Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, об этом не беспокойся. Возьми что-нибудь тёплое, у меня домик есть, но прямо в лесу. Там достаточно холодно, не хотел бы, чтобы ты простудилась, – он поднялся на ноги и подошёл к двери. – Спасибо тебе. Мне сейчас не помешает компания, – я улыбнулась, но уголки его губ не дрогнули. Мы дошли до входной двери, я его отпустила, но у лифта он обернулся. – Не говори, пожалуйста, никому. Я не хочу лишних слухов, моя семья и так в полном дисбалансе.
Я кивнула. Через пять минут я уже обсуждала с девочками по конференц-коллу такую новость. Естественно, с пометкой “никому ни слова, но…”. Если бы я только знала, что женская болтливость окажет мне невероятную услугу.
Глава 20.
Мы ехали по неровным дорогам Подмосковья, смахивая дворниками снежинки с лобового стекла, но они упорно падали новой волной. Я с небольшой сумкой вещей то и дело скрещивала пальцы, хотя в салоне было тепло. Рождественский казался слегка подавленным, я бы даже сказала, почти расстроенным. После смерти брата это выглядело нормальным, но что-то внутри меня отчаянно протестовало против поездки. Интуиция, как я узнаю позже.
Домик оказался очень уютным, но от его уединения мне сводило скулы. “Тут я бываю отшельником,” – прокомментировал Гоша (мы договорились по дороге, что я так к нему обращаюсь). Вообще-то, на таком моменте в одном из моих многочисленных триллеров, героиня, слишком наивная и откровенно тупая, отговаривает себя от подозрений. Но я себя не отговорила, я отправила геолокацию в чат Лиде и Марине, с просьбой вызвать полицию, если я не выйду на связь в оговоренное время. Две точки: 10 утра и 10 вечера. Да, со мной не забалуешь.
Внутри дом оказался слишком мужским: всё лежало чётко на своих местах, никаких рюш, никаких сантиментов. Отсутствие деталей, так любимых каждой девушкой, обрадовало меня, потому что это значило, что я не была частью общего потока. Особенность, выделение – то, к чему стремятся все женщины с самого рождения, чего ждут от общества и более всего от мужчин. Я хотела бы закрутить роман с хозяином этого дома и наполнить его всевозможными крошечными мелочами, создавая уют и тепло.
– Я купил кое-что из еды. Как на счёт курицы на углях и салата? – его яркие глаза от снега становились ещё чётче, что завораживало меня. Белый свитер с высоким горлом и пушистый снег за окном. Это ли не новогодняя сказка? – Приём.
– А, – я улыбнулась. – Я займусь салатом, с тебя мясо.
– Ты вызываешь желание разуться.
– То есть?
Он не ответил мне. И хотя это выражение вызывало странные ощущения, мне оно казалось чем-то безусловно ценным.
Мы провели обед в уютной тишине, но что-то внутри меня грызло. Как-то неподобающе хорошо складывалась эта история. Я, мой начальник, этот дом. История Золушки из деревни Гадюкино всегда казались мне чем-то если уж и реальным, то как минимум удручающим. И вот я собственной персоной часть какого-то русского сериала с канала России.
– Всё хорошо? – этот вопрос он задавал трижды, все предыдущие разы я кивала и смущённо отворачивалась. Стоит ли гневить судьбу? – На работе я сказал, что у нас важная командировка, могут возникнуть сплетни или пустые разговоры. Я, конечно, верю в людей…
– Не переживай, – я всё ещё делала усилия, обращаясь к нему на “ты”. – Никто не поверит, что такой мужчина заинтересовался мной.
– Тут ты права, – я приподняла бровь от удивления. Только женщина может говорить о себе всякие гадости. Нельзя же её в этом поддерживать, в самом деле. – Я не это имел ввиду, – он взял мою ладонь и слегка погладил костяшки большим пальцем. – Ты удивительная женщина, такая жена с рождения, понимаешь? Просто возле таких как я представляют моделей без мозгов и чувства такта. Их сомнения – это комплимент тебе. Кто ещё способен сломать систему?
Выкрутился. Но я не могла отрицать справедливость его слов.
В беспробудном спокойствии прошло несколько дней, после чего мы вернулись в Москву. Единственный вопрос, который я мечтала швырнуть ему в лицо, был “почему ты всё ещё не поцеловал меня?” Хотя бы. Для начала. Как-то странно, когда два взрослых, симпатичных друг другу человека не могут отдаться чувствам в физическом аспекте. Эпиляция пропала даром.
Но после долгих эгоистичных терзаний я всё-таки вспомнила, что Рождественский переживал не самый простой период в своей жизни. Я должна была поддержать его, а не концентрироваться на своих личных мечтаниях. В таких вот личных разладах прошло много недель. Мы общались, ели вместе, ходили в театр, но дальше дело не шло. И чем дальше заходили наши безымянные отношения, тем больше было вопросов у моих подруг и меня. Если им я могла щёлкнуть по носу, то себе вряд ли.
В первый день весны он снова пригласил меня в тот дом. Я сверила календарь, собрала все самые элегантные домашние наряды и приготовилась к отпуску, который заслужила. Было всё ещё достаточно холодно для шапки и пушистого палантина, зимняя резина врезалась в клубы замёрзшего снега, а я сидела на переднем сидении и ставила ноги так, чтобы они казались худее. Кстати говоря, за наш продолжительный предромантический период я всё-таки умудрилась сбросить пару килограмм. Стала ли я себя чувствовать иначе? Безусловно. Живот всё ещё не прилипал к позвоночнику, но мои выпуклости казались мне куда менее выпуклыми.
Всем плевать на толстых девушек. Да проклянут меня все бодипозитивщицы мира, но поверьте моему опыту: если вы носите размер более М, мужчины не так уж охотно будут стремиться к вам на помощь. Всё начинается с мелочей. Уступить место в вагоне метро худосочной красавице – неосознанное желание по флиртовать с ней, пусть даже и в параллельной вселенной. А вот перед толстушкой можно и не блистать галантностью. Женщины столько лет боролись за равные права, но разве хоть какие-то представители земли рождаются равными? Мы все сотканы из случайного набора обстоятельств и выбора.
– Оставлю радио?
Видимо, моё молчание Гоша расценил, как претензию в адрес его молчания. Но это было не так. За весь период нашего общения я ни разу не сомневалась в его адекватности и симпатии ко мне. Возможно, именно это и удивляло меня с учётом отсутствия у нас конкретных физических отношений. В может Емец прав, женщине постоянно нужен самоанализ.
Дом
