— Господа офицеры! Сегодня вечером 29 октября, два часа тому назад, по инициативе Викжеля[8]с большевистско-советским ВРК Москвы заключено перемирие. Условия Викжеля: ликвидация ВРК и противостоящего ему нашего Комитета общественной безопасности (КОБ), консолидация враждующих партий в единое общегородское социалистическое министерство, подчинение всех войск командующему Московским военным округом полковнику Рябцеву. Надо признать, что наше положение далеко не из легких. Наши части выбиты с Пресни. Большевики взяли Провиантские склады. Они закрепляются на Страстной площади. Алексеевское училище в осаде. Солдатами Двинского полка, перешедшими на их сторону, взят Малый театр. Отрядами рабочих взят Почтамт. Тяжелые бои прошли у штаба МВО, у Зачатьевского монастыря, в Гнездниковском переулке. Большевики активно обстреливали из орудий здания Думы и гостиницы «Метрополь». Мы еще удерживаем Никитские ворота, часть Тверского бульвара, Александровское училище, 5-ю школу прапорщиков в Смоленском переулке, Алешинские казармы, а главное — за нами душа, ядро, семя Москвы и России — Кремль. Известно, что представители их ВРК отправились в Петроград для согласования условий перемирия с руководителями Советов. Штаб МВО не склонен думать, что из Петрограда придет одобрение их действиям. Надо готовиться к продолжению боев…

* * *

Над ночной Москвой повисла мрачная, дымная, тишина, озаряемая сполохами пожаров. Военное руководство Комитета общественной безопасности небезосновательно догадывалось о том, что перемирие будет недолгим. В столичном ВРК уже 30 ноября внимательно выслушали представителей первопрестольной. Выслушав, потребовали прекратить колебания и действовать решительно. Петроградский ВРК сразу же постановил отправить в Москву большой, сводный отряд красногвардейцев, матросов и солдат.

— Не забывайте, товагищи: Москва — сегце Госсии! И это сегдце должно быть советским, иначе геволюцию не спасти! — так напутствовал войска, грузившиеся в эшелон на Москву, сам председатель СНК (совета народных комиссаров) и член ВРК Ленин.

Так под давлением Питера перемирие было расторгнуто, а первопрестольная столица стала местом начала братоубийственной гражданской войны, была ввергнута в хаос разрушения и разорения.

«Приказ № 33 От 30.X.17 Всем революционным войскам и Красной гвардии г. Москвы

ВРК объявляет, что с 12 часов ночи 30 октября перемирие кончено, и ВРК призывает верные революции части и Красную Гвардию стоять твердо за правое дело. С этого момента мы вступаем в полосу активных действий.

Член ВРК Н. Муралов

Секр. Ин. Ступка».

В городскую Думу, где располагались руководители «Викжеля» и комитета безопасности, об окончании перемирия ВРК сообщил без двух минут двенадцать 30 октября, а через две минуты раздался первый артиллерийский залп по Кремлю.

— К бомбардировке этого осиного гнезда контрреволюции ВРК решил приступить после долгих колебаний! — заявил один из большевистских лидеров.

С этого момента Кремль расстреливался три дня и четыре ночи…

* * *

— В ночь на 30-е, после того как большевики прервали перемирие, наши силы отбили Брянский вокзал. Утром туда прибыл с фронта наш эшелон с «батальоном смерти». Как видите, мы не одиноки. Наши части повели успешное наступление по Тверскому на Страстную площадь, упорные бои идут у Зачатьевского на Остоженке. Возможно, это начало перелома в ходе боев за Москву, — говорит незнакомый Космину штабс-капитан с ершиком седых усов и колючими серыми глазами в штабе МВО.

Ивашов и Космин согласно кивают головами.

— Вам во главе вашей группы, капитан, предстоит прорваться в Лефортово, в Алексеевское училище. Связи с ними нет. Необходимо узнать, сколько у них боеприпасов, дать знать нам в штаб, поддержать защитников училища, — ставит задачу Ивашову штабс.

— Есть, будет исполнено!

Ивашов и Космин козыряют и, развернувшись на каблуках, уходят. С десятью бойцами они полтора часа дальними улочками и переулками пробираются за Яузу в Лефортово, к Алексеевскому училищу. Там идет бой. Шальные пули бьют в стены домов. Училище рядом. Вдруг Ивашов хватается за правое бедро, с матерным шепотом отползает к стене дома. Космин и высокий усатый юнкер подтаскивают и прислоняют Ивашова к каменной кладке. Откидывают полу шинели. Черно-кровавое пятно выше колена расплывается, окрашивая галифе.

— Перевязать капитана! — командует Космин.

Усатый юнкер достает из вещевого мешка сверток бинта и начинает раскручивать его. Странная тишина наступает на улицах, прилегающих к зданию училища. Сразу это незаметно. Но минута-другая, и тишина начинает пугать.

— Смотрите, господа! — восклицает другой юнкер лет семнадцати и указывает на центральный фасад здания Алексеевского училища.

Все смотрят и глазам не верят. Над центральным входом на втором этаже здания вывешен белый флаг.

— Так! Кирилл, сможете дотащить меня… куда укажу? Здесь недалеко, — посерев лицом, спрашивает капитан.

— Мог бы и не спрашивать, Алексей Романович, — с готовностью отвечает Космин.

Юнкера и студенты согласно кивают.

— Тогда в бой не вступать. Слушать меня! Подняли! Пошли!

Протащив под руки раненого капитана два квартала, они его ключом открывают и входят в парадные двери трехэтажного кирпичного здания. Кирилл с усатым высоким юнкером поднимают капитана на второй этаж. Девять юнкеров и добровольцев остаются на первом этаже в просторной прихожей. Кирилл звонит в дверь. Открывают две перепуганные молодые женщины. Увидев раненого капитана, охают, причитают.

— Слушай меня внимательно, Кирилл, — хрипловато шепчет Ивашов.

— Слушаю.

— Уйдете черным ходом. Они покажут, — он указал на женщин. — Наше дело в Москве проиграно. День-два — и нас раздавят здесь… Верь мне! Винтовки с патронами спрячьте в сарайчике во внутреннем дворике. Увидишь, как выйдете во двор. Погоны — долой, фуражки с кокардами — тоже. Документы прячьте, как сумеете. Иначе, если захватят — могут расстрелять. Разбегайтесь по домам, кто куда!.. Понял ли? Объясни это юнкерам и добровольцам. Передай, я приказал… Да, еще, стой… Вот, возьми. Тебе пригодится, — с этими словами Ивашов достал из нагрудного кармана шинели револьвер и протянул Кириллу.

— Благодарю, Алексей! Даст Господь, свидимся!

— Бегите, храни вас Бог!..

* * *

«Приказ Замоскворецкому району штаба ВРК.

Боевая задача.

Занять угол Волхонки и Ленивки и район музея Изящных искусств.

Артиллерийская задача.

Занять позицию со стороны Бабьегородской плотины и обстрелять Кремлевскую стену, выходящую к Манежу. Пробить брешь у Троицких ворот. Занять позицию с правой стороны Бабьегородской плотины и обстрелять район Ленивки и подготовить артиллерийским огнем продвижение пехоты на Волхонку…