Над полными парусами синело небо, ясное и безмятежное. Финн, нахмурившись, посмотрела на Бранг и полезла по снастям вместе с Гоблин, рукой прикрывая глаза от яркого солнца. Там она просидела целый час, раскачиваясь в такт ветру. В конце концов, она слезла и в молчании принялась за свой обед из хлеба с селедкой, потом заступила на вахту вместе с остальными, не поддаваясь на их насмешки.

Мало-помалу небо затянула дымка. Ветер упал, и в горячечном свете заходящего солнца море окрасилось в цвет чеканной меди. Паруса безжизненно повисли на нок-рее. Финн взобралась на полубак и присоединилась к остальным матросам, вглядывающимся в мрачный лиловатый горизонт. Внезапно вдали сверкнула молния, а потом раздался тихий раскат грома.

— Что-то не нравятся мне эти облака, — сказал один из матросов. — Может, сказать капитану…

— Он не поблагодарит вас, — фыркнула Финн. — Капитан не любит советов.

— Ну да, — отозвался моряк, — а кто их любит? Четвертый помощник поднес к глазам подзорную трубу.

Снова раздался гром, на этот раз громче и настойчивей.

— Идет буря, — не без удовольствия сказала Бранг, — и сильная!

Четвертый помощник послал одного из палубных матросов сбегать в капитанскую каюту, и в конце концов капитан вместе с первым помощником показались на палубе. Поднявшийся ветер взметнул фалды их мундиров. Оба угрюмо оглядели зловещее сизое небо. Поднявшиеся волны с угрожающим плеском вздымались и оседали, вздымались и оседали, с разбегу врезаясь в борт маленького кораблика. Зазвучали строгие приказы, и Бранг с Финн переглянулись, бросившись выполнять их. Опуская паруса, Финн сказала работавшему с ней рядом матросу:

— Все, остался ты на неделю без грога.

Он пожал плечами и нахмурился.

Повсюду вокруг них грохотал и рокотал гром, а темное нависшее небо от горизонта до горизонта раскалывали молнии, озаряя бушующее море зловещим светом. Солнце село в тучи, и матросы работали лишь при свете бешено пляшущих фонарей. Проливной дождь барабанил по палубам, обрушивался на головы матросов, лихорадочно задраивавших все люки, закреплявших пушки и бравших паруса на рифы.

Один за другим огромные белые паруса привязывали к реям. Вскоре остались лишь похожие на скелет четыре мачты да изящная паутина такелажа, чернеющие на фоне белых разрядов молний.

Внезапно неистовый ветер сорвал один из парусов. Веревки лопнули, и парус улетел в темноту, в клочья разодранный силой ветра. Корабль накренился. Огромные серые волны перекатывались через нос, захлестывая палубу и сбивая матросов с ног. Раскаты грома заглушали крики страха. Матросы пытались подняться на ноги, цепляясь за веревки или хватаясь за руки тех, кто все еще держался на ногах. Финн с ужасом смотрела, как одного взметнуло над бортом и швырнуло в разъяренное море. На миг искаженное криком лицо заслонило ей весь мир. Потом его поглотили волны, потянувшись к ней жадными белыми когтями. Шатаясь, она вцепилась в перила, чувствуя, как ледяная морось брызг щиплет глаза. Потом рядом очутился Джей, обхватив ее рукой за талию.

— Держись, Финн, — закричал он, перекрывая грохот волн и рев ветра. — Не хватало только, чтобы еще и тебя смыло за борт!

Она вцепилась в его руку, и он подтащил ее к более безопасному месту у главной мачты. Рулевой изо всех сил пытался справиться со штурвалом. Еще одна волна захлестнула палубу, окатив Финн по пояс. Она упала, наглотавшись воды. Джей помог ей подняться, и она мучительно закашлялась. Все вокруг было серым и разъяренным: серое море вздымалось и пенилось, серый ветер свистел в такелаже, серый дождь заливал палубу. Время от времени Финн замечала смутные человеческие фигуры, спотыкающиеся и падающие за борт, или извилистую белую тень еще одного сорвавшегося паруса, но кроме этого она видела лишь серый водоворот перемешавшегося моря и неба.

Громкий треск дерева внезапно заставил всех вскинуть головы. Какой-то миг они прислушивались к ужасающему скрипу, потом бизань-мачта внезапно переломилась, обрушившись вниз вместе с клубком такелажа и изорванных парусов. Люди закричали. Корабль угрожающе накренился и лег на бок. Голодное море заревело, предчувствуя добычу. Финн погрузилась в жалящую, грохочущую, кружащуюся тьму. Ее вертело, как тряпичную куклу, потом больно бросило обо что-то, так сильно, что в ушах зазвенело, а из глаз посыпались искры. Она хлебнула воды, и легкие моментально загорелись огнем. Потом ее нога наткнулась на какой-то твердый предмет, и она инстинктивно от него оттолкнулась, прорвала поверхность и вынырнула на воздух, задыхаясь и давясь морской водой. Кто-то схватил ее за руку и потащил наверх. Слабая, как новорожденный котенок, Финн поползла по наклонной палубе, схватила перепутанный комок веревок и дерева и вцепилась в него.

— Как ты? — ударил ей в ухо тревожный голос Джея. Его плечо поддерживало ее.

— Лучше некуда, — ответила она, хрипло кашляя. — А ты как думаешь?

— Ты выглядишь, как недотопленный котенок, — с неуверенной улыбкой отозвался Джей.

— Гоблин! — мгновенно закричала Финн. — Ох, нет! Моя бедная кошечка!

Ответом ей было жалобное мяуканье, и она, не веря своим ушам, безумными глазами взглянула на такелаж. Там, высоко над их головами, висела крошечная эльфийская кошка, мокрая до нитки и дрожащая, еле видная в косых струях дождя. Всхлипывая, Финн протянула руки, и кошка прыгнула прямо в них, тут же забравшись на шею Финн.

— Бранг, ты должна что-то сделать! — закричал Дайд. — Ты не можешь успокоить ветер?

Бранг покачала головой. Она цеплялась за грот-мачту, с прокушенной губы капала кровь.

— Я не умею! — закричала она.

— Но ты должна сделать хоть что-нибудь! — прокричал Дайд. — Разве ты не Ник-Шан?

Она разрыдалась.

— Меня никто не учил! Только моя старая нянюшка…

— Мне казалось, ты говорила, что у тебя есть Талант, — сказала Финн. — Ты почувствовала приближение бури задолго до того, как мы ее увидели.

Мокрые волосы Бранг облепили лицо, с одежды стекало.

— Чувствовать приближение бури — это ничего не значит! — прокричала она. — Кто угодно, у кого есть хоть капля чутья на погоду, может это. Даже вызвать ветер не так трудно, но успокоить бурю — уже совсем другое дело!

— Ты можешь хотя бы попытаться? — в отчаянии спросил Джей. — Иначе мы все утонем!

Бранг уцепилась за мачту одной рукой, а другой пошарила у себя на поясе, в конце концов ухитрившись развязать кушак. Держа один его конец в левой руке, она как-то умудрилась зубами завязать на нем узел.

О ветер, воющий в ночи,

Этим узлом я связываю тебя,

— затянула она.

Ветер все так же ревел вокруг корабля, который матросы изо всех сил пытались снова поднять на киль. Бранг завязала еще один узел, приговаривая:

О дождь, бушующий в ночи,

Этим узлом я связываю тебя.