К счастью, у Дагоберта было только два сына, иначе королевство могло раздробиться на мелкие осколки.

«Король сверх меры предавался страстям», – осторожно осуждал Дагоберта Фредегар. Добрый король «всегда возил с собой огромную ораву наложниц, то есть злодеек, которые не были его женами, кроме тех, которые были у него в другом месте и носили название и уборы королев». Действительно, любовные увлечения монарха могут составить целый том скабрезного содержания. Но эту сторону его жизни уже много раз осветили любители соответствующего жанра: кто как бы документально и беспристрастно, на самом деле смакуя подробности; кто глумливо, кто с потугами на романтичность,

Известно, что в 626 году Дагоберт по настоянию отца вступил в законный брак со знатной девушкой Гоматрудой, сестрой своей мачехи. Королеву Сихильду он яростно ненавидел; мог ли он полюбить ее сестру? Уже в 629 году она была оставлена, возможно, еще и из-за того, что не родила ему наследника. Гоматруду сменила ее прислужница Нантильда, по-видимому, какая-то дальняя родственница Пипина Ланденского, у которой тоже долго не ладилось с деторождением. Затем были Рагнетруда, Вулфегунда, Берхильда, причем королевами считались одновременно две последние и Нантильда. Королев он находил везде: в церкви, на большой дороге, в хлеву. Имена же его наложниц, по словам Фредегара, было бы скучно вносить в хронику, так их было много. За женолюбие Дагоберта прозвали «франкским Соломоном». Однако важно, что его многочисленные подруги в конце концов подарили ему сыновей: в 630 году Рагнетруда родила Сигиберта, ставшего третьим королем этого имени, а через четыре года Нантильда осчастливила его еще одним сыном, получившим знаменитое имя Хлодвиг. Историки не приводят точной даты его рождения.

Люди раннего Средневековья редко улыбались, часто плакали и не проводили границ между верой и суевериями. Твердая, четко оформленная вера в бессмертие духа сочеталась с вязким, текучим томлением по поводу собственной тленности. Претензии к своему телу и к телесности как таковой приводили к умервщлению плоти в жесточайшей аскезе или в безудержном разврате. Дагоберт не избежал общей участи.

В это время за Пиренеями политическая ситуация накалялась. Вестготы направили к королю франков знатного человека Сисенанда, прося помочь в свержении жестокого короля Свинтилы. За это Сисенанд пообещал передать франкам легендарное сокровище готов – золотое блюдо весом в 500 фунтов, украшенное драгоценными камнями. Готское сокровище волновало воображение людей на протяжении нескольких столетий. Оно было пожаловано королю Торизмонду патрицием Аэцием, ценилось как уникальная вещь и высоко почиталось самими владельцами.

Обращает на себя внимание следующее обстоятельство. Блюда из драгоценного металла являлись, по-видимому, своеобразным национальным символом, а может быть, и каким-то знаком могущества Меровингов или правящего дома готов. Король Хильперик, когда в 581 году Григорий Турский посетил его на вилле в Ножане, продемонстрировал епископу огромное золотое блюдо весом пятьдесят фунтов, украшенное драгоценными камнями, и заявил: «Это я сделал во имя славы франков». Впоследствии это блюдо, которое король изготовил с большими издержками, ушло к королю Хильдеберту вместе с другими сокровищами, найденными в селении Шелль. Королева Брунгильда преподнесла в дар церкви Святого Германа «серебряное блюдо, на котором было начертано имя Торизмонда, весило оно тридцать семь ливров, а украшено было историей Энея и греческими буквами». Мотив драгоценного блюда не раз встречается в истории Меровингов.

Воодушевившись, Дагоберт приказал собрать в Бургундии армию для помощи повстанцам. Как только в Испании стало известно, что франки двинулись на помощь Сисенанду, вся готская армия перешла на его сторону и провозгласила королем (631). Нагруженные дарами, полководцы Дагоберта вернулись домой. Но среди даров не оказалось золотого блюда. Дагоберт послал к Сисенанду своих ближайших соратников с требованием отдать обещанное. Новый король с неохотой вручил блюдо послам, однако затем готы отобрали его силой. После долгих переговоров и бряцания оружием Дагоберт получил от Сисенанда в качестве моральной компенсации 200 тысяч солидов. Готы предпочли отдать сказочный выкуп, только бы не расстаться со своим сокровищем.

В Галлии не было урегулировано множество проблем: отношения с басками на юге, с бретонцами на западе и с фризами на севере. Основной задачей было удержать эти народы в их прежних границах. В 636–637 годах Дагоберт направил против басков совместное нейстрийско-бургундское войско, которое полностью опустошило вражеские территории. Через год послы басков явились в Клиши, прося мира и обещая впредь верность Дагоберту и его преемникам. Отношения с армориканскими бриттами, подпорченные пограничными конфликтами, удалось наладить, не прибегая к военной силе. Предводитель бретонцев Юдикаэль признал зависимость от Дагоберта. Правда, вкусить пищу за одним столом с франкским королем он отказался, боясь осквернить себя общением с таким безнравственным и распущенным человеком, – образ жизни Дагоберта был широко известен и повсеместно осуждался.

Фризов франки разбили и отбросили далеко за Рейн. Дагоберт отвоевал у них некогда принадлежавший франкам город Ультраект (современный Утрехт), где основал монастырь Св. Мартина.

Во внутренней политике Дагоберт стремился сдерживать рост могущества провинциальной знати, в частности, он противился назначению графов из числа местных землевладельцев, что было узаконено эдиктом короля Хлотаря II (614), поскольку вело к узурпации прав на земли королевского домена.

Король Дагоберт обладал темпераментом воина, склонностью к деспотизму и вкусами сатрапа. Преступления совершались им не в порядке исключения, а использовались как действенный и безотказный метод правления.

Связи со старыми советниками рвались. Особенно накалились отношения короля с Пипином Ланденским. По уверениям Фредегара, Пипин невзлюбил нового монарха, и, похоже, эти чувства были взаимными. Их отношения опасно накалились. Дагоберту, несмотря на бешеное сопротивление партии майордома, в конце концов удалось сместить Пипина с должности и всю жизнь править единолично.

По утверждению Фредегара, Дагоберт обрел достаточный престиж, чтобы жить, ни в чем не уступая византийским императорам. Этот вывод подтверждается и известием о посольстве, отправленном Дагобертом к Ираклию: король и император, обладающие одинаковым могуществом, богатством и властью, обязывались установить равноправные взаимоотношения. Правда, хроники, подчеркивая пышность королевских городов, немного кривили душой: у франкских королей, в отличие от римлян, не имелось дворцов – в Галлии объектов архитектуры такого уровня, «обломков империи», не сохранилось. Многочисленные развалины могучих римских крепостей использовались исключительно для возведения монастырских зданий. Все франкские монархи проживали на виллах – более скромных строениях, также созданных римлянами, или по их подобию. Они представляли собой загородные жилые комплексы[26] преимущественно в живописных местах, вписывающиеся в окружающий ландшафт. Жилые помещения соседствовали с хозяйственными постройками; часто имелся внутренний двор. Сельские виллы нередко строились в несколько этажей, что позволяло сосредоточить в одном месте разбросанные строения разросшихся служб.