В своих «Поверенных правилах» Боргсдорф прямо указывал, что первые пушечные батареи – для подавления артиллерии осажденных – надо закладывать на расстоянии 120 прутов [472] (рейландская рута или «прут» составляет 12 футов и равна 3,766 м); а мортирные кетели – на расстоянии 200 прутов (для стрельбы бомбами), 100 (для стрельбы зажигательными снарядами) от крепости, а также на гласисе (для стрельбы гранатами и камнями) [473].

Критерием мастерства инженера в осадном искусстве было его умение организовать осаду так, чтобы принудить крепость к сдаче с как можно меньшим переносом батарей с места на место – несмотря на наличие внешних укреплений, которые надо было преодолевать одно за другим. Русской армией осады часто проводились по простейшему сценарию, который Ласковский описал так: «Русские, в продолжение всей Северной войны, постоянно держались своего способа атаки, а именно: по достижении места расположения батарей они тотчас строили пушечные и мортирные батареи, и первыми разрушали, сколько могли, крепостные стены, а вторыми – обращали внутренность крепости в одну общую развалину; если же при этом осажденный не соглашался на сдачу, то, с помощью лестниц, делали приступ» [474]. К бомбардированию мы обратимся ниже, а здесь стоит отметить, что пушечные и мортирные батареи, как правило, устанавливались единожды и редко переносились (как, например, под Дерптом). По возможности, их сооружали на противоположном берегу водной преграды (как это было под Мариенбургом, Нотебургом, Ниеншанцем, Нарвой в 1704 г., Выборгом в 1710 г., Ригой и Кексгольмом).

Орудия было необходимо обезопасить от огня осажденных и от их вылазок. Поэтому бруствер осадной батареи должен был выдерживать попадание ядер, а сама батарея должна была представлять собой полевое укрепление, недоступное для штурма. В первую очередь батареи охранялись пехотным прикрытием; Боргсдорф советовал ставить к батареям «сторожи» по 50 человек или больше, которые защитили бы пушки и пушкарей, в случае если «осадные люди восхотели пушки загвоздить, колеса разсечь, станки и запас воинский зжечь»[475].

Фюссли, Йоханн Мелхиор (Fiissli, Johann Melchior) (1677–1736).

Мортирная батарея и бомбы. Цюрих, 1719.

Zentralbibliothek Zbrich

Кетель имеет ров и бруствер без амбразур, с тыла находятся пороховой магазин и место для снаряжения («начинения») бомб. Две мортиры стоят на помостах, а перед ними на бруствере видны вешки для наведения на цель. Из правого орудия стреляют «двумя огнями», т. е. одним пальником поджигают трубку бомбы, другим – запал мортиры. В миниатюрах по краям показаны бомба – пустая в разрезе и начиненная с фитилем, запальная трубка и зажигательный снаряд «каркас», который тоже бросали из мортир.

Чтобы надежно защищаться от неприятельской пехоты, батарея должна была иметь не только бруствер, но и ров перед ним. Работы следовало организовать так, чтобы земля, вырытая на месте рва, стала материалом для насыпания бруствера. Такой подход означал, что рабочие работали во рву без прикрытия от огня из крепости: «Ведаю я, что салдатам, заботно и трудно, когда они работают без закрытия; но батарея, которую делают таким манером, гораздо твердее есть, и теряют в ней в последовании осады меньше людей, нежели в той батарее, где бросают землю перед себя»[476], – отмечал Сен-Реми.

Подробности возведения батарей описаны Вобаном в главе «О делании батарей». В первую очередь, платформы под пушки следовало сооружать на уровне земли либо несколькими футами выше, но никогда – ниже горизонта. Бруствер должен был быть толщиной три туаза и высотой как минимум один туаз. Его насыпали из земли, которую утрамбовывали и укрепляли несколькими рядами фашин, связанных между собой и прибитых к грунту кольями. На одну пушку отводили 18–20 футов по фронту.

В бруствере для орудий прорезались амбразуры (бойницы); они расширялись к верху и к наружной стороне батареи, а их стенки также укреплялись фашинами – чтобы земля не осыпалась от выстрелов. Когда пушка не стреляла, амбразуру закрывали от неприятеля толстыми фашинами или специальными деревянными дверцами (портьерами). Для того чтобы защитить артиллериста при наводке орудия, на ствол надевалась деревянная накладка (фрондемир) достаточной толщины, чтобы выдержать ружейную пулю [477]. При возведении земляных валов учитывали, что удар пушечного ядра могли остановить 12 футов, а мушкетную пулю – один фут хорошо утрамбованной земли [478].

Размер батареи и число амбразур зависели от поставленных задач и количества наличных орудий. К примеру, из военно-походного журнала Б. П. Шереметева мы знаем, что одна из построенных под Дерптом батарей была 40 саженей в длину, ее бруствер возвышался на 1 сажень, имел толщину 1½ сажени, и в нем было «прочищено» 13 бойниц [479]. Постройку батарей осажденные наблюдали из крепости и стремились разглядеть их силу. Так, судя по шведскому журналу обороны Нарвы 1704 г., гарнизону «видно было, как осаждавший составлял свои батареи из больших туров и в продолжение ночи сильно работал; можно было насчитать в одной батарее 13, а в другой 7 прикрытых отверстий».

Поскольку осады велись долго и пушкам предстояло подолгу стоять на одном месте, батареи должны были выдерживать непогоду и вес орудий, ведь дожди размягчали землю, а тяжелые лафеты и колеса превращали ее в вязкую грязь. Под каждое орудие сооружался помост («мост», «мостки», «платформа»), чтобы от отдачи и накатывания оно не зарывалось в грунт. Помимо этого, стоящую на ровной поверхности пушку легче наводить. Платформа должна была выдерживать вес орудия; для этого за бруствером выкладывались и крепились к земле колышками 5–6 толстых деревянных брусьев, пространство между ними заполнялось плотно прибитой землей, а поперек брусьев клали настил из досок в два с половиной дюйма толщиной. Платформа имела вид трапеции, сужающейся от тыла к фронту, и была длиной до 20 футов, шириной тыльной части 13½ и передней – 7½ футов. Чтобы пушка сама накатывалась к амбразуре после заряжания, платформу делали с уклоном к передней части. Постройка батареи требовала работы в течение двух дней и одной ночи, и только когда все было готово, на нее ставили пушки[480]. Сильно укрепленные позиции артиллерии осаждающих были необходимы для защиты от ядер и бомб из крепости. Сен-Реми предостерегал осаждающих от стремления возвести батареи и открыть огонь как можно скорее – в таких случаях брустверы оказывались слишком слабыми: «Множество худых батарей, которые сделаны были при некоторых осаженных городах, от коль пушечные ядра проходили сквозь эполемент оных батарей, погубили много людей, и случилось сие несчастие только от недовольного времени, которое на батарейную работу дают» [481].