Ещё прежде, сразу после увольнения из мэрии, несколько разладились отношения Бориса Круглова с «руководящими коллегами».

— А теперь и подавно они испортились, — понял он, немало походив по улицам родного Обска в поисках единомышленников.

Во всех, практически, редакциях средств массовой информации, куда бы он только ни обращался, Бориса Круглов его просто-напросто «отфутболили», под разными причинами отказываясь от разговора.

В том числе, куда бы, ни сунулся он со своим предложением об эксклюзивном репортаже с места события — трагедии на полигоне химического завода, его встречали одинаково:

— Сам помнишь, Борис Иванович, как прежде передавал руководящие указания о том, что наложен полный запрет на отдельные публикации, которые не допущены к печати, по соображениям, связанным с сохранением государственной тайны!

В неофициальной же обстановке, когда никто не мог передать редактору суть разговоров, встречаясь со знакомыми, как говорится, один на один, удалось узнать гораздо больше.

2

Оказалось, что везде со стороны поступили некие данные о том, что добыть свой предполагаемый сенсационный материал безработный журналист мог только незаконным путём:

— Без санкции властей и на свой страх и риск проникнув на строго охраняемую территорию оборонного предприятия!

За спиной Бориса Круглова даже передавались шепотки, что, мол, пытается теперь ещё и нажиться на людском горе:

— Самым гнусным образом, разнюхав «липовые» подробности, не имеющие никакого документального подтверждения.

Только, давая ему категорический «от ворот — поворот» все как один, даже представить себе не могли:

— Чем может обернуться действительное участие их настырного коллеги в спасательных работах, завершившихся крайне плачевно для всех лиц, задействованных в спасательной операции.

Самому Борису Круглову оставалось только без лишнего шума ретироваться, получив очередной от ворот поворот!

— Про видеозапись на телефоне, теперь следовало просто молчать, — понял теперь, после своих безрезультатных хождений и сам Борис Иванович. — Или попытаться использовать ее по совсем иному предназначению, чем задумывалось изначально.

Причём, второй вариант ему казался излишне рискованным даже с учётом событий последних дней:

— Вернее сказать, просто опасным.

И тому имелись реальные основания.

— Ведь, тогда, возможно, меня действительно возьмут в криминальный оборот и куда более серьёзный, чем неудавшееся покушение в больничной палате! — грустно констатировал сам себе Борис Иванович, не желая больше самоуверенно-настырно посещать все те издания, где, по его мнению, — Ещё можно было встретить возможный интерес к, такого рода, «жареным» материалам.

Еще по прошлой своей работе в мэрии, он прекрасно знал существующее в городе положение на «рынке информационных услуг».

И лишний раз убедившись в этом, уже не питал больше себя никакими фальшивыми иллюзиями:

— На счёт ближайших перспектив.

А тут еще навалилась на него с неожиданной стороны, и новая — еще более серьёзная новая беда.

3

Лишь первые дни, когда он «чуть живым» вырвался из больницы, Борис Иванович держался, как говорят спортсмены:

— На морально-волевых качествах.

В последнее же время здоровье, подорванное химическим отравлением, вдруг резко пошло на ухудшение.

Правда, Борис Круглов ещё попытался, было, пройти официальное медицинское обследование по этому поводу, но ничего у него из этого не вышло.

Дальше больничного общения всё с тем же приятелем Артуром Беликовым процесс не продвинулся.

— Без медицинского полиса, брат, влетит тебе подобный медицинский осмотр и диагностика в такую огромную сумму, что и долгами за сёт банковского кредита, не расплатишься, коли нет у тебя, щедрых спонсоров из настоящих богатеев, — весьма популярно и доходчиво объяснил незадачливому журналисту Артур Юрьевич.

После чего, однако, успокоил, как умел:

— Попробую ещё посодействовать через своих знакомых из нашего персонала.

И он сдержал это своё слово, хотя лишь отчасти того. Сделал всё, что было по силам простому завхозу.

Однако и такая поддержка не смогла вселить в душу Бориса Круглова лишней толики уверенности в завтрашнем дне.

4

В организованных ему Артуром Беликовым, совершенно приватных, встречах с врачами, «бесплатно обследуемый гражданин» ничего хорошего так для себя не услышал.

Кроме, разве что, совершенно категоричного заключения при расставании с последним из медиков:

— Печень у Вас, к сожалению, ни к чёрту. Долго с такой не протянуть.

При этом никто из обследовавших его специалистов, даже не поинтересовался:

— Причинами столь резкого ухудшения здоровья?

Потому, что появился особый профессиональный опыт после недавнего пожара на химическом заводе. Когда таких как он — желтолицых людей, жалующихся на состояние здоровья, стало появляться на приёмах у специалистов всё больше и больше.

Но, даже принимая их, обские медики продолжали действовать с привычной своей оглядкой — на прежние приоритеты:

— Когда, закамуфлированные «под естественные» заболевания, диагнозы пациентам диктовались исключительно чувством личного самосохранением и выживания в сложившейся обстановке, а не действительным состоянием их здоровья.

Одно могло утешить Бориса Круглова:

— Не только на нём «почили в бозе» все остальные заветы, памятной лишь по старинной легенде, «Клятвы Гиппократа», после нынешнего всеобщего доминирования «платной медицины на душу населения».

В чём уже не нужно было дополнительно убеждать Бориса Ивановича, особенно после его дополнительных хождений по кабинетам друзей и коллег Артура Беликова.

При очередной личной встрече с приятелем из городской больницы, как всегда, состоявшейся в служебном помещении завхоза, Артур Юрьевич, словно подвёл итог последних недель их общения.

Разливая по стеклянным мензуркам, разбавленный водой из-под крана, медицинский спирт, он довольно грустно заметил:

— И без таблеток прожить можно, сколько Бог велит.

Гость молчал, ожидая последнее «прости» от приятеля.

И дождался:

— В нашем-то с тобой возрасте, Борис, если у человека ничего не болит, значит, он уже помер!

5

И только в одном-единственном месте вызвало неподдельный интерес состояние здоровья опального журналиста. Когда о нём, несмотря на всю предпринятую Кругловым и Беликовым, «конспирацию» всё же пошли слухи в кругах, где всё тайное тут же становится явным: в управлении химического завода.