Не может быть...— ошеломленно выговорил Пав­лов. — Неужели зашло так далеко?

Да что вы уж так-то? — усмехнулся Саргачев. — Ведь это не первая ваша встреча. Такова профессия. Подумаешь, произошел какой-то разговорчик с вором в законе? Дело требует.

Разговор разговору — рознь.

И я об этом. — Саргачев закурил, сделал несколь­ко глубоких затяжек. — И потом, я же вам сказал: готовьте генеральские погоны.

Лучший ресторан в любом городе мира, — кисло улыбнулся Павлов.

Заметано! Но при одном условии.

В моем положении говорить об условиях — толь­ко терять время. Выкладывайте.

Полное исключение всяческих связей с вице-пре­мьером.

И это все? Согласен.

Отлично. Ваше здоровье, Анатолий Сергеевич.

Ваше.

Некоторое время они молчали, курили, поглядывая друг на друга.

Связи связями, их можно и порвать, но лишь мои, личные, — нарушил молчание Павлов. — А как быть со связями вице-премьера с верхами моего ведомства?

Об этом не беспокойтесь, — суховато ответил Сар­гачев.

Получу большую звезду — ив почетную от­ставку?

Вначале нужно получить. Мы вернемся еще к этому разговору.

Когда?

Через несколько минут.

Вы что-то недоговариваете.

Не в моих привычках. Впрочем, если вы так счи­таете, скажите.

Мне понятно ваше стремление оградить жену от всяческого рода неприятностей. Но не поздно ли?

Это будет зависеть от вас и от меня.

Что касается меня, к вашим услугам!

Вы верите мне? — внезапно спросил Саргачев.

Я никому не верю, — последовал ответ.

Мне вас жаль... Однако продолжим. Вероятно, вам ясно, для чего я здесь сижу с вами? Именно я, а не кто-нибудь другой?

Как друг детства хозяина квартиры, — сыграл под простачка Павлов.

Прекратите, — поморщился Саргачев. — На этом месте мог сидеть, впрочем, и может какой-нибудь опер из уголовного розыска... Кстати, позвольте ключики.

Павлов вытащил ключи, положил на стол, посмот­рел на собеседника и обезоруживающе улыбнулся.

Сдаюсь! Мне совершенно ясно, что все дела, ко­торые шли через вице-премьера, пойдут через вас.

Наконец-то! — тоже улыбнулся Саргачев. — Я мог бы сообщить и сам, но то, что вы догадались сде­лать это первым, большой плюс в вашу пользу.

Догадываюсь, что вы потребуете большего, — ска­зал Павлов и, отвечая на вопросительный взгляд Сар- гачева, добавил: — Скажем, ввести вас в общество ран­гом повыше моего?

Ничего не имею против, но необязательно. Я буду вполне удовлетворен и вашим обществом.

Перейдем к генеральским погонам? Вы меня очень заинтриговали.

С вашего позволения, я обрисую положение, как оно мне представляется, и с удовольствием послушаю возражения, если они последуют.

Пожалуйста.

Конечная цель всякого крупного действа, со­пряженного с государственными интересами, как вы отлично понимаете, — власть. Вашей организации удалось сделать многое. Не хотелось бы перечислять, но уже то, что на одной из вершин государственной структуры находится ваш человек, стоит дорогого. На­деюсь, что человек этот не одинок... Ситуация в Рос­сии такова, что к власти могут прийти люди любого мировоззрения, вплоть до воров в законе. Были бы деньги. Миллиарды в долларах. А они у них имеют­ся. Другой вопрос, нужна ли им эта власть. Думаю, они без нее проживут прекрасно... Каковы же ваши перспективы?

Наши, — поправил Павлов.

Спасибо, — помолчав, ответил Саргачев. — Наши перспективы, полагаю, пятьдесят на пятьдесят.

Какую перспективу вы имеете в виду?

Не президентскую, — усмехнулся Саргачев. — Охотников до президентской власти считать не пере­считать! Сохранить, а еще лучше многократно умно­жить влияние на структуры истинной власти, власти премьера, министерств, губернских администраций, ведомств, банков, держать на коротком поводке пре­ступные группировки — вот наша задача.

«Сколько веревочке ни виться...» — напомнил Павлов.

Смотря какой длины веревочка! Нашей, убеж­ден, при четкой и правильной работе хватит на всю оставшуюся жизнь!

Какой крепости веревка, — усомнился Павлов. — Бывают и кудельные...

Почему я и говорю — пятьдесят на пятьдесят.

Откровенность за откровенность, Валерий Степа­нович... В разговоре с Бурятом мелькнула у меня мыс­лишка: а не помочь ли вам исчезнуть навсегда?

Думаю, она не покинула вас и до сих пор.

Павлов разлил водку, встал.

Не знаю, известно ли вам, что полковник Павлов всегда держит слово...

Слышал, что ваши слова не расходятся с делом.

Мы в одной стае. И вот мое слово. Я ваш друг.

Павлов протянул руку. Помедлив, Саргачев протя­нул свою:

Большими друзьями мы не будем, Анатолий Сер­геевич, но то, что мы в одной волчьей стае, обязывает ко многому.

Они выпили и еще раз пожали друг другу руки.

Припомнили Афган, Чечню? — спросил Павлов, глянул на собеседника, напомнил: — «Русские вол­ки». Так называли вашу разведроту моджахеды.

Что-то не понравилось в моем личном деле?

Ваше личное дело хоть сейчас в красную рамку и на стенку!

Перейдем-ка лучше к генеральским эполетам, — сменил разговор Саргачев, достал из кармана малень­кую пластмассовую коробочку, положил на стол. — Я не буду объяснять вам, каким образом и при каких об­стоятельствах попала эта пленка ко мне, скажу одно: я отлично владею китайским. По-моему, в Гонконге вам не пришлось встретиться с господином Джеком Каном?

Не пришлось, но слышал и знаю о нем немало.

Что, если не секрет?

Наркобизнес и торговля оружием.

Торговля оружием... — повторил Саргачев. — С этой пленочкой я советую вам идти к вашему непо­средственному шефу, в отдел «К», генералу Самсоно­ву. Здесь материалы, связанные с продажей господи­ном Каном ракет, идущих на территорию России.

Доложу завтра же.

На. вашем месте я бы поспешил.

Не сейчас же звонить! — постучал по часам Павлов.

Почему бы и нет? — возразил Саргачев. — Раке­ты с атомным мини-зарядом.

Кто? — бледнея и почему-то переходя на шепот, спросил Павлов.

Покупатель неизвестен. Материалы зашифрованы.

Павлов встал, прошелся, потом поднял трубку теле­фона, набрал номер.

Полковник Павлов. Прошу извинить, Николай Васильевич. Мне необходима немедленная встреча с нами, — проговорил он в трубку, выслушал ответ, ве­роятно отрицательный, но от своего не отступился. — Могу сказать одно. Дело сопряжено с безопасностью государства. Слушаюсь. — Положив трубку, отвечая па вопросительный взгляд Саргачева, коротко отве­тил: — Еду.