— Не сомневаюсь. Рут здесь?

— Я сказала, что будет, так ведь? Она где-то там.

Мюррей стал пробираться через толпу в указанном направлении, ему потребовалась беспокойная минута, чтобы найти Рут. Потом, как и ожидал, он увидел, что она скрыта полукругом поклонников и явно довольна этим. Двое из них были ему знакомы. Это были Тед Холлоуэй, бывший телепродюсер Диди, и коренастый, с лицом гнома, один из закадычных друзей Эвана. Он представился Мюрреем в тот вечер, когда бард устроил достопамятное выступление в вест-сайдском салуне, просто как О’Мираг. Это был непризнанный поэт с гораздо большим талантом, чем Эван, но с гораздо меньшим сексуальным пылом.

— Вот что убивает меня, — печально объяснил он. — Мы вернулись во времена миннезингеров, когда ты пел для графа и — простите мое выражение — трахал графиню. Я горячо предан умеренности, в этом неокуртуазном веке для таких, как я, места нет.

Глядя, как Рут обращается с поклонниками, Мюррей понял, что все под полным контролем. Компания находилась в той стадии, когда заинтересованные самцы рассматривали перспективы, но что-то делать были еще не готовы. Потом компанию заслонил на миг официант — он узнал в нем человека из гриль-бара в «Сент-Стивене», — который с высоко поднятым нагруженным подносом проплывал через толпу так же легко, как угорь сквозь водоросли. Официант тоже узнал его.

— Хорошая вечеринка, мистер Керк, — сказал он, опуская поднос. — Возьмете что-нибудь?

— Нет, спасибо, — ответил Мюррей, а стоявший рядом человек сказал: «Ну а я возьму» и взял сандвич. Потом обратил сильно загорелое, полное лицо к Мюррею.

— Керк? — спросил он. — Послушайте, я вас знаю. Вы работали у Фрэнка Конми, так ведь?

— Да.

— Я так и подумал. Моя фамилия Чипмен. Джо Чипмен. Я возглавлял агентство, заказывавшее интервью Фрэнка на радио. Жаль его, правда? Но, конечно, когда пришел его час, он был уже стариком.

Чипмен продал свое агентство два года назад, объяснил он в ответ на вежливый вопрос Мюррея, чтобы заняться независимым производством фильмов совместно с партнером на Западном побережье.

— Я уговорил его на это, — сказал Чипмен. — Когда управлял агентством, я так долго объяснял продюсерам, что кинобизнес на подъеме, что в конце концов и сам в это поверил. Понятия не имел, какой я ловкий мошенник.

К ним подошла красивая седовласая женщина и взглянула на остатки сандвича в руке Чипмена.

— О, Джо, — укоризненно сказала она.

Чипмен вздохнул.

— Насколько злее змеиного укуса жена, которая считает калории. Ханна, это мистер Керк, настоящий, живой частный детектив. Когда обнаружишь, что он следит за тобой, знай, что все пропало.

Ханна Чипмен улыбнулась Мюррею:

— Этого не случится. Вы друг Алекса, мистер Керк?

— Не совсем, — ответил Мюррей. — Скорее друг его друга.

— Алекс вульгарный тип, — сказал Джо Чипмен. — Я дал ему первую работу — сделать декорации для «Юнайтед телевижн», это были подлинные сокровища, а теперь посмотрите на него. Может, вы не знаете этого, Керк, но он был настоящим художником до того, как стал писать эмалью свои дерьмовые шедевры.

— О, Джо, — вновь укоризненно заметила его жена.

— Вот что они представляют собой, — спокойно сказал Чипмен. — Как-никак, я вырос на птицеферме в Нью-Джерси вместе с двумя тысячами кур леггорн. И перелопатил достаточно птичьего помета, чтобы сразу узнавать его.

— Что вы делаете в Нью-Йорке? — спросил Мюррей. — Посещаете художественные выставки?

— Нет, я в командировке. Моя задача — комплексные сделки, где собираешь воедино звезду, режиссера и сценариста, а потом просишь о финансировании. Сейчас проблема со сценаристами. Звезд и режиссеров пруд пруди, а сценаристов нет. Сейчас я прочесываю Бродвей на тот случай, что «Эм-Джи-Эм» скупила не все. Капиш?[30]

— Я капиш, — ответил Мюррей. — Но вам придется основательно потрудиться, чтобы сделать хорошие фильмы из того, что я видел в этом сезоне.

— Хорошие фильмы? Кто говорит о хороших фильмах? Проснитесь, мой друг. Посмотрите вокруг себя на наш дивный новый мир. Все кинотеатры теперь для автомобилистов на открытом воздухе. Туда едут дети, чтобы иметь возможность целоваться в машине, и семейные люди, чтобы иметь возможность оставить ребенка на игорной площадке, а самим отоспаться. Думаете, кого-то из них интересует, насколько хорош фильм? Им только нужно что-то на экране, чтобы иметь причину находиться там.

— О Господи, — сказала Ханна Чипмен, — опять он за свое.

Мюррей обратился к Чипмену:

— Если подумать, я знаю человека — отношения у нас строго деловые, — который финансировал постановку пьесы «Бурное время» два или три года назад. Слышали о ней?

— Не только слышал, я имел удовольствие отвергнуть ее, когда мне пытались навязать права на экранизацию. Я впервые в таком отчаянном положении.

— Почему?

— Определенной причины не существует.

— Как, по-вашему, во сколько обходится постановка такой пьесы?

Чипмен пожал плечами:

— Зависит от многих вещей. Как минимум, восемьдесят тысяч, но в конце концов может оказаться значительно больше. Если вам нужны цифры, возьмите тот номер «Уолл-стрит джорнал», где объявляют регистрацию постановочных компаний. Получите в подробностях скверные новости. Одно дело финансировать постановку…

— Джо, — сказала его жена, — если не можешь найти другой темы для разговора, я заору.

— Правда она умна? — заметил Чипмен. — Ей ненавистны эти деловые поездки, потому что в них только и говоришь о делах.

— Говоришь, говоришь и говоришь, — сказала Ханна Чипмен. — И знаешь, что в результате не привезешь в Калифорнию ни единого сценария.

— Может быть, нет, — сказал Чипмен, — но, может, привезем кое-что другое. — Подтолкнул локтем Мюррея. — Видели это? — спросил он таинственным шепотом. — Можете представить себе ее в цвете?

Мюррей посмотрел и понял, что он имел в виду Рут, которая, хмуро сдвинув брови, внимательно слушала разглагольствования О’Мирага.

— Очень хорошенькая, — промолвил он.

— О, у вас есть дар слова, — сказал Чипмен. — Друг мой, она не просто очень хорошенькая. Она способна расшевелить даже остолопов, ездящих в кинотеатры для автомобилистов. Я наблюдаю за ней все время…

— Знаю, дорогой, — сказала его жена.

— …и мой проницательный взгляд продюсера говорит мне, что тут открываются перспективы для всех причастных. Как можно выглядеть примулой на речном берегу и при этом излучать флюиды тигровой лилии, я понятия не имею, но оставляю это для ее психоаналитика. Меня интересуют только эти флюиды. Ощущаете их?