— Воздержусь от дальнейших вопросов, — подросток правильно понимает, что его сестра близка к точке кипения, — Но не гарантирую, что от них воздержится мать.

— Это будет не сегодня, — успокоительно говорю я Кристине, а потом всё-таки решаю утолить своё любопытство, — А вот мой вопрос по поводу ваших семейных… особенностей раздастся здесь и сейчас. Волосы, трубка, дым. Может быть, даже коты? Думаю, хоть какую-то откровенность я заслужил?

За столом образуется тишина. Брат с сестрой переглядываются, как будто решают — рассказать или прибить меня здесь и сейчас? Наконец…

— Я расскажу, — озвучивает своё решение странный подросток, затягиваясь из трубки, которую он не выпускает из руки даже во время еды, — И возьму на себя ответственность.

— Нет уж, не ты возьмешь, — тут же отрезает сестра, — Вы, по сути, утаили от Кейна непосредственную опасность для его жизни. Не вы, а мама с папой. Так что рассказывай. Как представитель семьи.

Младший Тернов и начал. История оказалась отнюдь не тривиальной, причем я мог сделать выводы еще до того, как озвучил вопрос. Аркадий обратился с вопросом, почти требованием, к чужому даймону, и тот ответил. Почему? Потому что все представители рода Терновых имеют связь с гримуарами Короля Терний. Не обзаводятся ей ритуалом «хозяин-книга», а рождаются с этой связью. Передается она, конечно, через проклятие, как и очень многое, связанное с этими чернокнигами.

— Проклятие, Кейн, — это канал, по которому передается энергия. Заклинание, действующее продолжительно, требующее подпитки. Однако, канал можно использовать и другим способом, порождая связь. Я, как и мои братья, и любимая сестра, связан с обоими гримуарами Маревича, находящимися во владении нашей семьи. И проклят, разумеется, точно также, как и Кристина. Ей повезло получить измененное контролируемое проклятие роста волос, которое, в оригинале, должно было задушить жертву во время сна, а вот мне…

Аркадию не повезло. Даймоны изо всех сил старались не допустить образования опасных и вредоносных заклинаний, но при рождении этого паренька потерпели неудачу. Младший Тернов получил сильнейший проклятый дар медиума.

— Я должен был умереть прямо там, в родильном покое, — спокойно рассказывал подросток с повадками взрослого, — У младенца не было никаких шансов на выживание. К счастью, в клинике, где меня принимали, в этот момент отошёл один старик, чьё имя сейчас уже неважно. Станис успел схватить его душу, то, что от неё осталось, и… скажем так, закрыть ей мне глаза. Искра старика улетела, а вот всё остальное, что остается от души, стало моим. Так что я, по сути, и есть тот удачливый старикашка.

— Был им, — тут же поправила его Кристина, — Ты мой брат и я тебя люблю.

— Старик, выросший в сына семьи Терновых, — не стал возражать пыхнувший зеленым дымом подросток, — Теперь, Кейн, как видишь, я вынужден постоянно курить один состав насыщенных собственной маной трав, чтобы блокировать своё зрение медиума. А сам Станис, принимавший во всем этом участие, получает от меня по связи через проклятие возможность ощущать чужие души.

— Что требуется той стерве Сильверхеймов, чтобы найти какого-то парня, — решила добавить откровенности моя жена, — Он прошёл ритуал обретения нового кристалла, а сам обладает достаточно невыразительной внешностью, поэтому отыскать его можно, лишь по… вкусу души, которая тесно связана с родовой Методой.

Действительно, семейные тайны. Хотя, история Аркадия… мы, оказывается, с ним почти не различаемся. Младенец, получивший память старика. И ведь его приняли. Да и сам он… попробуй не проникнуться чувствами к тем, кто нашёл в себе силы признать тебя, кормить, заботиться. Новая жизнь — новые правила, не так ли?

— Кстати, у Кейна уникальная душа, — тут же сдала меня брату бывшая Тернова, — Холодная и колкая, как шторм с молниями. Но при этом, он не бывший Аксис, представляешь?

— Иногда рождаются уникумы с усиленной Методой, — пожал плечами мальчик-старик, — Но, думаю, нам пора приступать к делам. Сестра, я займусь кузнецом, ты, как «десница князя», разберись с семьей, чтобы они случайно не натворили глупостей, а Кейн…

— Я не буду говорить, куда пойду, — улыбнулся я, — С вами, Терновыми, такое лучше не обсуждать. А то вот вчера собрался в бордель, так у твоей сестры аж руки затряслись…

— Кейн, опять твои шуточки?! — тут же зашипела, оборачиваясь, злая брюнетка, стремительно обрастая волосами «нормальной» длины, — Кажется, ты забываешь, что мне достаточно открыть всего одну дверь, чтобы этот прожорливый пес оставил тебя без обуви!!

— Сдаюсь-сдаюсь! — расплылся в широкой улыбке я. Терпеть не могу ходить по магазинам.

Хотя, думаю, в Питере не нашлось бы ни одного человека, который скорее бы проходил по магазинам ежедневно в течение полугода, чем пошёл туда, куда намылилась моя светлость. А она, эта самая светлость, спустя два часа оказалась совсем не там, где вообще предполагала оказаться. Так-то мне просто надо было переговорить с одним интересным человеком, но он оказался занят тренировкой, на которую увлёк и меня.

Проще говоря, мы с Петром Васильевичем Красовским отправились на пустырь пострелять по бутылочкам.

— Знаете, князь, (выстрел и попадание) вы мне сломали просто превосходную идею, согласившись на предложение этой узкоглазой змеи! (выстрел, попадание, хлопок разлетающейся на брызги бутылки)

— (выстрел, попадание) Не чувствую ни малейшей вины, Петр Васильевич, но насчет змеи — согласен. Там, под панцирем, именно змея.

— Вот, сами видите! (выстрел, выстрел, выстрел. Три попадания, три бутылки вдребезги) А ведь насколько проще было бы, если б на месте старухи оказался бы кто-то понаглее и потупее? Вы знаете, что я обнаружил во время нашего визита в тот клоповник, ставший могильником? Не знаете, конечно. Но это и не важно! Куда интереснее, что я там не обнаружил! (выстрел).

— Этого вы мне тоже не скажете. (выстрел).

— Вы удивительно чуткий собеседник в столь юном возрасте!

— Благодарю. (выстрел) Может, перейдем на револьверы?

— Категорически против! Состязание тогда потеряет весь интерес!

Револьвер пока популярнее полуавтомата, что вполне заслужено — он точнее бьет. В моем мире пистолеты прочно заняли место оружия чуть ли не последнего шанса, уступив место пистолетам-пулеметам и штурмовым винтовкам с дробовиками, а вот здесь всё иначе, просто потому что иметь относительно компактное орудие убийства, эффективно работающее на расстояние до полусотни метров куда нужнее, чем иметь ствол, удобный для быстрой стрельбы в помещениях, где расстояния совсем маленькие. Да и в той жизни, как показывали военные хроники, всегда решала скорострельность и плотность огневого сдерживания.

Однако, здесь и сейчас мы «балуемся» полуавтоматами. Да еще и далеко не самыми лучшими из существующих, наоборот, создается впечатление, что Кротовский выбивал эти пушки из охранников самых низкопробных