— Бред, бред, бред.

— Тем не менее проблему Мухина я, похоже, решил.

— Мухин это кто? — насторожилась Нинель.

— Это тот, у кого уже нет проблем, — говорит Капитонов, до сих пор не участвовавший в разговоре.

— Спорить не буду, — говорит Господин Некромант. — Однако аналогичным образом решается проблема Водоёмова.

— Вы действительно бредите, — отворачивается Капитонов.

— А я про что! — воскликнула Нинель.

— Нет, друзья, это вы все бредите, а не я. А вы, Капитонов, больше других.

18:09

Глаза закрываются сами, и представляется Мухин, каким, наверно, его и нашли на плоской крыше восемнадцатиэтажного дома. Без признаков насильственной смерти. На нем был новый костюм, о существовании которого не знала Марина. Капитонову видится, что Мухин лежит на спине и руки раскинул.

Равель — «Болеро».

— Папа, здравствуй. Все хорошо? Нормально устроился?

— Да, все отлично. Хочешь что-то сказать?

— Во-первых, ты оставил ключи.

— Надеюсь, меня кто-то впустит в квартиру…

— Кто-то, конечно. Но ты оставил ключи снаружи, в замке. Я не могла дверь открыть изнутри. Спасибо соседям…

Он потрясен. Он говорит:

— Виноват.

У него телефон разрядился.

18:17

— Следственная оперативная группа, — констатирует микромаг Астров, провожая взглядом людей, направляющихся в каморку с телом Водоёмова. — Значит, дело не шутка.

— Не каркайте, — говорит Нинель. — Это ничего не значит.

— Вы так думаете? Вчера мнимая бомба, сегодня реальная смерть.

18:20

— Внимание, Капитонов, сейчас вам будут задавать вопросы… Имейте в виду…

Договорить Нинель не успевает — тот уже подошел:

— Это вы очевидец?

— Да, я свидетель.

— Пока очевидец.

— Есть разница? — зачем-то спрашивает Капитонов.

— Большая.

— А вы? — вмешивается Нинель. — Вы следователь?

— Оперативный сотрудник.

— Простите, не поняла.

— Опер, — говорит оперативный сотрудник.

— А где следователь? Должен быть следователь. Покажите мне следователя.

— Я вместо следователя.

— Ах, вот оно что, группа не укомплектована! Ну да, сегодня же воскресенье.

— С этим мы сами как-нибудь разберемся.

— Да, конечно, я просто забыла, что умирать по воскресеньям не рекомендуется.

— Кем не рекомендуется? Никто таких рекомендаций не давал!

— А по-вашему, это правильно, когда в отсутствии следователя уголовное дело заводит оперативный сотрудник?

— Простите, я не завожу уголовное дело. И уголовное дело завожу не я.

— Однако допрашиваете…

— Я не допрашиваю, а вы мне сильно мешаете.

— Продолжайте. Но я буду с ним. Капитонов, я здесь!

— Вы адвокат?

— Я режиссер трюков!

— Нинель, — говорит Капитонов, — прошу вас, я сам.

— Хорошо. Только помните, о чем я говорила.

Она отходит.

18:25

В каморке.

— Я стоял здесь, он — здесь. За щитом. Я не видел его, и мы договорились, что он будет молчать. Он загадал число. Я попросил его… кое-что выполнить. Потом я сказал: 99. Он стал падать, уронил щит на меня, а сам умер.

— Кое-что выполнить — что именно?

— Прибавить пять, отнять три… Не уверен в точных числах. Уже забыл.

— Это фокус?

— Не знаю. Наверное, фокус. Тут все фокусники.

— Не надо про всех. Сейчас мы о вас и о нем. Хорошо, в целом понятно.

18:29

Он долго разговаривает с кем-то по телефону.

18:35

— Что касается следователя… Я напишу, как зовут, — оперативник достает из папки канцелярскую принадлежность, обычно именуемую «блок для записей». — Придется завтра посетить.

— У меня завтра самолет… где-то в два с чем-то.

Оперативник пишет на верхней бумажке, как зовут и адрес. Отрывает листок.

— Вот в одиннадцать и придете, — покосившись на Нинель, отдает Капитонову.

— Это теперь вместо повестки? Имейте в виду, Капитонов, вы не обязаны!

— Мой добрый совет. Придите, вас будет ждать следователь Чернов, я с ним только что говорил. Так будет лучше для вас.

Капитонов спрашивает:

— С повинной?

— А вы что, с повинной хотите? — Нет, с повинной я не приду, — отвечает Капитонов твердо.

— Ну, так вы просто так приходите.

18:40

Уход оперативников действует на конференцию мобилизующе. Тело Водоёмова еще лежит в каморке, и за ним должны приехать из морга, а делегаты, не сговариваясь, начинают занимать места в зале. Капитонов ничего этого не замечает. Он как сидел, так и сидит. Он замечает, когда ему предлагают встать.

Председатель предлагает почтить Водоёмова минутой молчания.

Все встают и почитают минутой молчания Водоёмова.

— Прошу всех сесть, — говорит председатель.

Не все еще сесть успели, а к микрофону уже подошел Господин Некромант.

— Некоторые намекают на мою профессиональную несостоятельность. Что ж, я готов. Я готов прямо сейчас доказать…

— Сядьте, пожалуйста, я вам не давал слова…

— Обращаюсь, друзья, к вашим сердцам и разуму, смерть — это всегда форс-мажор, и никакой регламент…

— Сядьте!.. Хватит!.. На место! — кричат из зала.

— Тогда маленькая историческая справка! — возвышает голос Господин Некромант, превозмогая

выкрики, аплодисменты и улюлюканье. — На Шестом Вселенском Соборе… одному из моих предшественников… было разрешено… возвратить усопшего к жизни… Насколько успешно прошло оживление, согласен, сведений нет… по некоторым источникам, опыт не удался… но важно другое… Шестой Вселенский Собор… известный строгостью правил… нашел возможным разрешить оживление… тогда как вы…

В зале поднимается неистовый вой, к тому же несколько иллюзионистов подбегают к Некроманту явно не с добрыми целями — один схватил стойку микрофона и стал ее вырывать из рук оратора, двое других пытаются удержать Некроманта за руки, а еще один повис у него на спине, обхватив шею обороняющегося. Некромант потерял микрофон, однако какое-то время он еще способен справляться с напавшими на него иллюзионистами. Силы неравные, да и поддержка зала не на его стороне, и, хотя ему все-таки удается освободиться от своих усмирителей, продолжать выступление Некромант не намерен — он с гордым видом сходит со сцены и направляется в зал к своему месту.