По мнению Бумеранга, мы могли проникнуть туда в любой момент, когда захотим. Комбинационные замки не представляли особых трудностей для людей со специальной подготовкой, такой, как у нас. Проблема состояла в том, чтобы проникнуть в помещение и выйти из него, не убив никого из тех, кто там мог находиться в это время.

Это уже серьезный вопрос. Есть определенные правила. ФБР, осуществляющее всю контрразведывательную деятельность внутри США, хмурится, когда «Морские котики» устраивают стрельбу и взламывают помещения в центре Арлингтона. Я подумал также о том, что и председатель вряд ли отнесется к этому снисходительно.

Бумеранг продолжал свой доклад:

— У меня есть хорошие и плохие новости относительно того места, где живет Коротышка.

Хорошими новостями было то, что к дому Бентли можно подойти только с двух сторон. Он жил на улице Томаса Джефферсона, узкой улице с односторонним движением, расположенной между «К»-стрит и «М»-стрит.

— С одной стороны это хорошо, — оценил ситуацию Бумеранг, — но с другой весьма паршиво, Красавчик Босс.

Почему плохо, спросите вы? Плохо потому, что в таком месте трудно долго оставаться незамеченным. Мы могли бы использовать специальные машины, оборудованные для скрытого наблюдения, если бы они у нас были. Вы видели их по телевизору в фильмах о полицейских — автофургоны или микроавтобусы с затемненными стеклами и видеокамерами, припаркованные напротив дома, за которым ведется слежка. Когда в конце семидесятых годов ФБР проводило операцию по разоблачению конгрессменов-взяточников под кодовым названием «Арабская грязь», то поселило подставного саудовского шейха в дорогой квартире в модном вашингтонском районе на «W»-стрит, оборудовав ее скрытыми видеокамерами. Они-то и засняли те моменты, когда конгрессмены обещали использовать свое влияние и связи в интересах лица, от которого получали взятки наличными деньгами — бакшиш по-арабски. Семеро конгрессменов-бакшишников были приговорены судом к различным срокам.

А даже с мозгами, как у обыкновенного кирпича, вы сразу же обратите внимание на спецмашины. Разве у вас не вызовет подозрения, если на протяжении некоторого времени напротив вашего дома, в тихом спокойном районе, начнет появляться какой-то потрепанный микроавтобус? У Бентли это вызвало бы подозрение, так как он профессионал. Поэтому слежку за ним организовать не столь просто.

Я не против тяжелой работы. Но чем больше я думал, тем больше приходил к выводу, что организация постоянной слежки не самая лучшая затея.

Спросите, почему? Во-первых, из-за количества людей, необходимых для этого. Организация непрерывного наблюдения хороша, когда вы располагаете ресурсами ФБР, и в вашем распоряжении сотня агентов наружной службы, двадцать с лишним автомобилей разных марок, вертолет или пара их и даже самолет. Я уже не говорю о других дополнительных средствах, подобных передвижным командным пунктам. У меня было всего 4 человека, 3 машины — мой пикап, «бронко» Родента и мотоцикл Бумеранга. Все.

Любой из моих парней не хуже целой сотни агентов ФБР, даже героев «Арабской грозы». Но дело не в том. Дело в том, что до меня неожиданно дошло — я должен был не следить за Бентли и Ли, а заставить их совершить необдуманные поступки, которые поставят под угрозу срыва всю их операцию. Я должен был заставить их действовать спонтанно, без подготовки, в обстановке, которая будет контролироваться нами.

Только я начал обдумывать, как сделать это получше, раздался телефонный звонок. Ну и что, спросите вы — эти чертовы телефоны все время звонят в самое неподходящее время. Да, вы правы. Но номер заработавшего телефона, что не числился ни в одном справочнике — это мой личный телефон, о котором не знал ни председатель Крокер ни, даже, Стиви Вандер.

После шестого звонка я снял телефонную трубку:

— Марсинко.

— Капитан Марсинко. Говорит телефонный оператор Белого дома. С вами будет разговаривать адмирал Прескотт из Совета национальной безопасности.

Те из вас, кто уже знаком с ним, могут пропустить нижеследующую часть повествования и читать дальше, начиная со строчки, набранной курсивом.

Но те, кто ничего не слышал о нем, обязательно прочитайте — это пригодится вам в дальнейшем. Итак, контр-адмирал Пинки Прескотт III был моим наказанием Господним с тех времен, когда я возглавлял Команду 6 «Морских котиков», а он был коммодором[31] и большой шишкой в командовании Второй группы сил специального назначения ВМС США. Именно Эта задница отказалась однажды подписать мое требование о выдаче запасных шнурков для десантных ботинок моим людям. Я говорю вполне серьезно. Он считал, что это неоправданные расходы. Мы завязывали шнурки узлом, а не бантиком и потом резали их ножом. Тогда я еще воспринимал Пинки всерьез и пытался объяснить, что, прыгая с парашютом с самолета на высоте 39 тысяч футов, вы можете остаться без ботинок, если они не завязаны мертвым узлом. Пинки, который терпеть не может прыгать с высоты более чем в 3.500 футов, да и то только для подтверждения своей квалификации «морского котика», чтобы получить надбавку за парашютные прыжки, и слушать меня не стал.

Это образчик его мышления. Что касается биографии, то Пинки-Экскремент, как я его называю, сын и внук адмирала. Пинки I был направлен на флот, так как происходил из старинной филадельфийской семьи, но без соответствующих положению денег, вынужденный сам зарабатывать себе на жизнь. Поэтому его и послали в Аннаполис в академию ВМС. Четверть века спустя по его стопам последовал Пинки II. За ним Пинки III, окончивший Академию в 1972 году. К счастью для флота у этого не было потомков — жене Пинки III удалили яичники. Как бы там ни было, он умудрился проскочить через курсы сил специального назначения и стал «морским котиком». Конечно, Пинки носит такую же нашивку в виде трезубца, как и я, но он никогда не подвергал свою задницу опасности и не водил людей в бой. Он занимался только одним — вел «бюрократические войны». Пинки III типичный представитель тех, кто и пальцем не шевельнет даже при крайней необходимости, чтобы только не испортить свою карьеру. Подобные типы отфутболивают друг другу бумаги, так как не решаются принять хоть какое-нибудь решение, будучи абсолютно пустыми местами.

Я ясно выражаюсь? Тогда вернемся к делу.

Как он попал в Белый дом? Как он попал в Совет национальной безопасности?

И затем до меня дошло. Месяца три назад Пинки бахвалился, что скоро получит назначение в Белый дом. Тогда я не обратил на это внимания, посчитав все пустым трепом. Оказалось, что это было правдой. Черт меня побери! И он явно собирался устроить мне очередную пакость.

Пинки уронил телефонную трубку на пол — я слышал, как она загремела по полу, а он, подвывая и