— А почему мистер Сканторп?..

Джиллиан осеклась, услышав, как за спиной у нее распахнулась дверь. Испачканные в муке руки миссис Пек замерли, а глаза широко распахнулись. Джиллиан обернулась, почти уверенная, что увидит управляющего, раздраженного тем, что они о нем судачат. И чуть не свалилась со стула — наверху короткого лестничного пролета, что вел вниз, стоял герцог Левертон. Он смотрел на нее, иронично вскинув брови.

— Хьюитт сказал, что я могу найти вас либо в конюшне, либо тут, в кухне, — произнес он. — С конюшней еще понятно, но я даже не подозревал, что вы любительница домашнего хозяйства, мисс Драйден.

Он тепло улыбнулся ей, словно хотел сгладить колкость своих слов, и сердце Джиллиан загрохотало, как копыта несущейся галопом лошади. Этот человек невозможно красив, даже когда одет более небрежно, чем обычно. В бриджах из оленьей кожи, высоких сапогах и куртке для верховой езды он казался совершенством — богом, спустившимся с горы Олимп к простым смертным. Деревенский наряд очень шел ему, подчеркивая широкие плечи, грудь и длинные мускулистые ноги. Пусть его светлость был самым утонченным городским человеком, но никто не сказал бы, что он слабак.

В глазах Левертона заплясали искорки смеха, и Джиллиан сообразила, что неприлично пялится на него, раскрыв рот. Идиотка…

Джиллиан закрыла рот и нахмурилась. Однажды ее уже сразило красивое лицо и широкие плечи, и из этого опыта она многое поняла про богатых и высокомерных мужчин вроде герцога Левертона.

— Ах какая жалость! — пробормотал он. — А я-то на секунду подумал, что мы снова друзья.

— Что?

Джиллиан тут же поморщилась. Да что ж такое в этом красивом лице? Почему при виде герцога она ведет себя как глупая школьница?

— Боже мой, ваша светлость, вот уж не чаяла увидеть вас в кухне, — сказала миссис Пек, присев в реверансе. — А тут такой беспорядок.

— Ничего подобного, миссис Пек. Все, как всегда, выглядит прибранным и аккуратным. Хотел бы я, чтобы все мои дома были такими же, как Фенфилд-Мэнор.

Миссис Пек густо покраснела от удовольствия.

— Спасибо, сэр. Мы все любим Фенфилд и считаем, что нам повезло тут работать. Настоящее благословение Божие.

— В первую очередь это благословение для меня, поверьте.

Джиллиан не могла не признать: если у Левертона и есть привычка командовать окружающими, он уж точно не сноб. С удовольствием беседует с поварихой, и, похоже, его ничуть не смущает, что он сейчас в помещении слуг.

Герцог посмотрел вниз и поймал взгляд Джиллиан. Несколько долгих секунд они рассматривали друг друга.

— Если и дальше будете смотреть вверх, задрав голову, у вас разболится шея, — сказал он.

— Не буду, если вы сядете, — так же любезно ответила Джиллиан.

Его губы дернулись.

— Ну не хватало еще, чтобы его светлость тут сидел! — в ужасе воскликнула миссис Пек. — Скажите, что вам нужно, сэр, и я все вам принесу!

— В этом нет необходимости, миссис Пек. Я просто искал мисс Драйден.

— Ну что ж, вы меня нашли, — отозвалась Джиллиан.

— Действительно. И если вы закончили прятаться, может, согласитесь прогуляться со мной?

Она замерла.

— Я не прячусь.

— Ах, до чего грубо с моей стороны предположить подобное. Однако я всего лишь повторил слова вашей матери.

Проклятье!

Только сегодня утром мама прочитала ей нотацию против хандры, нытья и стремления избегать всех. Разумеется, за этим крылось куда большее, но Джиллиан вряд ли могла рассказать кому-либо, чем занималась последние несколько дней. У мамы начнется истерика, а Левертон скорее всего посадит ее под замок. И хотя спальня у нее красивая и удобная, но находится на верхнем этаже, а Джиллиан давно решила, что лучше не спускаться по шпалерам и водосточным трубам, потому что они очень ненадежны и запросто могут подвести в самый неподходящий момент.

Она театрально глянула в высокое окно полуподвальной кухни.

— Погода кажется мне не особенно благоприятной для прогулки.

Утро было дождливое. Джиллиан знала, что в Англии сырой климат, но уже начинала волноваться, что скоро от влаги обрастет мхом. Отвратительная погода заставляла ее еще сильнее тосковать по Сицилии, по сухим солнечным дням.

Миссис Пек тоже посмотрела в окно.

— Только что моросил холодный дождичек, а уж этот прошибающий ветер и вовсе до костей проморозит.

— Что такое «прошибающий ветер»? — спросила Джиллиан.

— На местном диалекте это значит «пронизывающий», — ответил за кухарку Левертон.

Миссис Пек одобрительно улыбнулась ему:

— Ага, сэр. Вы и не заметите, как начнете говорить будто тутошний.

Джиллиан засмеялась:

— Хотела бы я это послушать!

— Вы бы очень удивились, — заметил он. — Мальчишкой я провел немало времени в Фенфилд-Мэноре и сохранил много нежных воспоминаний об этом месте.

— И так уж хорошо, что вы снова с нами, — сказала повариха, сделав еще один реверанс. — Мы все надеемся, что вы побудете тут подольше.

— Спасибо, миссис Пек. — Герцог протянул Джиллиан руку. — Пойдемте прогуляемся, мисс Драйден. Обещаю, что кусаться не буду.

Она с сомнением уставилась на его руку. Но не доверяла Джиллиан не Левертону, а самой себе.

— Спасибо, но, думаю, мне лучше побыть немного с мамой.

— Ваша матушка только что поднялась к себе, чтобы прилечь. У нее разболелась голова, и она не хочет, чтобы ее беспокоили.

Миссис Пек тотчас же засуетилась.

— Ах бедняжечка! Я сейчас же сделаю припарку ей на голову. У пришлых вроде ее милости в такую ужасную сырую погоду частенько бывают мигрени.

— Она имеет в виду людей, впервые приехавших в эту часть Англии, — пояснил герцог, отвечая Джиллиан на незаданный вопрос, и поманил ее пальцем. — Идемте, мисс Драйден. — Голос его звучал тепло, мягко, но непреклонно.

Она встала, вздохнула и приняла его руку.

— Надо полагать, вы хотите возобновить наши чертовы… наши уроки.

— Посмотрим, — сказал герцог.

Что это значит? Джиллиан сомневалась, что ей хочется это знать. Она помахала на прощение миссис Пек и вслед за Левертоном поднялась наверх, в главный холл. Мария, камеристка ее матери, уже ждала их с накидкой, шляпкой и перчатками Джиллиан.

— Вы ведь не собирались принять мое «нет», верно? — сухо спросила Джиллиан.

— Мне даже в голову не приходило, что вы можете отказаться, мисс Драйден.

Она закатила глаза.

— Ваша светлость, вы осознаете, что иногда бываете слишком самонадеянным?