Кристоф буркнул что-то, не отрываясь от кружки.

Хауссер достал из кармана сложенный лист бумаги и положил на стол перед Кристофом.

– Что это?

– Номера банковских счетов, о которых тебе нужно все узнать. Какие производились операции? Когда это происходило? Какие на них суммы?

Кристоф взял листок и пробежал глазами колонку номеров:

– Кому они принадлежат?

– Это не важно. Мне нужны только данные.

Кристоф швырнул бумагу на стол:

– Но я не могу этого сделать, это не по моему отделу. Между прочим, если в них сунуться, не имея соответствующего доступа, это легко может быть обнаружено.

Хауссер негромко хохотнул:

– Милый мой Мидас! Ты уже обнаружен. Поэтому ты здесь и сидишь. Весь смысл наших отношений в том и состоит: я прошу раздобыть сведения – ты это делаешь.

– Но меня могут уволить.

– Раньше ты всегда охотно шел на такой риск, пока речь шла о твоем собственном обогащении? Теперь ты сделаешь это ради национальной безопасности. Считай это героическим поступком.

– К черту! Это, кажется, никогда не кончится, да? – пробормотал Кристоф, вставая из-за стола.

Хауссер сделал глоток пива.

* * *

Лежа на кровати в наушниках, Хауссер слушал, как Кристоф в очередной раз умолял Лену, чтобы она его не бросала. Мольбы, обращенные к алтарю и прекрасной святой деве. Но железная дева непреклонно настаивала на своем решении, и развод был неизбежен.

– Лена, это же было больше десяти лет тому назад! Лена, в ту ночь я был в помрачении и не помнил себя! – рыдал Кристоф. – Штази подсыпали мне какую-то отраву. Они накачали меня наркотиками и устроили эту инсценировку. Они всегда этим занимаются – травят нас. Сталкивают нас лбами.

Хауссер невольно улыбался, слушая, как он оправдывается. Но тут раздался голос Лены:

– Но чтобы этого больше никогда не повторялось, слышишь? Я не потерплю с твоей стороны таких слабостей. Это пошло и примитивно!

Хауссер сразу вскочил с кровати и пошел в гостиную. На мониторе он увидел, что они сидят, держась за руки. Только тут он сообразил, что Лена же не снимала обручального кольца, а он поверил, что она всерьез говорит о разводе.

– Поверь мне в последний раз, и я докажу тебе. Ты никогда не пожалеешь, что поверила мне, – сказал Кристоф.

– Обещай мне, что мы устроим свою жизнь так, как собирались! Подальше от всего этого. – Она обвела комнату неприязненным взглядом.

– Обещаю тебе! Я и сам уже думал, что нам все-таки надо уехать.

– То есть ты хочешь сказать, что мы присоединимся к Шрёдеру и сбежим отсюда вместе с остальными?

– Нет. Из этого все равно ничего не получится. Я думаю, что нам самим надо попытаться выбраться отсюда в Варшаву, а оттуда уже куда-нибудь дальше…

Глядя на экран, Хауссер торжествующе усмехался и потирал руки. Не зря он нажимал на Мидаса – последняя попытка принесла желаемые плоды.

– Я уверен, что у нас еще все будет хорошо, только бы уехать отсюда подальше.

Лена выпустила его руку:

– И кончим, как другие беглецы, без гроша в кармане?

– У меня на Западе есть связи. Мы можем начать там новую жизнь.

– То есть начать все сначала? Ты же сам говорил, какие тут открываются возможности. Разве не поэтому мы решили остаться? Дождаться смены системы. Дождаться восстановления. Потому что тут откроются возможности и мы разбогатеем?

– Ну да, Лена. Но положение несколько осложнилось.

– Ну так упрости его, Кристоф! Если хочешь, чтобы я поверила тебе, то забудь о планах побега и позаботься о том, чтобы обеспечить нам будущее здесь.

Она встала и вышла из комнаты, оставив Кристофа в одиночестве.

Хауссер с размаху стукнул рукой по столу. А ведь чуть было не удалось! Еще немножко, и все было бы в порядке!

Кристиансхавн, апрель 2014 года

В каюте «Бьянки» перед Луизой стояла на столе покрытая пятнами плесени обувная коробка, с которой была снята крышка. За окном начал накрапывать дождь, капли звонко стучали о крышу.

– Как видно, я очень многого не знала про своего брата.

– У всех есть свои тайны, – бросил сзади Томас, занятый тем, что обыскивал кухонные шкафы в поисках выпивки. Пока что ему удалось отыскать только остатки горькой настойки «Гаммель данск», от которой Луиза отказалась.

– Не могу только понять, зачем он все это тут спрятал, – сказала Луиза.

– Думаю, в этой коробке – его трофеи. Даже зная, что никогда не вернется назад, он не смог ее выкинуть. Слишком много для него значило ее содержимое. Он предпочел запрятать свое сокровище в надежном месте, где никому не придет в голову его искать.

– Никому, кроме вас, – сказала Луиза, садясь на диван.

Томас обернулся к ней:

– Кажется, я знаю, где найдется вино. Вам не расхотелось?

– Хочется, и даже больше прежнего.

Он вышел из каюты и направился на нос яхты. Через несколько минут он вернулся с мокрой бутылкой без этикетки. С бутылки стекала вода.

– Быстро вы! – сказала Луиза.

Томас кивнул, достал штопор и вытащил пробку. Он был уверен, что вино будет приличное. У Эдуардо был хороший вкус. Но Томас знал, что ему еще предстоит серьезное объяснение с Эдуардо, когда тот обнаружит, что припасенная им бутылка, которую он охлаждал в канале, опустив на веревочке в воду, исчезла. Томас взял из мойки два бокала и сел рядом с Луизой.

– Могенс был педантом, – сказал Томас, наполняя бокалы.

В коробке лежали накопившиеся за несколько лет десятки писем и распечатки электронных сообщений от женщин, желавших завязать знакомство через Интернет. Среди писем, подобранных в алфавитном порядке, лежали также ответы Могенса, распечатанные на принтере и прикрепленные скрепками к соответствующему письму. Так что в переписке, как и во всем, что касалось жизни Могенса, царил образцовый порядок.

– Что-то мне не хочется рыться в его бумагах, – сказала Луиза, пригубливая вино. – Мне кажется, это нехорошо – получается, как будто я шпионю за ним.

Томас невольно вспомнил, как он сам копался в прошлом Евы, но быстро отогнал от себя эту мысль.

– Но с другой стороны, по этим письмам можно будет, наверное, узнать, с кем он в последнее время общался.

Луиза пожала плечами и принялась перебирать стопку писем. Некоторые женщины прилагали к письму свою фотографию в более или менее раздетом виде. Случайно ей подвернулось письмо, судя по дате, годичной давности. Она прочла его:

– Виви из Бранде. Представилась как Козерог эротического склада и мама четырех кошек. – Найдя ответ Могенса, она только покачала головой.