«А что если он не пойдет на это? Допустим, я приведу его живым, а он велит вам засунуть поглубже ваше спасение. Что тогда? Вы позволите ему уйти?»

«Нет. Если его действительно не спасти, мы, безусловно, не сможем его отпустить. Но мы не обязаны его казнить. Можем удерживать у себя неопределенное время».

«Имеете в виду, запереть его где-нибудь? Я думала, что вы…»

«Это не наша обычная политика по отношению к неисправимым. Связывает ресурсы и создает проблемы безопасности. Но мы можем пойти на это, если требуют обстоятельства. Так что скажете, Джейн? Вы поможете нам спасти Фила?»

Конечно, я собиралась сказать: «Да». Просто понадобилась минута, чтобы до моих мозгов дошло все, что мне сказали. Но думаю, Верн прочитал эту заминку как неуверенность.

«Есть еще один фактор, который вы, возможно, захотите учесть, – сказал он. – Мы выбрали вас для этой операции, потому что считаем, что вы идеально подходите для того, чтобы выманить вашего брата на открытое место».

«Считаете, что я придумаю хорошую приманку».

«Да. И уже есть доказательства, что ваш брат на нее клюнет».

«Какие доказательства?»

«Операция „Озимандия“. Я понимаю, что вас расстроил сценарий».

«Эти дела с Мудром и нашим общим сыном по имени Фил? Да, я расстроилась».

«Что ж, мы этого не писали. Вы должны были изображать мужа и жену, но в сценарии, который разработали в „Затратах-Выгодах“, ни слова не говорилось об умирающем сыне или непослушной дочери».

«Значит, кто-то переписал сценарий, прежде чем Мудр получил его… И вы думаете, что этим „кем-то“ был Фил?»

«Больше похоже на агента под прикрытием, который работает от его имени».

«И в чем смысл? Что он пытается мне сообщить?»

«Очевидно, он знает, что вы работаете на нас. Возможно, таким способом он дает вам знать об этом. Возможно, надеется завербовать вас. Или…»

«Или?»

«Вы понимаете, идеологическая обработка, которой подвергался ваш брат, была крайне неприятной. Сейчас он вполне может быть преданным членом „Стаи“, но это не значит, что он благодарен тому, кто его передал в их руки».

«Вы хотите сказать, что Фил злится на меня?»

«Если и так, можно ли его винить?»

«Я… Нет. Нет. Но если он хочет отомстить, зачем так долго ждал?»

«Возможно, он чувствовал, что жизнь, которую вы вели до вступления в организацию, была достаточным наказанием. Дело в том, что мы не можем заставить вас принять эту миссию. Но сказать „нет“ своему брату, что бы тот ни планировал, может оказаться не так-то просто».

«Ну, для вас все обстоит просто отлично, да?»

«Не поймите неправильно. Мы не собираемся забрасывать вас в „Стаю“, если вы завернете эту идею. Но вам лучше и безопасней работать над этим вместе с нами… Тут еще и вопрос об искуплении. Не знаю, насколько он вас заботит, но…»

«Искупление? Я позволила корпорации „Злые Обезьяны“ украсть моего брата, Верн. Как мне это искупить?»

«Украв его обратно. Вы это сделаете?»

Как будто у меня был выбор. «С чего начнем?»

«С человека, который его украл. Джона Дойла».

«Он еще жив?»

«Разумеется, мы пытались это исправить, – сказал Верн. – За несколько недель до похищения вашего брата Дойл стал целью операции „Злых Обезьян“. Он пережил одну попытку покушения, а после похищения Фила исчез окончательно. Это было первой подсказкой, что он больше, чем просто злодей-одиночка. В последние десятилетия он периодически объявлялся – обычно с какой-нибудь миссией для „Стаи“ – чтобы снова исчезнуть, прежде чем мы до него доберемся. Затем, несколько дней назад, Дойла отследили в отеле „Венецианец“ на Вегас-Стрип…» Верн положил на стол мятый выпуск газеты «Лас-Вегас-Типстер». Под заголовком «КАЗИНО ПРОСИТ ПОМОЩИ В ПОИСКАХ» было лицо, которое я последний раз видела в полицейском участке двадцать три года назад. Волосы Дойла поседели, во рту не хватало нескольких зубов, но, без сомнения, это был он.

Мои ладони внезапно вспотели. «Когда вы его обнаружили?»

«Почти сразу, – ответил Верн. – В конце концов, это Город Греха: наши возможности там куда шире, чем у самих казино. Кроме того, он зарегистрировался под своим настоящим именем».

«Похоже, я не единственная, кого используют как приманку. У вас есть номер его комнаты?»

«Он остановился в одном из пентхаузов».

«Хорошо. Пойдем, взглянем на него…»

Мудр, который все это время спокойно ел блинчики, отложил вилку и откашлялся. «Не так быстро, – сказал он. – Прежде чем ехать в „Венецианца“, нам нужно сделать остановку в „Харрарсе“».

«Зачем?» – раздраженно спросил Верн.

«Мил хочет с ней познакомиться».

«Кто такой Мил?» – спросила я.

«Я думал, мы договорились, что вмешательств такого рода не будет», – сказал Верн.

«Не знаю, о чем вы договорились, – ответил Мудр, – но приказы ко мне поступают от него самого. Мил не доволен тем, как прошла операция „Озимандия“. И прежде чем мы продолжим, он хочет быть уверенным в Джейн».

«И он не мог встретиться с ней вчера или позавчера?»

«У него плотный график. Теперь появилось время».

«Кто такой Мил?» – повторила я.

«Главный Шутник, – сказал мне Верн. – Лидер „Жутких Клоунов“, – а потом повернулся к Мудру. – Очень хорошо. Мы навестим его».

«Не „мы“ Мил хочет поговорить с ней тет-а-тет. Вы можете подождать в казино, но в „Апартаменты Маджетта“[34] она пойдет одна».

Тут Верн разозлился так сильно, как я еще не видела. Он заворчал на Мудра, что это совершенно неприемлемо. Тот бесстрастно слушал, словно зная, что Верн жаловался для вида, а вот менять ничего не собирался.

Пришла новая официантка, чтобы забрать наши тарелки. Как только счет был оплачен, Мудр заспешил, но стоило нам выйти, я оторвалась от него и догнала Верна у его машины.

«Что это за „Апартаменты Маджетта“? – спросила я. – И что имел в виду Мудр, говоря, что Милу нужно быть уверенным во мне? Меня ждет еще один из шибболетских тестов?»

«Не знаю, – ответил Верн, продолжая кипеть. – Как вы могли понять, со мной по этому поводу не совещались».

«Хорошо, тогда давай просто отошьем его. Едем прямиком в „Венецианца“».

«Нет. Это не сработает».

«Джейн! – позвал Мудр. – Сюда!»

«Верн…»

«Нет, – тот решительно покачал головой. – Идите с ним. Встретимся позже».