притонов. Мне-то еще более-менее досталось, а вот сам бандит стреляет из ржавого куска хлама, который клинит на каждом втором патроне.

— Итак, мой друг! Вы явно пришли ко мне не просто так! Только не говорите, что с просьбой, умоляю! Иначе я в вас выстрелю! Не обессудьте, выработалась такая дурная привычка!

— Не с просьбой, — отвечаю я, рассадив еще одну бутылку так, что брызги стекла, несмотря на все мои старания, слегка задели лицо одного из тех, кто был привязан к столбам с поперечинами, с которых и свисали бутылки, служащие нам мишенями, — Мне нужна информация, которая есть у Синдиката. Взамен за неё, я готов сузить вам круг поиска столь желанного оборотня… до одной небольшой зоны.

Красовский в быстром темпе дострелял магазин, а затем, чертыхаясь себе под нос, принялся возиться с его заменой. Молча. Я аккуратно прострелил еще три бутылки, затратив пять патронов, а затем тоже начал перезаряжаться, поглядывая на полные ужаса лица привязанных к столбам людей. Уши у всех четверых были заткнуты воском. Мне не было дела до текущих разборок, рожи мало того, что южные были, так и откровенно не блещущие интеллектом, но наносить этим жертвам Красовского повреждения я не хотел. Мало ли что? С психа станется упрекнуть меня в косорукости, либо мы вообще сейчас находимся в стадии подготовки почвы для дальнейшей дипломатии.

— Нет уж, друг мой, — наконец, разродился мой щеголеватый знакомый, сверхъественно метким выстрелом лишая одну из своих «мишеней» уха, — Этого разговора у нас не будет. Знаете, почему? Потому что если он случится, то именно меня направят туда, где вы… ну я не знаю? Опустили руки? Нашли кое-что поважнее? Неважно! Сперва мы с вами закончим тут, затем поедем сочинять мне важное и неотложное дело, а потом я вам дам контакты, по которым и заключите эту вашу сделку. Этот горячий каштан должен упасть не в мои штаны!

Глава 18

Амвросий Лебедянович Витиеватый и Ежов Алексей Дмитриевич изволили быть расстроены. Их лица были полны укора и сдержанного гнева, слова — разочарования и упрёка. Конкретики, правда, было мало, совсем. По некоторым причинам, которые я сейчас и собирался озвучить что старому, что относительно молодому «специалистам».

— Господа, давайте оставим эти вульгарные попытки давления, — предложил я, отхлебывая кофе, — Мне с женой нужен отпуск по самым, что ни на есть, насущным обстоятельствам. Я буду не я, если вы, всемерно мной уважаемые люди, не в курсе, что в княжестве Дайхард есть определенные осложнения, которые необходимо решить в самое ближайшее время. Этого уже достаточно, чтобы мы с Кристиной могли безо всяких объяснений сорваться их решать. Княжество — это не только теперь моя собственность, но и мой долг перед империей…

— Ваш долг перед империей делать то, что мы гов…

— При всем уважении! — лязгнул голосом я, перебивая полного старика с глазами готовой к броску гадюки, — При всем! Загонять себя в долги я не позволю никому! Видите этот стол, Амвросий Лебедянович, Алексей Дмитриевич? На нем нет и не было никаких докладов и никаких сводок от ваших ведомств, кроме как с первого дня, когда мне выдали это… задание на поиск мужчины, заражающего женщин половой трансформой! Ни со мной, ни с моей женой никто не созванивался, наш куратор, моё почтение господин Ежов, целыми днями где-то разгуливает, вместо того чтобы заниматься со своими подопечными… думаете, я не вижу, что это всё — фарс?!

— Надумываете, юноша!

— Я многое могу надумать, господин Витиеватый. Например то, что вы мне оставили собаку на попечение, не спросив, кстати, моего мнения даже после того, как я обрёл титул, вовсе не потому, что вам не хватает денег нанять человека, который бы следил за псом, играл бы с ним и выгуливал, а с целью, что если его убьют те, кто точит на меня зуб — у вас появился бы неплохой рычаг воздействия на некоего ревнителя.

— Абсурд! Вы меня оскорбляете!

— Нет, это вы меня оскорбляете, отказывая в умении сложить два и два.

Минутная пауза, заполненная сопением через раздутые ноздри. Наконец, старик, что-то для себя решив, произносит, слегка набычась:

— Даже если вы, «князь», вдруг правы, то вам не кажется, что вы сейчас собираетесь принять совершенно неугодное его императорскому величеству решение? Если вы так гордитесь своей проницательностью, то почему не распознаете намек, что с текущими проблемами в княжестве должны справиться исключительно Терновы?

— Потому что его величеству было угодно как вознаградить меня за прошлые деяния, так и свести узами родства с семейством бояр Терновых. Знаете, что такое узы родства? Вижу, вам не нравится, что я говорю. Так что я продолжу — узами родства с Терновыми, одним из самых верных и честных родов Руси, я дорожу больше, чем лоскутным клочком земель, который изволят называть княжеством. Оно им пока не является, но я уже принял на себя долг перед империей за эти земли. Они мои. Терновы — мои родственники. Мне за них ответ и держать. Вам всё ясно?

— Мне ясно, что вы не понимаете своего места, «князь», — раздраженно ответил Витиеватый, вставая. За ним тут же поспешил молчащий как рыба об лёд Ежов, — Я в вас… ошибся. Сильно ошибся!

— Это называется слегка иначе — недооценили, — едко проговариваю я, поднимаясь из кресла, — Вообразили себе, что способный юноша, столь «щедро» осчастливленный монархом, теперь должен ходить на цыпочках, дышать через раз, почитать вас, Амвросий Лебедянович, за отца-батюшку, причем, даже не спрашивая вашего настоящего имени, да делать всё, что скажут. И не думать в вашу сторону, ни в коем случае не думать!

К двери я пошёл, не оглядываясь на выражение лица старого опытного пройдохи. Да, ошибся он, с кем не бывает. Что может быть в голове у восемнадцатилетнего сопляка? У двадцатилетнего? Да даже тридцатилетний — тот еще дурак дураком бывает, купить-продать такого от нечего делать. Тем более, взяв мелкую сошку и бросив в самую гущу… ерунды. Тут тебе и личное поручение от императора, и таинственные важные задания от таинственных и важных дядь… Только вот я не ребенок.

Совсем не ребёнок.

Поэтому у двери я обернусь и скажу следующее:

— Если вам, Амвросий Лебедянович, будет угодно просветить меня, где я надумал или ошибся, то вы знаете, где меня можно будет найти… позже. А пока знайте, что своих я не предаю, не выдаю и не продаю. К ним, кстати, можете отнести не только бояр Терновых, моих, кстати, прямых вассалов, помочь которым меня обязывают Уложения