Она сильнее сжала его руку.

— Я не могу. — Он и не заметил, как произнес эти слова вслух. — Тересса…

Она исподлобья, не поднимая головы, посмотрела на него. Но Коннор хотел видеть ее лицо! Он попытался снова.

— Послушай, даже если бы я согласился занять место Гариана, дядя Фортиан ни за что этого не позволит. Да и зачем ему я? У него большая и сильная армия, такие опытные и закаленные командиры, как учительница Туль. Тересса… — Он замолчал и заглянул ей в лицо. — Я открою тебе, что собираюсь сделать. Отправлюсь в Сенна Лирван и отыщу Рену и Тайрона.

Тересса обмерла.

— Что-о?.. Но почему? — Она вдруг резко повернулась и снова двинулась вперед. — Вот мы почти и пришли. Посмотри, вон наша река. Чуть подальше.

— Разве тебя не беспокоит, что Тайрон даже не позвал нас на помощь? Только Рену

— Она чародейка, — рассудительно ответила Тересса.

Коннор с сомнением покачал головой.

— Нет, здесь что-то не то. Неужто ты не понимаешь?

— О чем ты? — Она опустила глаза и нервно теребила в руке перчатку. — Беспокоишься, что Рене грозит опасность? Но мы все в опасности!

Коннор попытался подыскать подходящие слова, но не смог. Тересса была права: Тайрону самому решать, к кому обратиться за помощью…

— Я просто чувствую, что должен идти, — пробормотал он.

— Если мы будем нужны, он позовет нас. — Тересса потрогала Кольцо Вызова на безымянном пальце. Потом вдруг беспечно рассмеялась. — Коннор, ты слишком часто беспокоишься, и не всегда о самом важном… А! Вот мы и пришли!

Коннор вгляделся в темноту. Перед ним таинственно мерцал вход в маленький грот, затерянный в нагромождении каменных осколков рухнувшей скалы. Прозрачной плоской стеной низвергался водопад, образовывая по обе стороны грота неглубокие подернутые тонкой коркой льда водоемы. Огромные древние деревья с морщинистыми стволами возвышались над каменной грудой и словно бы прижимались к горе. Голые ветви их на фоне белого снега казались прочерченными острым резцом. Облитый голубым предутренним светом, этот укромный уголок Мелдрита дышал миром и спокойствием.

«Она неспроста привела меня сюда. Место, где мы хоть ненадолго можем забыть про бедствия и войну». Он повернулся к Терессе с улыбкой.

Ответная ее улыбка была мимолетной. И когда он протянул к ней руки, Тересса вдруг резким движением откинула полу его плаща и нахмурилась.

— Коннор! — воскликнула она. — Ты забыл свой меч!

Увидев ошеломленное лицо Коннора, Тересса расхохоталась.

— Я тут без тебя училась обращаться с мечом, — сказала она, — И хотела показать тебе свое умение.

Он огляделся вокруг.

— Здесь так красиво. Неужели ты хочешь встревожить эту тишину звоном оружия?

— Тишина этого мира уже нарушена войной, — жестко ответила Тересса.

На мгновение по лицу его пробежала тень, грусть мелькнула в глазах. Но в следующий миг Коннор уже был вежливо дружелюбен.

— Ты права. Если желаешь, можем начать.

— Но ты же забыл свой меч! — с напором повторила Тересса. — А пока будешь возвращаться за ним, проснется весь лагерь. Сейчас я свободна, но после восхода солнца придется заниматься совсем другими делами.

— Но ты же сама только что говорила, что идет война. Значит, и это, — он показал рукой на заткнутый у нее за поясом кинжал, — тоже дело.

— Нет, — помотала головой Тересса, — это мое личное дело. Мне же не обязательно владеть мечом, как воину. Просто я хочу уметь защитить себя в случае опасности. О, Коннор, ты большой и сильный. Тебе неведомо чувство беззащитности. Я могу приказывать и командовать, но ведь на самом деле я всего-навсего слабая девушка. — Неожиданно она рассмеялась. — Помнишь, как хвастал Гариан своим геройством во время боя при Хло? Он перед тобой красовался. А весь план сражения придумала и провела я. — Тересса горделиво вскинула голову.

Он помолчал немного, потом посмотрел на нее исподлобья.

— Кого-нибудь ранили?

— Мы потеряли двоих, и нескольких ранило. Конечно, жаль их, но… — Наткнувшись на его жесткий взгляд, она растерялась, — Коннор, уж не собираешься ли ты распускать нюни?

— А тебе нравится такое начало? — медленно спросил он.

Мгновенный гнев вспыхнул в ней, но, сжав зубы, она сдержалась.

— Ты хочешь честного разговора? — настаивал Коннор.

— Да, — кивнула она и с нервным смешком продолжала: — Так давно уже никто не решался говорить со мной честно и прямо. Разве что Лэрис, но и она осторожничает. С удовольствием выслушаю тебя. Но скажи, неужто ты сам не испытываешь радости от выигранного сражения?

— Одно дело горячка и радость боя, и совсем другое горечь потерь.

— Выходит, ты считаешь, что я начинаю любить драку ради драки? Но это не правда! Я жажду схватки только потому, что надеюсь победить. И тогда мы сможем вернуться в наши дома. Станем наслаждаться не музыкой битвы, а мелодией арф и птичьим пением, сможем сменить походную одежду на праздничное платье. И главное будем знать, что сами, своими руками отстояли свободу и завоевали право беззаботно радоваться жизни.

Коннор стоял вполоборота к Терессе и следил за первыми лучами солнца, скользившими по сверкавшим снежным вершинам.

— Похоже на серебряную чашу с расплавленным золотом, — тихо произнес он. — Кажется, вот-вот чаша переполнится и зальет золотым потоком долину.

Тересса, все еще возбужденная разговором, проследила за взглядом Коннора. Она чувствовала, что выиграла этот очень важный для нее спор, хотя Коннор и словом не обмолвился в ответ на ее горячую тираду.

Тересса сбоку рассматривала лицо друга, стараясь угадать его мысли. Солнечные блики загорались в его глазах, зажигали пряди темно-рыжих волос. Странное чувство тепла, покоя и одновременной тревоги охватило Терессу.

«Неужели правда, что, борясь с Андреусом, я и сама постепенно становлюсь подобной ему?» Даже мысль об этом была оскорбительна.

Она закрыла глаза, ощущая коснувшееся век тепло солнца, и поклялась себе, что ни одного дня не пропустит, чтобы не ощутить, не увидеть хоть толику его красоты.

Ей хотелось сказать об этом Коннору, но из гордости не хотелось уступать так быстро. Она колебалась мгновение, и момент был упущен.

— Тересса, — проговорил Коннор, беря ее за руку, — не я нужен тебе, а крепкий военачальник. И ты найдешь его среди своих воинов. Но я очень нужен Тайрону и Рене. Сейчас, — добавил он, глядя ей прямо в глаза.

«Но и мне ты нужен!» И снова гордость не позволила ей произнести эти слова вслух. Еще несколько минут назад она наверняка сказала бы, но теперь что-то изменилось…