– Это шантаж. Я обращусь в полицию.

– Попробуй. Тогда твоему образу Мадонны точно придет конец. Разве тебе это нужно?

– Сколько ты хочешь?

Сергей написал сумму. Очень большую. Маша разрыдалась.

– У меня и десятой части этих денег нет.

– Попроси у тех, кто спонсирует фарс, в котором ты участвуешь.

– Это не фарс!

– Ну-ну. Думаю, тебе есть к кому обратиться за помощью. Я жду до завтрашнего вечера. Деньги можно скинуть мне на карту по этому номеру телефона. Если до вечера денег не будет, фото появятся в сети.

Маша в отчаянии набрала его номер, но после нескольких гудков он сбросил звонок. Со злостью она швырнула телефон на кровать. За что? За что ей все это? Когда после стольких страданий жизнь, наконец, начала налаживаться. Неужели Господь наказывает ее за грехи. Она расплакалась. Ей так хотелось, чтобы все это не было правдой, чтобы ее пожалели, простили. На часах было половина девятого вечера. Ей безумно хотелось с кем-то поговорить, посоветоваться, оправдать себя. Она знала только одного человека, которому можно было доверять, которому можно было бы исповедаться. Вновь взяв телефон в руки, она выбрала нужный контакт и позвонила:

– Дедушка, здравствуй, это я.

Олег сидел за столом и держал в руках Библию – красивое иллюстрированное издание, доставшееся Маше в подарок от кого-то из родни. Он выключил телефон, потому что надоело сбрасывать звонки и видеть всплывающие сообщения в мессенджерах. Теперь знали все. Конечно, их фамилию никто не называл, но родственники, знакомые, коллеги прекрасно узнали его жену на фото из роддома. А ведь он даже не видел Машу такой. В этой красивой рубашке. Просто Мадонна с какой-нибудь старинной иконы. И кто фотографировал? Опять он. Этот поп. Олег даже не стал звонить Маше. Нет, о чем с ней было разговаривать? Она не спросила его мнения. Она была там, с ними. С этими людьми, служащими непонятно кому. Теперь они стали для Маши самыми важными. Их мнение имело значение, а его нет. Кто для них Олег? Старая мебель? Они захотят и от него избавиться? Как избавились от Алины.

Там, в больнице, Олег очень остро это почувствовал. Во всем виноват этот младенец. Ему нужна была жертва. Он должен был остаться единственным в семье, чтобы внимание родителей не делилось ни с кем. Алина была лишней. Нет, нет. Он не кроха, которому нужна лишь материнская грудь. Он все понимает. В этом маленьком тельце живет нечто страшное, дьявольское. «Противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» – послание апостола Павла. Олег нашел его в интернете, в тексте Библии он так и не разобрался. Не читал никогда, да и сейчас уж ни к чему. Олег понимал, к чему все идет. Этот поп и те, кто стоит за ним, провозгласят младенца Спасителем. Но это не младенец – это чудовище, что приняло облик ребенка. Его ребенка. Эти люди служат дьяволу. Они хотят подчинить себе весь мир.

Впервые за долгое время Олегу хотелось молиться. Ему хотелось, чтобы кто-то подсказал, что делать дальше. А может, ему уже подсказывают? Отправляя Алину. Он. Тот, в кого Олег раньше не верил. Свою дочь Олег точно будет слушать. Алина сегодня скажет, что делать. Он уверен. Ведь обратиться больше не к кому. Ему никто не поверит.

Олег уже наслушался сегодня, и в Следственном комитете, и в Прокуратуре. Нет, заявление его приняли. Обещали разобраться, но смотрели как на сумасшедшего. Самоубийство. Дело закрыто. О чем тут, вообще, разговаривать? Хорошо хоть его имя еще неизвестно и в прессе пока ничего про Алину не мелькало. Нет, больше он к ним кланяться не пойдет.

С частным детективом пошло лучше. Конечно, не с первого раза, у двух самых популярных заказов было уже много, и они не смогли бы так быстро приступить к работе. А вот третий согласился. Олег приехал к нему на работу – в маленькую каморку в офисном здании вдали от центра. Тот внимательно выслушал его. Взял небольшой задаток на мелкие расходы, обещал, что со всем разберется. Детектив был довольно молодым, чуть за тридцать, бывший полицейский. Звали его Денис.

Вместе они поехали к Олегу домой. Денис осмотрел комнату Алины, еще раз выслушал все подробности, залез под кровать, где была найдена та помада. Спросил имена ее друзей и знакомых. Обещал, что проверит их всех, а еще камеры наблюдения из магазина на первом этаже дома, чтобы знать, не приходил ли кто-то к ним в часы перед случившимся. Ведь если убийца был, то Алина сама впустила его в квартиру, никаких следов взлома не было, это еще полиция проверила.

После всего этого суматошного дня Олег никак не мог уснуть. Ему хотелось, чтобы сон наступил как можно скорее, нужно было поговорить с Алиной. Но никак не получалось. Вместо дочери Олег видел перед собой этого ребенка в образе зверя (зря он все-таки на ночь прочитал откровения Иоанна Богослова об Апокалипсисе). Он чувствовал, что идет зло. И ребенок Маши – источник этого зла. Может ли он ошибаться? Может ли это все быть просто безумием? Нет, нет, он видел своими глазами и торчащие рожки, и Алину, приходящую к нему по ночам. Возможно, он единственный, кто все это видит. Но как докричаться до окружающих? Как рассказать?

– Ты все еще неуверен? – Алина вновь пришла неожиданно. Голос ее стал как будто громче и сильнее. Лица опять не было видно, но блики окрашивали его в какой-то красноватый оттенок вместо привычно бледного.

– Не знаю. Мне это не кажется? – в сомнениях сказал Олег. – Вдруг я схожу с ума. Ты хотела показать, что он дьявол, Антихрист?

– Все, что я хотела тебе показать, я показала, – голос звучал жестко и недовольно. – Если тебе мало, сходи к ним завтра еще раз. Удостоверься.

– Но даже если и так? Что я должен делать?

– Ты сам знаешь.

– Не знаю.

– Значит, скоро узнаешь. Я покажу тебе то, что ты еще не видел. Если ты и завтра не поверишь, я больше не приду.

– Нет, пожалуйста, не уходи! – закричал Олег. – Мне просто очень страшно.

– И мне было очень страшно умирать.

Олегу стало безумно больно от ее слов, к глазам подступили слезы.

– О чем ты думала, когда поняла, что уже не спастись? – вдруг спросил он.

– А как ты считаешь?

– Не знаю, о прошлом? О том, чего уже не вернуть?

– Нет. О будущем. Я очень хотела, чтобы оно у меня было.

Мать уже легла спать, а Анна сидела в своей комнате с ноутбуком. В голове было очень много мыслей, и они никак не хотели раскладываться по полочкам. Дима скинул ей ссылку на гугл-диск, где было собрано множество информации, которую нельзя было встретить в интернете. Это были рассказы женщин, прятавшихся во время беременности, чьи дети появлялись на свет нормальными и погибали уже позже, оказавшись в больнице. Их запугивали, чтобы истории не попали в прессу. Здесь были рассказы врачей из роддомов о детях, которые действительно рождались нормальными. Была история про медсестру, сделавшую ребенку вместо сурфактанта безвредный укол с витамином. Когда об этом узнали, ее уволили. А ребенку сделали нужные уколы, и он умер, но уже позже. Имена и города нигде названы не были. Дима предупредил, что не может ей их озвучить, чтобы не подвергать никого опасности. Люди, которые делились этими историями с журналистами, были очень запуганы. Прочитала она и статистику, о которой говорил в больнице Антон. У женщин с диабетом беременных, как правило, рождались здоровые дети. С этим должно было быть что-то связано. Дима при встрече упомянул, что они подозревают, что причиной заражения мог стать тест на глюкозу, который обязали проходить всех беременных незадолго до эпидемии. Возможно, препарат глюкозы и в самом деле был отравлен.