– Не говори так! – выпаливаю я.

Он взглядывает на меня и даже в темноте различает гнев.

– Эй, – успокаивает он, снова беря меня за руку, – ты не капризничаешь. Я пошутил.

– Не в этом дело. Не называй меня Принцессой. Ненавижу это слово.

Он искоса смотрит на меня, потом переводит взгляд на дорогу:

– Ладно.

Я пялюсь в окно, пытаясь выкинуть это слово из головы. Не знаю, почему я так ненавижу прозвища, но это правда. Я понимаю, что слишком остро отреагировала, но пусть не называет меня так. А также именами бывших подружек. Пусть называет меня Скай… Это гораздо надежней.

Мы едем в полном молчании, и я все больше жалею, что так себя повела. Если на то пошло, мне лучше погоревать о том, что он назвал меня чужим именем, а не Принцессой. Похоже, я просто очень боюсь обозначить причину тревоги, поэтому злюсь на что-то другое. Пусть вечер пройдет без лишнего напряга. Спрошу про Хоуп как-нибудь в другой раз.

– Прости, Холдер.

Ничего не говоря, он сжимает мою руку и кладет себе на колени.

Когда мы въезжаем на его подъездную дорожку, я выхожу из машины. Мы так и не заехали за едой, но мне даже не хочется вспоминать об этом. Он поджидает меня снаружи и заключает в объятия. Потом прижимает к машине, и я зарываюсь лицом ему в шею, вдыхая его запах. Между нами еще чувствуется некоторая неловкость, но я стараюсь всем своим видом показать, что все позади. Он поглаживает мои руки кончиками пальцев, и у меня бегут мурашки.

– Можно спросить тебя кое о чем? – подает он голос.

– Конечно.

Он вздыхает, затем отодвигается и смотрит на меня:

– Я напугал тебя в понедельник? В машине? Прости, если так. Не знаю, что на меня нашло. Я не какой-то там хлюпик, клянусь. Последний раз я плакал, когда умерла Лесс, и уж никак не собирался перед тобой.

Я снова склоняю голову к нему на грудь и крепко обнимаю его:

– Помнишь, прошлой ночью меня разбудил сон?

– Угу.

– Это случилось во второй раз с тех пор, как мне было пять. В первый раз я плакала, когда ты рассказал мне про сестру. Ревела в ванной. Всего одна слезинка, но это считается. Наверное, когда мы вместе, наши эмоции зашкаливают и мы оба становимся хлюпиками.

Он смеется и целует меня в макушку, потом берет за руку:

– Готова к экскурсии?

Мы входим в дом, который оказывается совсем не таким, как я представляла. Снаружи он не выглядит большим, но там есть холл. В обычных домах его нет. Справа под аркой – проход, ведущий в гостиную. Все стены заставлены книжными полками, и у меня возникает ощущение, что я в раю.

– Ух ты! – восклицаю я.

Книги занимают все стены до потолка.

– Ага. Мама очень сердилась, когда изобрели электронную книгу.

– Мне уже нравится твоя мама, – смеюсь я. – Когда познакомишь?

– Я не знакомлю девушек с матерью. – Холдер произносит это невозмутимо, но лицо мигом вытягивается, и он понимает, что задел мои чувства. Он быстро подходит и сжимает мое лицо в руках. – Нет-нет. Я не то хотел сказать. Ты совсем не такая, как другие. Я не хотел тебя обидеть.

Я слышу, но думаю, что вот – мы уже столько времени встречаемся, а он сомневается, стоит ли знакомить меня с матерью. Интересно, настанет ли этот момент?

– А Хоуп знакомил?

Знаю, что не следовало этого говорить, но сдержаться я не могла. Особенно теперь, когда я слышу о «других девушках». Я не обманываю себя и понимаю, что я не первая. Просто мне не нравится об этом слышать. И тем более неприятно, когда он называет меня их именами.

– Что? – Он опускает руки и отходит. – Зачем ты это сказала?

Краска отливает от его лица, и я сразу же жалею о сказанном.

– Неважно. Ничего. Мне необязательно знакомиться с твоей матерью.

Мне хочется, чтобы это скорее прошло. Не нужно сегодня-то. Я хочу продолжить экскурсию по дому и забыть об этом разговоре.

Он берет меня за руку и повторяет вопрос:

– Зачем, Скай? Почему ты назвала это имя?

Я качаю головой:

– Да ничего страшного. Ты был пьян.

Он смотрит на меня, сощурившись, и становится ясно, что мне не избежать разговора. Вздохнув, я неохотно уступаю и, откашлявшись, говорю:

– Прошлой ночью, когда засыпал… ты сказал, что любишь меня. Но назвал меня Хоуп, так что на самом деле общался не со мной. Напился, был полусонный, поэтому не надо ничего объяснять. Не знаю, хочу ли я знать, почему ты это сказал.

Он со стоном запускает пальцы в волосы.

– Скай. – Делая шаг вперед, он обнимает меня. – Прости. Наверное, какой-то глупый сон. Я даже не знаю никого по имени Хоуп, и уж точно у меня не было девушки с таким именем, если ты об этом думаешь. Жаль, что так получилось. Нельзя было приходить к тебе в подпитии. – Он смотрит на меня, и, хотя чутье подсказывает мне, что он лжет, взгляд у него абсолютно искренний. – Поверь мне. Я просто умру, если ты хоть на миг подумаешь, что я питаю какие-то чувства к кому-то другому. Я никогда ни к кому ничего подобного не испытывал.

Каждое его слово источает искренность и правдивость. Если учесть, что я даже не могу припомнить, отчего плакала во сне, вполне возможно, что его сбивчивые слова тоже связаны с каким-то мимолетным сном. Слушая, я думаю о том, насколько серьезные складываются у нас отношения.

Я поднимаю на него взгляд, собираясь ответить. Приоткрыв рот, я жду, когда выйдут слова, но они не выходят. Оказывается, мне нужно время, чтобы все обдумать.

Он сжимает ладонями мои щеки и ждет, когда я нарушу молчание. От близости наших губ его терпение быстро истощается.

– Хочу поцеловать тебя, – извиняющимся тоном произносит он, придвигаясь.

Мы по-прежнему стоим в холле, но он удивительно легко приподнимает меня и усаживает на лестницу, ведущую в спальни наверху. Я наклоняюсь назад, и он прижимается губами к моим, вцепившись в деревянные ступени по бокам от меня.

В таком положении он вынужден поставить колено между моих бедер. Ерунда, конечно, если забыть о платье. Он вполне мог бы овладеть мной прямо здесь, на лестнице, но я надеюсь, мы все же доберемся до комнаты. Интересно, ждет ли он чего-нибудь от меня, особенно после моей случайно отправленной эсэмэски. Он ведь парень и, конечно, на что-то надеется. Интересно, знает ли он, что я девственница? Надо ли ему об этом сказать? Надо.

– Я девушка, – выпаливаю я в его раскрытые губы.

И моментально начинаю корить себя за то, что в такой момент говорю это вслух. Запретили бы мне болтать. Пусть меня лишат голоса, потому что, когда у меня притупляется осторожность, я мелю все подряд.

Он моментально перестает целовать меня, медленно отодвигается и заглядывает мне в глаза.