— Открой глаза. — Его тихий голос, прозвучавший словно издалека, заставил меня зажмуриться еще сильнее.

Он осторожно раздвинул мои колени и склонился ниже. Сам он оказался так же голым по пояс, и я ощутила исходящий от него тепло. Склоняясь еще ниже, прошептал:

— Открой, Ани, и посмотри на меня.

Закусила губу и мотнула головой, отказываясь и сгорая от стыда. Кир хмыкнул и уже совсем другим тоном произнес.

— Открой глаза и посмотри на меня, пожалуйста…

И то, как он это произнес, заставило меня затаить дыхание. Кажется, впервые в его словах не было ни яда, ни пренебрежительности. Не было презрения, коим Кир обычно наполнял каждую фразу, обращенную ко мне. Не было и печали, что иногда проскальзывала в его словах.

Осторожно приоткрыла один глаз, затем второй, и отчего-то не смогла сразу посмотреть ему в глаза, остановила свой взгляд на красных, искусанных губах. Заметила, как дернулся их уголок, и ямочка проступила на темной, покрытой щетиной щеке. Усилием воли выгнала из головы мысли о том, какие же эти губы мягкие и теплые, какими могут быть нежными, и подняла взгляд выше. Глаза Кира скрывались в тени упавших на лицо прядей волос, но это не помешало мне разглядеть невероятный блеск серебристой радужки.

Я молча смотрела в них, нервно облизывая губы, которые отчего-то моментально пересыхали, заставляя меня повторять это движение снова и снова. Какое-то время он молчал, продолжая буравить меня своим невозможным взглядом, а потом резко отстранился, выпрямляясь. Потянулся в сторону и, подхватив что-то с земли, снова повернулся ко мне.

— Иди сюда, — просто произнес, протягивая руку.

Я уставилась на его раскрытую ладонь, не понимая, что он хочет. Кир, уловив мое замешательство, тряхнул второй рукой, в которой была зажата его собственная куртка.

— Поднимись, тебе надо одеться, а то замерзнешь, — наконец объяснил словно ребенку.

— У меня своя есть… — ответила, продолжая смотреть на него во все глаза. — Отвернись, п-пожалуйста, я…

Самым странным было то, что я никак не могла собраться и сделать вид, будто ничего такого не произошло. Ведь могла же я изображать безразличие раньше и сдерживать свои чувства по отношению к нему? Почему сейчас я была неспособна собраться с мыслями, почему не могла просто послать его к темным, пригрозив оружием и…

— Уже нет, — Кир скривился, словно кислую ягоду раскусил. — Она немного порвалась…

— Что? — вот тут я резко села, продолжая прикрываться от него руками. — В каком смысле?

Молча проследила за его рукой и ужаснулась. На земле рядом с нами валялась груда тряпья, что совершенно точно раньше была так понравившейся мне курткой и еще его рубашкой, или тем, во что она превратилась. Успела заметить оборванный край с пучками торчащих во все стороны ниток на тех местах, где раньше красовались пуговицы. Снова взглянула на полукровку, что с очаровательно-виноватым видом смотрел на меня.

Затем он, одной рукой встряхнув куртку, подхватил ее второй за ворот и осторожно опустил мне на плечи. Подождал, придерживая, пока я аккуратно высвободила правую руку и просунула ее в рукав, затем, вцепившись в полу, запахнула, прикрывая свою наготу. Когда я справилась со вторым рукавом, Кир потянулся вперед, судя по всему, намереваясь застегнуть куртку.

— Нет-нет, — я отпрянула от него, теснее запахивая полы довольно большой для меня вещи. — Я сама!

Кир качнулся вперед и снова уставился в мои растерянно распахнутые глаза, а затем загадочно и довольно улыбнулся.

— Неужели, Ани?.. — он смотрел, хмурясь, и словно нашел на моем лице ответ на какой-то свой невысказанный вопрос. Неожиданно его глаза расширились, и он повторил уже другим, таким тихим и полным нескрываемого довольства голосом: — Неужели… Моя Ани, ты моя!

Я же окончательно смутилась, осознав, о чем он говорил, и наклонила голову, сосредоточившись на пуговицах, что сейчас, остервенело дергая дрожащими от смущения пальцами, пыталась протолкнуть в петли.

— Н-не понимаю тебя, — выдала наконец, справившись с этой непосильной задачей.

Кир не знал, он просто не мог знать о том, что я еще ни с кем не… Собралась с мыслями, сделала быстрый, но глубокий вдох и подняла глаза, чтобы тут же получить молниеносный, но при этом очень нежный поцелуй в губы.

— Моя! — припечатал Кир и тут же отпрянул, поднимаясь на ноги.

Я даже не успела осознать всё, что уже произошло и, слава светлым, не произошло в этом лесу, когда моей кожи коснулась легкая вибрация. Пробежала по телу от макушки до самых пяток, растворяясь и уходя куда-то в землю. Я подскочила на ноги, принимая максимально устойчивую позу, так как сразу поняла, что это такое, и увидела дрожащее словно в знойный день марево: недалеко от нас выстраивался портал.

Кир развернулся в ту же сторону, куда я смотрела, и отрывисто бросил:

— Что там?

— Портал… — вгляделась в воздух, пытаясь понять, какой оттенок имеет магия. — Кто-то выстраивает портал… сюда.

— Портал… — вгляделась в воздух, пытаясь понять, какой же оттенок имеет магия. — Кто-то строит портал… сюда.

Несколько долгих мгновений, и мы одновременно метнулись в разные стороны: я на поиски своей обуви, что успела где-то потерять, а Кир собирать с земли остатки наших вещей.

Сапоги нашлись тут же: один торчал среди веток густого кустарника, как бы намекая, что попал он сюда не просто так, а второй оказался под грудой тряпья, что ранее была нашей с ним одеждой.

Накинув на плечи синюю куртку, Берхольд выудил из-под вещей второй сапог и бросил его мне. Подождав, пока я спешно обуюсь, схватил меня за руку и словно маленького ребенка потянул за собой в сторону ручья.

— Сколько у нас времени? — крикнул, когда мы, уже преодолев и ручей, и небольшую поляну, углубились в густой лес.

— Пять, — следуя за полукровкой, выдохнула, — максимум семь…

Сначала мы шли быстро, внимательно оглядываясь, затем еще ускорились, а минуты через две перешли на бег. Мчаться по густому, практически нехоженому и нерасчищенному лесу, когда тебя крепко удерживают за руку, оказалось довольно сложно, а потому с трудом, но я все же выдернула ладонь из сжатых пальцев Кира. Теперь я могла спокойно огибать огромные валуны, кои начали попадаться уже метров через двести и перепрыгивать через поваленные стволы исполинских деревьев.

Бросив взгляд влево, заметила, как Кир на полном ходу с грацией, достойной хищника, практически перелетел очередное препятствие, как приземлился и, обходя меня, вырвался вперед. Сжав зубы, и я прибавила скорости, а уже метров через пятьдесят, обогнув Берхольда, проскользнула под очередным накренившимся стволом. Кинула молниеносный взгляд на парня и рванула дальше.

Так мы и бежали, перепрыгивая, огибая и проскальзывая мимо препятствий, несколько километров без остановок. Уши закладывало от ударившей в голову крови, а легкие начали гореть, когда через очередную сотню метров на моем пути, словно из земли, вырос кусок скалы. Только и успела притормозить и пригнуться, проскальзывая под очередной низко растущей веткой, когда над моей головой просвистел серебристый клинок. Чиркнув по краю покрытого мхом гранита, отлетел в сторону, так не задев меня.