– Так мы остаемся? – спрашивает Джози.

Я смотрю на их усталые, измученные лица.

– Если вы так решили, то да.

– Любой парень, который принесет мне гамбургер, сможет иметь от меня столько детей, сколько захочет, – заявляет Лиз.

Снаружи слышны шорохи и приглушенные разговоры. Вздыхаю и смотрю на Лиз.

– А я упоминала о том, что некоторые из са-кхуйи выучили английский в пещере старейшин?

– Предложение принято, – говорит Лиз с усмешкой. – Не пора ли нам разбудить дам из пробирки?

Я смотрю на капсулы с некоторым беспокойством.

– Они возненавидят нас, да?

– Почему? – спрашивает Кира. – Ведь не мы их похитили. Мы даем им свободу.

– Свободу, которая предполагает принятие паразита и спаривание с пришельцем, – добавляю я.

– Ты вроде не жалуешься, – замечает Лиз. – Если эти парни будут обращаться с нами хотя бы наполовину так же, как Вектал с тобой, то все не так уж и плохо. В любом случае это лучше, чем быть рабыней или домашним животным, не так ли?

Я киваю и касаюсь своего живота.

– Тогда, думаю, нам стоит их разбудить и сказать Векталу и остальным, что нас на самом деле одиннадцать.

У девочек расширяются глаза.

– Ты что, не сказала им? – спрашивает Джози.

– Вот черт, са-кхуйи точно подумают, что на дворе Рождество, – замечает Лиз и начинает смеяться. – Ужасно хочу увидеть их лица в этот момент.

Я думал, моя половинка больше не сможет меня удивить, но она это сделала. Когда я и мои охотники возвращаемся с убитым двисти, чтобы женщины превратили его в несъедобную пищу, она подходит и спрашивает:

– Вектал, мы можем поговорить?

Другие мужчины бросают на меня завистливые взгляды, когда Джорджи касается моей руки и мое кхуйи начинает вибрировать. Сегодня кто-то из мужчин тоже нашел отклик в человеческой женщине, но ни за что не признается. Я их не виню. Женщины еще не определились, останутся они или нет, мысль о расставании подобна удару ножом, поэтому никто не знает, как действовать.

Но Джорджи ободряюще улыбается мне и отводит в сторону. Ее рука тянется к моей груди, и я прижимаю ее к бьющемуся внутри кхуйи.

– У меня есть хорошие новости и плохие. С какой начать?

– Плохие новости? – Я потрясен. Желание схватить мою половинку и убежать с ней пронзает меня как стрела. – Если есть плохие новости, ты должна сказать мне их в первую очередь, иначе я не вынесу.

Она выглядит немного встревоженной моим ответом.

– Не расстраивайся так. Новости не столько огорчат тебя, сколько удивят.

Медленно выдыхаю.

– Я готов.

– Хорошая новость в том, что мы остаемся, – заявляет она, и на ее губах играет легкая улыбка. – Мы все обсудили и проголосовали.

Не знаю, что значит «проголосовали», но слова, которые она говорит, наполняют меня безграничной радостью. Я прижимаю ее к себе и целую. Она вырывается и весело смеется. Затем обнимает меня за шею и целует в ответ, в это мгновение ничего не существует, кроме моей Джорджи и ее мягких, сладких губ.

– Мой резонанс, – бормочу я между поцелуями. – Ты наполняешь меня счастьем.

Она прерывает поцелуй, и на ее странном, гладком маленьком личике появляется обеспокоенное выражение.

– Тебе может не понравиться то, что я должна сказать.

Я хочу сказать ей, что все остальное не имеет значения до тех пор, пока она со мной. Но в ее странных глазах видна тревога, и я оставляю слова невысказанными.

– Что?

– Твои люди здесь, чтобы спасти пять женщин, – произносит она, не смотря мне в глаза, ее пальцы теребят шнурки на моем жилете. – Но есть еще шестеро. Они в спячке.

Я долго изучаю Джорджи. Она говорит какую-то бессмыслицу. Возможно, она еще не до конца освоила наш язык.

– Слово, которое ты произнесла, означает… «спят»? Или ты имела в виду что-то другое?

– Нет, я имею в виду «в спячке», – снова говорит она. Ее маленькая рука сжимает мою, и она тянет меня к стене со странными панелями и огнями, очень похожими на те, что были в пещере старейшин. Когда мы подходим, она объясняет:

– Девушки находятся здесь, они спят и понятия не имеют, что происходит.

Я поражен.

– Спят в стенах твоей пещеры?

– Да, – грустно отвечает она. – Мы боялись их разбудить.

И она рассказывает мне невероятную историю о том, как ее похитили из дома, когда она спала, как она оказалась в чреве корабля-пещеры.

– Мы лишь массовка, а эти в капсулах – ценный груз.

Я не понимаю ее слов, но понимаю, что она пытается мне сказать.

– Вас вдвое больше, чем кажется?

– Надеюсь, ты не злишься? – Ее лицо встревожено.

Она сошла с ума? Я в восторге! Пять молодых, здоровых женщин, пригодных к спариванию, кажутся даром богов. Еще шесть – немыслимая награда. Я хочу сжать Джорджи в объятиях за то, что она спасла мое племя от неминуемого вымирания. Но я должен сохранять спокойствие.

– Еще шесть женщин… они будут напуганы и смущены, и с ними нужно обращаться осторожно.

Она кивает.

– Твоим людям нужно быть осторожными с ними. Их не удерживали в плену, как нас. Они наверняка думают, что просто спят дома в своих кроватях. Все происходящее покажется им очень странным и очень страшным. – Она сжимает мою руку. – Мы не хотели их будить, пока не примем решение. Понимаешь, о чем я?

Я понимаю. Джорджи говорит мне, что пять женщин присоединились к моему племени после долгих раздумий, эти шестеро могут оказаться еще более несговорчивыми. Потребуется время и терпение, чтобы привести их в племя.

– Я понимаю.

– Некоторые из них могут не принять… кхуйи, – продолжает она, пытаясь выговорить это слово изо всех сил. – Это тоже должно стать их выбором.

Я не в силах понять, как кто-то может отвергнуть кхуйи, но раз Джорджи согласна принять его, мне все равно, что делают другие. Прижимаю ее ладонь к своим губам.

– Я позволю тебе самой разобраться с этим.

Она кивает с мрачным выражением лица.

– Тогда я позову остальных.

* * *

Мужчины слегка ошеломлены последними новостями о том, что человеческих женщин стало еще больше. Я вижу нетерпение на их лицах, они хотят первыми увидеть новеньких в надежде найти отклик у одной из них. Но мы знаем, что женщины будут голодны, когда проснутся, а инстинкт са-кхуйи побуждает нас кормить и ухаживать за своей половинкой. Итак, мужчины отправились на охоту, а Джорджи и ее женщины принялись вскрывать отсеки. Наблюдаю издалека, не в силах упустить свою пару из виду. Она и ее женщины слабы и вялы, и я беспокоюсь, что болезнь кхуйи может оказаться для них слишком тяжелой.