— Все едут со мной! — бросил Коржов врачу и охранникам. А застывшему на крыльце дежурному референту угрожающе приказал:

— Язык засуньте в задницу! Никому ничего не говорить! Никому и ничего! Предупреди остальных: болтливым головы оторву!

Когда «Мицубиси» тронулся с места, он соединился с Кремлевской больницей.

— Везу Президента, приготовьте кардиобригаду, по предварительному диагнозу — инфаркт.

— Как везете… — растерянно залопотали в трубке. — Нужна спецмашина с капельницей и аппаратурой дыхания…

Дальше Коржов слушать не стал. Он вызвал своего зама, Разинкина.

— Объявляю усиленный вариант несения службы. Ждите дальнейших указаний.

Микроавтобус выкатился из Кремля и, набирая скорость, помчался по вечерней Москве. Но уже через несколько километров попал в пробку перед красным светофором и остановился, зажатый между троллейбусом и обшарпанным, немилосердно чадящим «рафиком». Пассажиры троллейбуса таращились в окно, будто старались сквозь затемненные стекла разглядеть лежащего на полу Президента. Сильно запахло выхлопными газами.

Коржов чувствовал себя голым среди волков. Выезд был не только незапланированным — такие иногда случаются, хотя и крайне редко, но и неподготовленным. Каждое передвижение Президента — ответственное мероприятие государственной важности, его обеспечивают десятки органов и учреждений, начиная от Главного управления охраны и заканчивая местной администрацией. За несколько суток до проезда заступают на усиленный режим несения службы участковые инспектора, оперативники уголовного розыска и ОБЭП, милиционеры патрульно-постовой службы, оперативники районных отделов УФСБ, нештатный актив…

В спешно созданных районных штабах прорабатываются мельчайшие детали и предусматриваются любые случайности. Три года ночевавший на чердаке бомж, с которым, несмотря на жалобы жильцов, ничего не могли поделать, в одночасье исчезает, чтобы объявиться на том же месте, когда все завершится. Эпилептики и шизофреники, делающие адом жизнь окружающих, сметаются невидимой метлой в психиатрические стационары, известные хроническим отсутствием свободных мест. Куда-то пропадают злостные алкоголики и базланящие на улицах хулиганы, а оставшиеся, как по мановению волшебной палочки, становятся на некоторое время трезвыми и сдержанными. Ремонтируются дороги, красятся заборы, сносятся угрожающие обвалом дома, укрепляются балконы, накрываются крышками годами угрожающие простым смертным горловины люков.

И это только низовой уровень, грубая черновая работа, которая шлифуется и доводится до кондиции окружными, городскими и центральными штабами. В итоге любая поездка Президента становится совершенно безопасным, легким и приятным делом, начисто лишенным каких-либо неурядиц и бытовых неудобств. Представить, чтобы Глава государства застрял в пробке у светофора в тот момент, когда ему необходима срочная медицинская помощь, совершенно невозможно!

Но тем не менее это произошло. Потому что срочность выезда исключила осуществление необходимых режимных мероприятий. Не прорежен маршрут следования, не созданы невидимые цепочки из специального батальона дивизии имени Дзержинского, не выпущены поисковые группы оперативников московского УФС Б и Главка охраны, не подтянуты к трассе униформированные и замаскированные патрули милиции, не выставлены на аварийно-опасных участках заслоны ГАИ, не перекрыты переулки и проходные дворы, не создан режим «зеленой волны», не блокированы чердаки и подвалы прилегающих к маршрутным улицам зданий, не посажены на господствующих высотах снайперы…

И что совершенно невероятно — отсутствует физическое прикрытие Президента. Нет мигающих строгими сине-красными маячками головных и замыкающих колонну машин, нет автомобилей эскорта, набитых тренированными, хорошо вооруженными и постоянно готовыми к бою сотрудниками группы активных действий с красноречивой аббревиатурой «Ад». Такого не случалось ни разу за все время существования «девятки» и созданного на ее основе Главного управления охраны Российской Федерации. Приняв решение о неподготовленном выезде, начальник Службы безопасности взял на себя ответственность за любые, самые неблагоприятные последствия. Все находящиеся в микроавтобусе — и водитель, и телохранители, и врач — уверены, что это решение обусловлено внезапной болезнью Хозяина и необходимостью срочно доставить его в стационар. Но у Коржова имелись и другие соображения…

— Включи мигалку, сирену и гони на полной! — приказал он водителю, когда зажегся зеленый и пробка рассосалась. Хотя это и демаскировало спецперевозку, другого выхода не было.

«Мицубиси» вновь набрал скорость. Президент захрипел. Викторов в очередной раз пощупал пульс и приготовил шприц. Явно выбитые из колеи телохранители не сводили глаз с Коржова.

— Обойдется, будет нормально, — как можно уверенней сказал тот, но вышло не очень убедительно.

Всезнающий и всесильный начальник Службы безопасности сам пребывал в глубокой растерянности. Все висело на волоске, и он понимал это лучше других. Кремлевская клиника прекрасно оборудована и снабжена современнейшими лекарствами. Хозяина поднимут на ноги. Но… В высших эшелонах уже давно отсутствует единомыслие и железная дисциплина, позволявшие полгода терпеливо ожидать возвращения к рулю управления государством лежащего под искусственной почкой обреченного Генсека. Сейчас болезнь Президента обязательно используют для того, чтобы отстранить его от власти. А это грозит крахом не только Самому, но и всему окружению, в первую очередь — верному опричнику Коржову. Поэтому с первой минуты обморока Президента начальник СБП продумывал ходы в предстоящей политической игре. Но вначале нужно довезти больного до клиники…

Викторов закончил инъекцию и выдернул из вены иглу.

«На ходу такие манипуляции проводить очень трудно, — подумал Коржов. — Он хороший врач. И не впал в панику, не ищет громоотвода…» А вслух спросил:

— Как дела?

Ответить доктор не успел. Микроавтобус резко затормозил, пассажиров бросило вперед, бесчувственное тело Президента съехало с ковра. Коржов выругался.

Улицу перекрывали три огромных джипа. «Чероки» и «Паджеро» встали на встречных маршрутах борт к борту, так водителям удобно переговариваться через приспущенные стекла, а «Рэйнджровер» небрежно приткнулся под углом. Черные машины несколько напоминали катафалки, но массивные таранные решетки и «люстры» — унизанные десятком прожекторов гребни над крышами — придавали им не скорбный, а угрожающий вид. Прямо на проезжей части неторопливо беседовали трое солидных мужчин в длинных дубленках типа «крэк» и соболиных шапках. Чуть поодаль лениво перебрасывались словами с десяток парней специфического вида: будто обрезанные по пояс кожаные куртки, джинсы, кроссовки, маленькие кепочки на коротко стриженных головах.

Компания не обратила внимания на вспышки маячка и надсадный вой сирены — повернулись на миг бледные пятна невыразительных лиц и тут же развернулись обратно. Сейчас у всех есть спецсигналы, покупай и ставь. Мало ли кто катается по Москве, что — сразу дорогу уступать?