Сколько она рыдала там, в палате? Соседка успокаивала. Но у нее у самой трое. Откуда ей понять? А ей восемнадцать. Всего восемнадцать. И она знает, что никогда не станет матерью. Ее навещает родня. Наконец-то мать внимательна к ней. Сидит рядом, обнимает, жалеет ее. Плачет, что не была рядом и не подсказала. А Аня в сотый раз спрашивает себя, почему она не выпила тогда лекарство? Сразу, когда порвался презерватив. Почему он вообще порвался? Почему она встретила Колю? Почему, почему, почему? Это она виновата. Бог наказал ее. Его Бог. Потому что она хотела мужчину, который должен служить Ему. Этот Бог плохой. Он наказывает. Но сколько таких женщин делают аборты, спят с кем попало? Но они не посягают на то, что Бог оставляет себе. А она посягнула. Нет, она не хочет такого Бога. Но все равно обращается к Нему и спрашивает: за что? за что?

Аня возвращается домой. Первый же вечер в ее постели, той самой, где они подарили друг другу столько счастливых моментов. Она не выдерживает и вечером находит бумажку с его номером телефона. Звонит. «Просто узнать, как дела». Он рад слышать ее голос и надеется, что она не злится на него, ведь даже проводить не пришла. Она молчит. Он рассказывает, что обустроился. Скоро станет дьяконом, как и хотел. А как она? «Все хорошо». Но слезы душат. Она не может их сдержать. «Что? Что случилось?» – спрашивает он. Аня не выдерживает и рассказывает все. Начиная с того, что не приняла ту таблетку. Он спрашивает ее, почему она не сказала? Почему? Он имел право знать. «Потому что я была на вокзале, я видела тебя, я не хотела портить тебе жизнь». «Но ты испортила свою!» «Да, но с этим больше ничего не поделать. А сейчас я лишь хочу, чтобы ты был счастлив». Она кладет трубку. Он перезванивает, она не хочет отвечать. Бабушка подходит к домашнему телефону. Аня просит сказать, что ее нет. Он звонил еще несколько раз. А она так и не подошла. Потом перестал. Ее жизнь началась заново.

Сколько парней было после него? Не так много, пальцев на одной руке будет достаточно, чтобы пересчитать. Она чувствовала себя ущербной и не хотела никого обманывать, рассказывая о своей проблеме уже на первом свидании. Это был тест. Те, кто хотел серьезных отношений, после первой встречи больше никуда ее не звали. А те, кто звали, ничего серьезного не хотели. Они видели в ней девушку, с которой можно было не тратиться на презервативы. Пару раз обжегшись, Анна вообще перестала кому-либо доверять. Просто избегала новых знакомств и не строила надежд. Уже на четвертом курсе института она начала работать психологом с больными детьми, и работа постепенно начала заменять ей личную жизнь. В двадцать один она была уверена, что замуж никогда не выйдет. Оставался последний курс, нужно было начинать писать диплом, и в качестве научного руководителя ей достался новый преподаватель, недавно пришедший работать на кафедру. Ему было около сорока, и молодой студентке он казался уже пожилым дядькой.

Анна помнила, как все началось. Как-то после института она стояла на остановке и ждала своего автобуса. Вячеслав подъехал на своих жигулях и спросил, не нужно ли ее подвезти. Погода была отвратительной, с холодным ветром и моросящим дождем. Анна не стала отказываться. Они застряли в жуткой пробке. И очень много разговаривали: о психологии, о книгах, о том, что Вячеслав недавно переехал и поэтому сменил работу, придя к ним в университет. До этого он преподавал в другом вузе, но тратить по два часа в день, чтобы добраться до работы, ему не хотелось. А причиной переезда стал развод. У него было двое детей, оставшихся с женой, которых он очень любил. Когда Анна, наконец, добралась домой, то увидела на своем телефоне, номер которого он заботливо спросил, сообщение с благодарностью за прекрасно проведенное время.

В институте они поддерживали отношения «преподаватель и студентка», но за его пределами все больше времени проводили вместе. Ей нравился Вячеслав. Он был умен, серьезен и выглядел неплохо. Но главное, у него уже было двое детей, поэтому новость об Анином бесплодии он воспринял спокойно, едва ли не радостно. Потом он уже говорил, что всегда думал о том, что хочет с ней серьезных отношений, но боялся, что она откажется, потому что он не хотел снова становиться отцом. Наверно, после того разговора Аня окончательно расслабилась и позволила пригласить ее к себе домой. Вячеслав был очень нежен в постели, наслаждаясь каждой клеточкой ее юного тела. А она просто была благодарна за то, что он думает не только о своем удовольствии.

После защиты диплома он сделал ей предложение. Вячеслав стал для нее и мужем, и заботливым отцом, которого ей так не хватало в детстве. Вместе они прожили пятнадцать лет. И именно Аня, а не его дети, сидела у его постели, когда он боролся с раком. Она слушала его крики ночью. Она подносила ему судно, когда он уже не мог встать с кровати. И она выбирала ему гроб и памятник на последние накопленные ими деньги. А потом собирала вещи, уезжая из его квартиры. Скромная однушка, как оказалось, никогда ему официально не принадлежала, а оставалась в собственности свекрови, которая пережила сына на целый год. После похорон ее внуки, дети Вячеслава, объявились в квартире и попросили мачеху, с которой при встрече едва здоровались, освободить помещение, ведь никаких прав на квартиру у нее не было. Анна уехала жить к матери.

– Представляешь, а теперь он имеет наглость мне писать, – рассказывала она Николаю, лежа в постели.

– Кто?

– Дима, мой пасынок, который живет со своей девушкой в моей квартире. Это тот самый молодой журналист, который задавал сегодня вопрос по поводу спровоцированности эпидемии.

– Он журналист? – как-то напрягся Николай. – Ничего себе совпадение. Ты отказала ему?

– Нет, – покачала головой Анна, – договорилась с ним встретиться завтра после работы.

– Но зачем?

– Просто любопытно. Хочу посмотреть в его наглую рожу. Не волнуйся, ничего про Машу я ему рассказывать не буду. У меня тоже есть кодекс этики. Он ничего не добьется.

– Так зачем встреча?

– Ты не поймешь. Просто хочу увидеть, как он будет юлить, унижаться передо мной.

– Гордыня? – улыбнулся Николай.

– Можно и так сказать. Я просто этого хочу.

– Ну хорошо, поступай, как считаешь нужным, – Николай наклонился к ней и поцеловал. – Я в душ.

– Конечно, – она хотела добавить «любимый», но вовремя остановила себя. Нет, таких слов больше не нужно.

Николай мылся, а Анна невольно не удержалась и подошла к двери, слушая звуки воды. Она подумала, не зайти ли к нему, если дверь не заперта, но в этот момент шум воды затих. Анна услышала звук телефонного звонка. Удивительно, он взял телефон с собой в ванную. Николай ответил:

– Да, – он старался говорить достаточно тихо, но Анна, стоявшая возле двери, вполне разбирала его слова. – Разговаривал… Согласна… Да, я уже понял, что с ним могут возникнуть проблемы. Постараюсь решить.

Аня вновь услышала шум воды, но все настроение пропало. С кем разговаривал Николай? Она подумала, что сегодня вновь открыла ему всю себя, а про него так ничего и не узнала.

Олег подъехал к зданию роддома, но места для парковки не нашлось: все вокруг было забито машинами. Возле входа толпились журналисты и росгвардейцы. В новостях предупредили, что здание взято под охрану «во избежание нештатных ситуаций». Олег припарковался лишь в паре кварталов от нужного места и неспешно направился к роддому. Несмотря на утренние часы, на улице уже было очень жарко. В воздухе было много пыли, которую периодически подхватывал ветер, пытаясь забросить в глаза прохожим. Олег старался отогнать от себя дурные мысли, но вновь видел перед собой Алину и слышал ее слова: «Посмотри на него повнимательнее». Может быть, он сходит с ума? И пора бы уже обратиться к психиатру? Нет, надо увидеть ребенка, взять его на руки. Надо понять, что на самом деле происходит.