— Солнце, я тебе всё объяснил, — удивительно, он усердно делает вид, что не видит в каком я состоянии. — Любой приговор выносится общим голосованием. Поверь, никто из нас не хочет убивать. Эта крайняя мера, которая применяется только в случае, если есть весомые основания полагать, что человек может повторить своё преступление.

— Правда? А что такого плохого могла натворить любовница бывшего мужа моей бывшей начальницы? — несколько раз споткнулась на этой фразе.

Ярик побледнел, а я попятилась. Сейчас он схватит меня опять. Вызовет санитаров. В крайнем случае, напомнит о моём заболевании и отправит в постель.

Но я ошиблась. Он опустил глаза. Потом поднял и очень пристально на меня посмотрел. Казалось, он хочет сказать мне что-то, но не может решиться.

— Пойдём на кухню. Мне надо выпить, — после долгих метаний произнёс он.

Я привыкла, что мой муж всегда разный. Жестокий, властный, нежный, мягкий. Он менялся часто, и мне казалось, что я выучила все его ипостасии. Но сейчас он был иным. Не таким, как прежде. Решительный, но не агрессивный. Мягкий, но со стержнем внутри. Будто бы истинная личность наконец-то сформировалась в единое целое.

— Ты будешь?

— Нет. Хотя давай.

— Красное сухое?

— Да.

Пока я ехала домой, подготовила десятки заготовок — обвинения, просьбы, мольбы… Сейчас всё это вылетело из головы. Я не могу задать ни единого вопроса. Только ждать, когда он сам мне всё расскажет.

— Я рассказывал тебе о своём детстве и о знакомстве с тётей Люсей? — вопрос риторический, но я на всякий случай кивнула. — До знакомства с ней мы все считали себя дефектными. Родители, учителя, врачи… Все это нам внушали, чуть ли не с рождения. Твоя тётя первая сказала нам, что это всё не правда. Научила дружить и помогать друг другу, взаимодействовать с другими детьми и взрослыми. Быть почти нормальными. Знаешь, все эти таблетки и терапии бесполезны, если ты не ощущаешь себя полноправным членом общества, которое тебя отвергает. Тётя Люся не просто помогла нам адаптироваться — научила использовать наши дефекты с пользой и помогать друг другу. Она объясняла нам, что мы — дети индиго. Виток эволюции. Улучшенные представители человечества. Благодаря ей, мы из забитых испуганных детей превратились в амбициозных целеустремлённых людей. Я первый назвал её нашей королевой.

Слушаю его, затаив дыхание.

— Сначала мы встречались раз в год в санатории. Потом начали собираться у неё дома каждый месяц. Обсуждали оценки в школе, прочитанные книги, проблемы с родителями. Именно благодаря ей, мы научились покорять высоты и с пользой использовать свои недостатки. Она запрещала нам встречаться чаще и дружить с другими детьми. Говорила, что всё своё время мы должны посвящать учёбе. И она была права. Даже самые бедные из нас, несмотря на непредсказуемое поведение, смогли хорошо закончить школу.

А потом сильные стали тянуть отстающих… Обычным детям это недоступно. Тётка молодец. Воспитала из списанных системой мальчишек гениев. И ведь ничего такого не сделала. Просто не считала их больными и научила с пользой использовать время.

Ярослав плеснул себе бренди в стакан, немного пригубил и продолжил:

— Твоя тётя для нас почти святая. Она не наврала нам ни разу. Каждый из нас покорил высоты в выбранном направлении. Мы действительно виток эволюции, а она — наш лидер. Ради неё каждый из нас готов на всё.

— Даже убить или жениться, — прошептала я.

— Ты одна из нас. Первая девочка в семье. Мы все любим тебя, и право взять тебя в жёны мне пришлось выбивать с боем. Ты тоже особенная, только не знала об этом. Принцесса, которую одели в ослиную шкуру и заставляли притворяться обычной.

Его глаза светились фанатичным блеском. Логика растворилась в полнейшем бреду.

— Я полюбил тебя всем сердцем. Ради тебя готов пойти на смерть и… — он выпил залпом стакан с бренди до дна, потом ещё один и ещё. — И предать нашу королеву.

О, боже, это невероятно! Моя родная тётя внушила неокрепшей детской психике своё превосходство. Заставила считать себя их королевой и беспрекословно исполнять любое её желание. Благая цель в её исполнении превратилась в форменный кошмар. Дети выросли, но их диагноз никуда не делся. Они продолжили беспрекословно подчиняться своей королеве.

И ладно бы циничная, жестокая тварь хотела получить с них деньги. Нет. Тётка скромно жила в своей квартире, ограничивая себя во всём. Ей не нужен был дом на Рублёвке и отдых на Мальдивах. Она хотела крови.

Мальчишки учились с её подачи, а потом стали убивать. Эта женщина очень опасна. Её просто необходимо изолировать от общества. Тем более что сейчас под её патронажем несколько десятков обеспеченных, влиятельных молодых мужчин и, судя по всему, она собирается увеличить количество своих подданных. А, может быть, уже увеличила.

— У тебя есть сын.

Эта короткая фраза заставила меня потерять сознание.

Когда я очнулась, мне очень хотелось верить, что всё произошедшее вчера всего лишь сон. Страшный сон, который не имеет никакого отношения к действительности. Ярославу было достаточно просто сказать: «Даш, ты вчера слишком много выпила, голова не болит? Хочешь таблетку аспирина?». И я бы всё забыла. Выкинула из головы, как досадную склоку с соседкой из-за ерунды.

Потому что ни одна женщина не захочет знать, что она — плохая мать, забывшая о беременности и родах. Вчерашний разговор с Яриком всего лишь плод моего воображения. Я его придумала. Как и многое другое. Нужно просто выдохнуть и съездить на консультацию к доктору, а лучше прилечь в больничку на пару недель. Потому что у меня руки дрожат, и я никак не могу избавиться от повторяющейся в моей голове фразы «У тебя есть сын». Это точно нужно лечить.

— Ты в порядке? — муж с беспокойством смотрел на меня.

— Нет. Ты вчера сказал, что у меня есть ребёнок?

Я скрестила пальцы, чтобы услышать его тяжёлый вздох. Короткий разговор по телефону. Увидеть протянутые мне таблетки, со словами «это ложные воспоминания, дорогая». Но этого не произошло. Ярослав изменился в лице. Смотрит на меня очень серьёзно.

— Даш, я не хотел, чтобы так получилось. Но поверь, я ничего не мог сделать. Совсем ничего. Меня просто убили бы и нашли тебе другого мужа. И тебя убили бы, если бы я позволил тебе родить в обычной больнице.

Что? Я хотела наброситься на него как тигрица. Расцарапать лицо в кровь. Вот только не сделала этого, потому что понимала, что он говорит правду. И вообще винить в своих ошибках других — слабость.

— Что с моим сыном? — потусторонним голосом, испугавшим меня саму, произнесла я.

— Он прекрасно себя чувствует, — Ярика явно обрадовала моя вялая реакция. — Растёт, дышит чистым воздухом, ест натуральную еду. Знаешь, я в детстве всегда мечтал жить в деревне. Выходить зимой из дому по хрустящему снегу, слушать летом пение соловьёв…