и её отца?

– О, тут, как оказалось всё предельно просто, – ответил ему Адам. – Но это-то и усложняет всё дело.

Карлсен опустил взгляд в пол, брови его хмурились, и во всём его облике чувствовалась напряжённая работа мысли.

Мадам Фабьен достала из недр одежд ещё один стакан.

– Антуан, плесни-ка сюда, не могу смотреть, как мучается этот болезненный мальчик. Ему стоит выпить.

– Я в порядке, – Карлсен поднял голову и взглянул на Каннингема. – Не будем попросту терять время, пора пригласить нашего главного свидетеля.

Жоржетта поперхнулась напитком от сказанного.

– Что значит «главного»? По-вашему, какая-то машинистка, умеющая врать на бумаге, важнее, чем муж и дети?

– Просто кажется, что никто в эти дни так не интересовался Тамарой Робинсон, как мисс Бёрч, – высказал своё мнение молодой человек.

Мадам Фабьен скорчила гримасу, с которой и отправилась в очередной раз в кладовую.

Вероника Бёрч сидела перед Карлсеном всего через несколько минут. Казалось, она давно поняла, что происходит сегодня в отеле «Мамонт».

Её глаза горели. Они внимательно следили за Адамом, который так же без зазрения совести в тот момент изучал молодую женщину, расположившуюся в кресле.

Наконец она произнесла:

– Вы тоже находите это забавным?

Карлсен чуть нахмурился и сказал:

– Прежде всего я бы хотел поблагодарить вас, мисс Бёрч…

– Ай, бросьте и задавайте уже ваши вопросы.

– Что ж, вот оно как, – Карлсен довольно кивнул.

– Я могла вас раньше где-то видеть?

– Ну…

– Хотя с моей фантазией я уже по двадцать раз всех видела.

Вероника махнула рукой.

– Ну? Что тут уже обо мне наговорили?

В ответ Карлсен улыбнулся и спросил:

– Кто именно?

– Нет, мне действительно интересно. Вы ведь уже в курсе, да, что я сама втянула себя в это убийство?

– А вы полагаете, что это было убийство?

– Я прекрасно знаю, как и вы, что это было убийство, – уверенно заявила мисс Бёрч.

– В таком случае я рад, что нет необходимости убеждать вас в этом.

– А что, кто-то сомневается?

– Ещё как. Людям, скажем прямо, нечасто выпадает в жизни случай быть свидетелем убийства. Но для вас, как для человека, чьё сознание уже много лет варится во всём этом, тут, разумеется, ничего необычного.

– Если это не убийство, то что?

Карлсен парировал:

– Сами ответьте.

Вероника с удовольствием так и поступила. Она почти пропела:

– Тамара болела всем на свете. Давление, сердце, ревматизм, сосуды, онемение и, кажется, щитовидная железа. Что бы выбрать?

– Полагаю, тут требуется грамотный специалист.

– Ах, в точку! – Вероника рассмеялась.

– Знаете, мне всегда была интересна одна вещь. Когда писатели придумывают всякого рода изощрённые пути к смерти, они консультируются с врачами, чтобы всё было достоверно, или позволяют себе какие-то вольности, которых в реальной жизни не может быть?

– Зависит от качеств писателя, – сказала мисс Бёрч. – Мне, как одному из самых продаваемых авторов нашего времени, и в голову не приходило обращаться к врачу за информацией. Чем фантастичней убийство, тем оно жаренее.

– Да, верно. Но будучи знакомым с кое-какими вашими работами, я прихожу к выводу, что на этот раз вы решили круто поменять тактику.

– В этом вы правы, я действительно заморочилась. Надоело писать сказки. Впервые захотелось чего-то, пускай простого, но жизненного.

– А что может быть жизненнее, чем семейные дрязги, – вставил Карлсен.

– Как я рада, что вам не нужно этого объяснять.

– Скажите, миссис Робинсон оправдала ваши ожидания как жертва?

– Более чем. Я и не надеялась, что Тамара будет настолько хорошей жертвой. Честно говоря, думала, всё будет куда скучнее.

– Полагали, что убийства может не случиться?

– Да, и очень переживала по этому поводу. В какой-то момент даже показалось, что накал спадает, и я начала волноваться, что мой материал станет пресным, но… Случилось то, что должно было случиться.

Карлсен удовлетворённо покивал:

– Если бы все отвечали столь же прямо, не юля, как вы, мы бы распутали это преступление в два счёта.

Вероника облизала губы.

– Так, значит, вы и есть мой сыщик? – сказала она.

Адам вопросительно на неё посмотрел.

Вероника достала из сумки стопку листков с отпечатанным на машинке текстом.

– Лица, диалоги, монологи, действия и даже мимолётные взгляды – абсолютно всё, написанное здесь, взято из последних нескольких дней моей жизни, начиная с момента, как я пересекла границу Югославии. Если вы знакомы с моими книгами, то знаете, как я люблю подробности. Только на этот раз я их не выдумала.

– От вас ничего не ускользает, это правда.

– И учтите, я даже не приукрасила ни одного слова, ни одного жеста. Изменила только имена. Я хотела реальности, и я её получила. Она вся здесь. Хотите почитать?

– Быть первым, кто читает неопубликованную рукопись Вероники Бёрч…

– Да бросьте, это всего лишь черновик. И, разумеется, если это как-то поможет вашему расследованию, я буду только счастлива. Ведь вы в свою очередь поможете дописать мою книгу.

Передавая пачку листов, она не скрыла усмешки. Карлсен взял рукопись.

– Дайте угадаю, – сказал он. – Вы никак не ожидали, что ваш сыщик предстанет перед читателями в купальном халате.

Вероника покачала огненной гривой.

– Извините, не смогла сдержаться. Но если вы на меня произвели такое сильное впечатление, значит, непременно хорошо впишетесь в мой текст. Если вы не возражаете…

Карлсен пробежался взглядом по первой странице.

– Надеюсь, вы подберёте моему герою удачное имя.

– Я как раз раздумывала над этим. Рупрехт. Не возражаете быть немцем? Кажется, вам пойдёт.

Карлсен притворно вздохнул.

– Мы ведь не выбираем своей судьбы. Пусть будет Рупрехт, – сказал он. – Вам требуется моя помощь в завершении книги, из чего я делаю вывод, что с личностью убийцы вы ещё не определились, так?

И вдруг перед ним предстало другое, несколько растерянное, выражение лица молодой женщины. Она задумчиво произнесла:

– Вот тут магия реальности для меня и кончается. Дело в том, что я знаю, кто убил Тамару. И это лишает меня всякого удовольствия продолжать писать эту историю.

К удивлению Каннингема, наблюдавшего из своего угла, Карлсена слова Вероники как будто ничем не поразили.

Норвежец лишь сделал свой привычный жест, подтолкнув очки на переносице, и ровным тоном сказал:

– Вы следили за бутылкой, как только она вынырнула из сумки мисс Нортон…

Вероника Бёрч молча кивнула.

– Потому как знали, что у мисс Нортон пропал веронал…

Девушка кивнула во второй раз.

– Видели, чья рука насыпала веронал в ликёр…

Третий кивок.

– И понимали, что, если Тамара выпьет этот ликёр, она умрёт.

Кивка не последовало, лишь жёсткий взгляд серых глаз.

– Я уже говорила: произошло то, что должно было. Я не лезу в чужие дела. Моё дело писать книги.