Забираю девайс из рук генерала и прощаюсь наклоном головы. Вымок так, будто побывал в терме. Хоть меня и освободили от поездки в штаб, но планшет всегда с собой, а там планы, графики, запросы согласования. И день только начинается.

Ящерица уползает из-под ног. Юркая, быстрая. Мелькает черно-желтой спиной в зеленой листве, не поймать. Джунгли растут вокруг особняка, тянутся лианами по фасаду и, выдавив стекла, забираются внутрь. Паутиной затягивают пустое и мертвое здание и где-то рядом должен дремать паук. Карабкаюсь на балкон третьего этажа, цепляясь за ветви, скользко, не то, что в горах. Почти срываюсь, но на руках подтягиваюсь вверх.

Под ногами хрустит осыпавшаяся штукатура, выдавая меня. Снова ящерица сидит на полу и таращится. Делаю шаг - срывается с места и убегает, подметая пыль длинный хвостом.

- Наилий?

Оборачиваюсь на голос и вижу, как Дэлия вжимается в стену от страха. От черного платья остались лохмотья, колени исцарапаны и на руках темные разводы крови и грязи. Сбежала от меня, но больше некуда. Пусто вокруг, только джунгли и особняк.

- Иди сюда! - не кричу, но отдаю приказ, а она мотает головой и все дальше уходит.

- Не убивай, пожалуйста, - шепчет растрескавшимися губами, - я все для тебя сделаю. Будет, как ты хочешь, только не трогай.

Причитает, закрыв лицо руками, худые плечи вздрагивают. Шагаю к ней под хруст штукатурки, а она с визгом в сторону. Запинается о поваленную мебель и падает. Юбка задирается, оголяя ноги. На бедрах свежие разводы крови. Алые, влажные, тяну носом воздух, чтобы почувствовать запах с тонкой ноткой меди.

- Успокойся, - хрипло говорю ей, - я отозвал собак.

Она верит и выглядывает из-под ладоней затравленным зверьком. Глупая, с кем решила потягаться?

- Иди сюда, - настойчиво повторяю. Она перебирает руками и ползет ко мне сломленная и пустая, прикрывая лохмотьями по-девичьи острую грудь. Глаза мокрые, ревет дуреха.

- Иди, иди, - приманиваю её пустой щепотью, как пугливого щенка мясом. Отпинываю с пути сломанный ящик от тумбы, сдвигаю в сторону поваленное кресло, а Мотылек ползет, роняя на пол и размазывая коленями капли крови. Слишком медленно, я терпение теряю. В паху сладко ноет и кажется, что от напряжения лопнет ткань брюк, но я не должен подходить первым. Научить надо, чтобы больше не сбегала от хозяина.

Хватаю за волосы и тяну вверх, она скулит и вырывается, а потом замирает, касаясь носом моей щеки.

- Еще раз дернешься от меня, ноги переломаю, - цежу сквозь зубы холодно и зло.

- Не надо, - лепечет она, - я буду послушной, я больше никогда...

Отпускаю волосы и она, шатаясь, хватается за мои плечи. Дышит часто и жарко где-то над ухом, а я уже держусь на одном упрямстве. Медленно расстегиваю ремень, чтобы слышала звон пряжки. Отшлепать надо до красных отпечатков на заднице, но мне сейчас не до этих игр. Слежу за ней: действительно все поняла или врет мне? Дэлия прикусывает губу и тянется к пуговицам на рубашке. Расстегивает одну за другой и вдруг проводит языком по моим губам. Медленно, дразняще, возбуждающе. Обнимаю за бедра и привлекаю к себе. Знаю, что пряжка расстегнутого ремня больно впивается в живот и давлю еще сильнее.

- Ты ведь останешься со мной сегодня? - выдыхает она и дергает за полы рубашки. Странная ткань - желтая в коричневую клетку, никогда такой не было. Дэлия раздевает меня и скользит горячими ладонями по гладкой коже без единого шрама. Чувствую влажное прикосновение языка к шее. Играет со мной томительно и сладко, заводит до головокружения. В паху начинает пульсировать.

- Я умею быть благодарной за свою жизнь, - стонет Дэлия, - ты покажешь мне своих птиц, Друз?

Из сна выбрасывает с бешено колотящимся сердцем. Сажусь на диване, хватаю ртом ледяной воздух и кашляю. Хрипло, надсадно. Климат-система гудит, как взлетающий катер, работая на износ. Много воды разлили на этаже, до сих пор не может восстановить нормальную влажность. Вздрагиваю от озноба и жалею, что остался в одной рубашке и домашних штанах. Замерз без комбинезона или это от кошмара так колотит?

Раненая и перепуганная насмерть Дэлия и я будто совсем не я, а Агриппа. Тьер, куда я её отпустил? К кому? Знаю ведь, как обращается с женщинами. Первую изнасиловал еще когда в интернате жили. Нашли потом деревенские полуживую на берегу реки. Бросил в воду и её течение протащило через пороги. К мастеру делегация приходила, долго орали за закрытыми дверями, что это кто-то из наших. Наставник не поверил, выгнал, а потом нашел дырку в стене на территории интерната. Построил нас и держал во дворе весь день, но так и не добился признания. Мы волками смотрели друг на друга и бросались с криками: «Ты? Это был ты?». За два дня страсти улеглись, а Друза тихо на неделю посадили в клетку.

Застегиваю рубашку на все пуговицы под горло и складываю руки на груди, чтобы согреться. В сознании эхом: «иди сюда, иди». Агриппа любит девственниц, зачем ему Дэлия? Разве что...

Дергаюсь, чувствуя, как холод разливается в животе. Тройку в сектор выманил. Непонятную, неуправляемую, сложную. Его и так раздражает, что главный мудрец оказался женщиной, так она еще и не ведет себя, как нормальная женщина. Что будет, когда Друз устанет разгадывать этот ребус?

- Наилий, - окликает меня Марк от дверей в коридор, - твоя бывшая только что звонила. Предложила Сновидца в анабиоз уложить.

Спросони долго соображаю. Пока тру глаза и фокусирую взгляд на бледном и не выспавшимся Марке, он садится рядом.

- Где она услышала про такую древность? - недовольно бурчит генерал девятой армии, - у тебя остались специалисты?

Мысли сбиваются и мечутся между Дэлией и Агриппой, Сновидцем и Дэлией, анабиозом и Публием.

- Да, подожди, узнаю, - бормочу в ответ и тянусь за планшетом и гарнитурой на столе. Не много сегодня наработал, но стопка невыполненных дел уменьшилась.

- Публий? - спрашиваю в гарнитуру и представляю, как ненавидит мой голос. Крепко я его достал звонками.

- Что случилось?

Кажется, Назо еще долго будет так меня приветствовать. От обычного недовольства всем миром осталась бледная тень раздражения в голосе. Взволнован и напуган военврач. Чем? Моим состоянием? Бред, тут другое, но выясню позже.

- Сновидца нужно в анабиоз уложить, это возможно?

Публий замолкает. Где я его застал звонком? Дома за столом во время обеда, в кабинете у планшета или за два шага до операционной?

- Замороженного можно в капсулу положить, - рассуждает вслух медик, - перенастроить только систему на поддержание более низкой температуры, я дам задание техникам. С раствором проблема. Если даже я найду формулу, не смогу гарантировать, что все ингредиенты сейчас доступны. Это такая древность, что почти фантастика, ты знаешь почему.

Эпоха межпланетных перелетов в анабиозе закончилась быстро, новая технология перемещения не требовала погружать экипаж в длительный сон. Передовые по тем временам разработки так и остались смесью научной фантастики и смелых экспериментов, не дойдя до серийного производства. Все установки разобраны, рецепты осели в мемуарах ученых, и нет никого, кто бы помнил, как это делается.