гимназию (лицей).

Почему? В частных заведениях можно было обучаться только тем предметам, которым не учили в государственных заведениях!

Каждый день директор частной школы отводил детей в лицей или гимназию. Каким бы талантливым ни был руководитель частного заведения, он — не более чем подчиненный, репетитор государственной школы.

Все постепенно унифицируется. Университет предписывает, какими должны быть учителя, дух и предметы преподавания. Устанавливаются общие правила дисциплины, уточняется порядок проведения занятий. Не забыты и такие подробности, как время рекреаций, прогулок. Составлен список из 1500 книг для каждой библиотеки, в который без спроса нельзя вносить изменения. «Свободные» учебные заведения должны все это соблюдать и своевременно давать наверх точные сведения о плате за пансион и о числе своих учеников. А иначе — проверки, штрафы, закрытие школы.

За нарушение регламента ученики строго наказывались: «Соответственно важности проступков учащиеся наказываются заключением от трех дней до трех месяцев в специально предназначенном для этого помещении лицея или гимназии; если отец, мать или опекун воспротивились бы этим мерам, ученика возвращают им и он больше не может быть принят ни в один лицей или гимназию Университета». Тем самым он лишается образования.

«Все школы Университета должны положить в основу преподавания верность императору, императорской монархии, охранительнице народного счастья, наполеоновской династии, охранительнице единства Франции и всех либеральных идей, возвещенных конституциями».

В ряде случаев Университет шел на поистине «драконовские» меры и прямо регламентировал число частных школ. Например, в отношении малых семинарий был выпущен такой циркуляр: «В каждом департаменте не может быть более одной духовной семинарии второго разряда. Председатель Университета укажет, какие могут быть сохранены, остальные должны быть закрыты. Ни одна из них не может существовать вне городов». Университет конфисковывал все дома и движимое имущество неразрешенных духовных школ.

Вводятся единые образцы школьной формы, обязательные для всех: в духовных школах — сутана, принятая государством; для казенных гимназий и лицеев — свой костюм, который должны носить и ученики частных школ («под угрозой закрытия»).

Картина дополняется барабанным боем и соответствующими манерами поведения. Приветствуются точность, пунктуальность, практикуются рапорты.

«Закон требует, чтобы учащиеся не были ни на одну секунду предоставлены самим себе, дети находятся весь день и всю ночь под наблюдением учителей».

В 1807 году восьмилетний Оноре Бальзак был помещен в престижный Вандомский коллеж, в котором он проведет шесть лет. Он будет получать духовное образование, но в дальнейшем ему придется горько пожалеть о нехватке светского воспитания.

Верховая езда, стрельба из пистолета, светские манеры — таким вещам его учить не будут. Дворяне легко приобретали естественные навыки светского общения, поскольку их образование и воспитание проходили в кругу семьи.

Та эпоха давно миновала, а галантность уступила место единому имперскому образцу. Коллеж монахов-ораторианцев отличался вполне традиционной для подобных заведений дисциплиной.

Мальчик Оноре совсем забудет о семейной жизни. Его ученическая форма, оплаченная родителями, сшита из материи, выбранной коллежем. По общей мерке скроены и круглые шляпы, и голубые воротнички, и сюртуки из серого сукна.

Ученик должен был сам стирать, чистить одежду и выглядеть опрятным. Он обязан мыться и ухаживать за своим телом. После окончания утреннего туалета прислужницы причесывали и припудривали его.

Наступало воскресенье, и надзиратели тщательно проверяли комнаты и все имущество учеников. Личная жизнь сводилась к письмам родителям и воскресной исповеди. За шесть лет Оноре лишь дважды видел отца.

Если воскресенье было погожим днем, то учеников строили парами и вели на прогулку. Можно было составлять гербарий и заниматься физическими упражнениями. Но мячи, скалки или ходули стоили денег, а их у Оноре не было.

Дети наблюдали за жизнью животных. У каждого был на попечении свой голубь. Птиц кормили, для чего специально откладывали пищу.

За столом ученики могли негромко и спокойно разговаривать, обмениваться тарелками, добавлять в блюда соль по вкусу. Можно было покупать что-нибудь «вкусненькое», и дети состоятельных и щедрых родителей постоянно делали это.

Плохим ученикам давали дополнительные задания. Были и телесные наказания — детей пороли розгами. Провинившихся ставили на колени перед кафедрой, после чего им объявляли причину наказания. Какое-то время они томились в ожидании экзекуции, причем число ударов заранее не называлось.

Дети должны были избегать «дурного влияния богатства». Примерных учеников награждали — обычно в качестве поощрения вручали распятие и красную ленту. Старшеклассники готовились к поступлению в академию, и им можно было читать не только учебные, но и так называемые «развлекательные» книги.

«Нужно сделать так, — говорил Наполеон, — чтобы молодые люди не были ни слишком ханжи, ни слишком неверующи: они должны применяться к положению нации и общества».

Оноре не смог «примениться» и не окончил коллеж 22 апреля 1813 года руководство заведения известило родителей мальчика о том, что он должен покинуть стены школы. Отцу сказали: «Ваш сын обладает всеми качествами, кроме тех, которые нам подходят. Мы ничего не можем поделать».

Наполеоновская система образования была рассчитана на юношей. Для девушек он создал лишь воспитательные дома Почетного легиона.

«Им не нужно общественного обучения, так как они не предназначены для общественной жизни», — говорил Наполеон о девочках. Да и в Экуане достаточно учить так, чтобы по его окончании девушка «могла стать хозяйкой небольшой семьи, умела шить платья, чинить одежду мужа, обеспечить приданым новорожденного».

Аврора Дюпен (Жорж Санд) — современница Оноре Бальзака — родилась в Париже в 1804 году. Она провела детство в беррийской провинции, в поместье своей бабушки Марии Дюпен в Ноане.