— То есть сто одиннадцатый?

Кирилл с Егоровой стремительно переглянулись.

— Да. Сто одиннадцатый. Но такого номера дома в нашем городке, конечно же, нет. А вот улица есть. Погодите, я тут вспомнила! — Ирина Федоровна привстала, глаза ее округлились, указательный палец пристыл к губам. — Алина что-то говорила мне про зловещее совпадение. А вот что…

— Что? — в один голос спросили Кирилл с Егоровой.

— Не знаю. Не помню. Только вот Алина что-то точно имела в виду. Говорила, надо же, какое зловещее совпадение. Может, с названием этой улицы в нашем городе что-то было связано. Может, здесь. Я не слежу и никогда не следила за криминальными новостями. Ненавижу их! Даже сплетни не слушаю. И не знаю, что она имела в виду. Простите.

К тому моменту, когда она ушла, а случилось это еще через двадцать минут, Егорова уже вовсю листала страницы в Интернете. Уши красные, глаза горят, рот зубами измучила. И как только за Ириной Федоровной закрылась дверь, она крикнула:

— Я нашла! Ну наконец-то! Иди сюда, только не упади, товарищ капитан!

Инна Гавриловна впервые решилась на разговор с соседкой из другого подъезда. Она не очень хорошо ее знала. Точнее, они вовсе не были знакомы. Но разговор с этой женщиной назрел. Потому что Владимира без конца дергали на допросы. Он сделался нервным, угрюмым, неразговорчивым. Он совсем перестал обращать на нее внимание. А вчера ранним вечером собрал свои вещи и вернулся в квартиру своей покойной жены.

— Володя, но как? Почему?

Губы у Инны Гавриловны в тот момент предательски дрожали. И хотя она поклялась себе, что никогда не станет закатывать мужчине истерик, закатить ее именно вчера вечером ей отчаянно захотелось. Она сдержалась. Согласно кивнула. И бросила в спину покидающему ее квартиру Владимиру:

— Мы увидимся сегодня?

— Да. Заходи. Пожалуйста, заходи.

Он даже не повернул головы. Это был очень плохой знак.

Инна, не закрывая своей двери, подслушала, как он отпирает свою. Как входит и закрывается от нее на все замки.

Не наделал бы с собой чего от тоски и отчаяния! Эта мысль так испугала ее, что она тут же его простила за предательское бегство и принялась хлопотать с ужином. Они ведь так и не успели сесть за стол, когда он неожиданно сообщил ей о принятом решении вернуться к себе домой.

Инна достала с полок сразу четыре пластиковых контейнера. Один большой — для запеченной курицы. Два под салаты. А один контейнер под соус, в который она тайком от Володи добавляла смесь специй, купленных через Интернет. Специям этим приписывались чудодейственные свойства. Они должны были разбудить чувственность, окрасить их любовь яркими красками, заставить пару быть неутомимыми в постели.

Она боялась спросить у Володи — как ему, у нее эта смесь специй ничего, кроме изжоги, не вызывала. И на интим ее не тянуло после них, а скорее в сон клонило.

Может, с ней что-то не так?

Она постучалась к нему менее чем через час. Он открыл ей дверь. На плече полотенце. Лицо наполовину выбрито. Волосы мокрые после душа. Чистые брюки с наглаженными стрелками. Она еле удержалась от вопроса. Но то, что Володя куда-то собрался, не вызывало сомнений. Куда?!

— А я с ужином, милый. — Она протянула ему все четыре контейнера. — Не поможешь?

Конечно, он помог. Взял все из ее рук. Отнес в кухню. Тут же вернулся в ванную. Дверь запер.

Инна покусала губы. Закатить истерику хотелось все острее. Вместо этого она принялась накрывать на стол. И когда Володя вышел из ванной — свежевыбритый, благоухающий, аккуратно причесанный, одетый как для свидания: в отутюженные брюки и светлую рубашку, — у нее уже было все готово.

— Вот. — Инна указала руками на накрытый стол. — Поужинаем?

— Не стоило, Инна, — промямлил Вова.

Но за стол сел. И вилку с ножом в руки взял. И кушать принялся. С аппетитом, как всегда. Ему вообще нравилось, как она готовит. Он всегда съедал все до крошки. Единственное, что ее насторожило, так это то, что Володя отказался от соуса. Может, заподозрил что? Или у него, как и у нее, от соуса, сдобренного чудодейственными специями, случалась изжога?

— Все было очень вкусно. Спасибо, Инна. — Володя вытер салфеткой рот. Аккуратно сложил приборы в пустой тарелке. — Извини, мне пора.

— А я могу спросить? — Он кивнул, и она спросила: — Куда ты собрался?

— Мне надо съездить к родственникам. После похорон Насти я их еще не видел.

Она не отпускала его своим вопросительным взглядом, она запрещала ему молча. Она не хотела, чтобы он уезжал куда-то, бросал ее. Именно теперь! Именно теперь, когда им ничего не мешало быть вместе.

— А почему ты меня не зовешь с собой, Володя? — мягко укорила его Инна Гавриловна.

— Мне надо… — Он опустил голову и принялся поглаживать свои колени ладонями. — Мне надо побыть одному какое-то время. Извини.

— Почему? Я надоела тебе?

Она едва не задохнулась от ужаса в ожидании его ответа. Вот сейчас мужчина ее мечты скажет «да», и жизнь ее закончится.

Но Володя сказал «нет». И она едва не расплакалась от облегчения.

— Дело в другом, Инна.

Он встал и заходил по кухне, чтобы не встречаться с ней взглядом, как она поняла.

— Мне надо поговорить с моими родственниками. Как они все это видят? Они неплохо знали мою жену. Может, что-то знали о ней такого, чего не знал я?

Вот тут она едва не фыркнула. Не знать о похождениях его покойной жены мог только слепой или ленивый. Настя была той еще шалавой!

— Ее гибель — это все как-то странно. Как-то все так случилось своевременно. Следователь, он прав в чем-то. Понимаешь, он прав, когда говорит, что у меня был мотив. Кто еще мог выиграть от ее смерти? Она же грозилась оставить меня без единого метра. А теперь квартира вся моя. Это как-то неправильно.

Инна молчала, хотя мысленно вела с ним отчаянный спор. И по поводу его жены, и по поводу мотива для убийства, и по поводу метров. Если честно, она уже потихоньку начала подыскивать квартирантов для своей однушки. Планировала перебраться в Володину квартиру, а свою сдавать. Это тоже мотив?

Она молчала.

— Ведь если разобраться, то и у тебя мог быть мотив, — произнес Володя в какой-то момент и остановился у нее за спиной. — Ты тоже выигрывала от ее смерти, Инна.

— Каким образом? — Она не повернулась, чтобы он не увидел, как она побледнела.

— Ты могла толкнуть ее под колеса и избавиться тем самым от соперницы, — неохотно проговорил он. И поспешил добавить: — Прости меня. Но мне что только в голову не лезет!

— А разве не установлено, что она сама попала под колеса? Разве не установлено, что ее гибель — это результат несчастного случая? Не знаю, как тебе, но мне следователь при последней нашей встрече сказал именно такие слова. — Инна положила ладонь на стол и принялась поглаживать гладкую красивую поверхность. — К тому же, милый, у меня не было и нет никаких гарантий, что ты останешься со мной. Не стало Насти, может появиться Алла, Стелла, Валя и так до бесконечности. Что же, по-твоему, мне всех под колеса бросать!