Вновь повисла пауза.

— Но ведь нам нужно наверх, — осторожно напомнил Генка.

— Штурмовать Победу без рации мы точно не будем. Поэтому нужно спускаться вниз. Добровольцев, как я понимаю, не будет. Поэтому иду я. Тем более я руководитель группы, вся ответственность на мне. Возьму рацию, вернусь. Запасов провизии у вас хватит, дождетесь.

— А как же плохая погода на шести тысячах? — резонно спросил Генка.

— Молодов сказал, что там будет недолго мести. Пройти можно, — сказал Володька.

— Уверен? — переспросил я.

Парень кивнул. Предложил:

— Хочешь, я могу с тобой пойти?

— Нет — покачал я головой. — За главного тут останешься. Заодно с рацией поковыряешься — вдруг все же удастся что-то сделать. Но главное — за ребятами пригляди.

— Принято, — согласился Володька.

— Я пойду с тобой, — вызвался внезапно Артем.

— Ты? — удивился я.

Такого спутника мне не хотелось.

— Да. Одному тебе нельзя вниз. Нужен сопровождающий.

Видимо мой кислый вид лица был слишком явным, потому Артем спросил:

— Что, не доверяешь мне?

И не успел я ответить, как он с жаром произнес:

— Не возьмешь с собой — один пойду! Сидеть тут нет мне никакого резона. Я помочь хочу. Все мы сейчас в одном лодке. Нужна рация — я достану. И плевать — веришь мне ты или нет.

Он выжидательно смотрел на меня.

С одной стороны именно Артем два раза хотел меня подставить. И если бы у него это получилось, то меня бы здесь уже не было — отстранили бы. С другой стороны, наверное, его все же можно было понять. Парень молодой, с определенной долей зависти к чужому успеху. А у кого ее нет? Есть белая зависть, когда радуешься за человека. А есть черная. Тут уже не до радости, только обида и злость. И вот Артем отягощен именно вторым.

Боялся ли я его брать с собой? Нет. С ним справлюсь в случае чего. А вот лишние плечи не помешают. Нужно нести с собой вещи и палатку — спуск будет не простым. И помощь тут, конечно же, понадобиться.

Да и не думал я, что Артем настолько дурак, чтобы сам себе будет ставить палки в колеса. Ведь он абсолютно верно заметил — все мы сейчас в одной лодке.

Я глянул на Артема. Судя по виду, парень и в самом деле хотел свалить отсюда. Оно и понятно — его первого начнут клевать, если вдруг начнет расти напряжение. А Володька, при всем моем уважении к нему, может и не лезть в это, вспоминая историю с подставой. Он тогда первый хотел поколотить парня. Так что будет лучше для всех, если Артем пойдет со мной и не будет служит раздражителем для всех.

— Хорошо, — ответил я. — Пошли.

Артем облегченно выдохнул.

— Я тоже пойду с вами, — внезапно раздался голос.

Марк.

— Я тоже пойду с вами, — повторил он, чуть подаваясь вперед, как бы говоря — вот он я.

Я заметно напрягся. Интересно, что парень не напрашивался, а именно поставил меня перед фактом. Это еще сильней меня разозлило.

«Нет, остаешься», — едва не отрезал я.

Но вовремя прикусил язык.

«Ты что, хочешь оставить незнакомца, у которого нашел в рюкзаке пистолет с Лесей и остальными ребятами? Держи друзей близко, а врагов еще ближе — так гласит известная поговорка. И здесь она весьма уместна. Как это не странно, но Марк должен пойти со мной — для общей безопасности».

Я глянул парню прямо в глаза, пытаясь понять, что он задумал. Хочет по пути вниз пристрелить меня?

Какой-то дерзости или вызова во взгляде я не увидел. Холодная сосредоточенность. Которая, впрочем, мне тоже не понравилась. Но оставить его здесь, в палатке, где была моя девушка, даже и под присмотром Володьки, я не мог. Попытается напасть — я буду начеку. А вот проследить за тем, что будет происходить в палатке я не смогу. И потому ответил:

— Ладно. Тоже пойдешь.

Собрались быстро. Взяли запасную палатку, немного еды. Леся украдкой подошла ко мне, поцеловала в щеку.

— Будь осторожен, — пожелала она.

— Все будет нормально, — ответил я.

И выдвинулись вниз.

Спускаться тоже оказалось сложным занятием, нужно было следить за снегом и фирном, чтобы ненароком не поскользнуться и не покатиться вниз. К тому же первое время я практически не отводил взгляда от своих двоих спутников. Они опасней присыпанного льда будут.

На самом деле можно было спуститься не до самой базы, а дойти до сопровождающей группы и взять у них рацию. Этот вариант я выбрал основным, но при необходимости готов был идти до конца.

Погода была нестабильной. Я видел, как к нам то подходят серые тучи, то вновь отступают, гонимые озорным ветром. А вот нам было не до веселья. Ухудшения погоды нам точно сейчас не нужно.

Но небесная канцелярия думала иначе. Подул ветер, вновь стало туманно, зябко. Пришлось остановиться и переждать некоторое время сильные порывы. Молчали. Но неловкости не было, напротив, ощущалась тягучая злоба, которая почему-то лезла отовсюду.

М-да, сложен будет путь. Может, оставить кого-нибудь на базе? Например, Марка. А что, вполне неплохая мысль. Сообщить о находке и передать следователям — пусть разбираются. Думаю, с учетом новых обстоятельств дело о гибели Рудова нужно будет пересмотреть.

Немного переведя дыхание и дождавшись, когда ветер стихнет, мы вновь отправились в путь.

Шли по тонкому слою свежевыпавшего снега. И когда он успел выпасть? Этот снег был опасен, потому что прикрывал скользкие участки, и приходилось шаркать ногами, чтобы понять есть ли там лед.

Туман сгущался.

Мы спускались вниз как трое слепцов. Оставалось только надеяться на чудо, потому что видимость сильно упала, и мы шли практически наугад. Наверное, нужно было остановиться. Но я не отдавал приказ, чувствуя каким-то шестым чувством, что спустимся ниже еще на пару сотен метров, и там не будет непогоды.

Подошли к гребню, достаточно крутому, который нужно было проходить предельно осторожно. С одной стороны гребня имелся кар, или желоб, похожий на чашеообразное углубление, заполненное плотным снегом. Наверняка под ним есть и ледяные торосы. Упадешь вниз — и разобьешься наверняка.

— Марк, ты иди первым, — приказал я, не желая запускать его за спину.

Что ему стоит толкнуть меня в спину?

Плохие мысли на высоте ни к чему хорошему не приводят. Это еще Дубинин говорил. Но как тут не думать о плохом, когда иду в связке с двумя людьми, на которых положиться не могу?

Марк не стал спорить с приказом и пошел вперед. Достаточно быстро оторвался вперед, протаптывая нам путь. Мы же заметно отстали. А все из-за разговоров, которые вдруг начал Артем.

— Как тебе наши девчонки? — спросил он тоном, будто мы были не на высоте шести с половиной тысяч метров, на прогулке в парке.

— А что вдруг про них вспомнил?

— Выдержат ли? Вроде крепкие. До Важи Пшавела дошли.

— Ну вот ты и ответил на свой вопрос.

— А Маринка вроде тоже держится.

— Держится, — сухо ответил я.

Болтать попусту, и тратить силы у меня не было никакого желания. Артем начал раздражать.

— Ты как, не спрашивал у нее, как она? Все нормально? — не отставал тот.

— А мне нужно спросить?

— Не знаю, — пожал плечами парень. — Тебе видней, ты же руководитель группы.

— Артем, ты что-то конкретное хочешь спросить? Или есть рассказать? Просто нужно силы беречь, нам предстоит нелегкий спуск. А потом подъем. Все резервы важны. Так что давай их беречь.

— Конечно-конечно, — кивнул парень. — Согласен с тобой. Все важно сейчас. Силы нужны.

И продолжил путь. Странный какой-то.

Марк к этому времени отдалился метров на триста. Он понял и без команд, что скоро привал и нужно будет обустроить бивак для отдыха. Видимо для этого и ускорился.

Я торопил Артема, но тот шел медленно, часто останавливался, чтобы отдохнуть. Часто жаловался на то, что воздуха не хватает. Приходилось ждать, когда он надышаться. В одну такую остановку мы встали возле ледяного уклона.

— Нам нельзя разбиваться на мелкие группы, — напомнил я, кивая в сторону, куда ушел Марк. — Давай поторопимся.

— Уже можешь не спешить, — ответил Артем.

А потом подошел ко мне и вдруг резко толкнул в грудь. Я не ожидал от него такого и потому даже не успел поймать равновесие, так и полетел в снег, под которым оказалась зеркало льда.

— Это тебе за Маринку! — выкрикнул он.

— Что? О чем ты? — удивленно спросил я, тщетно пытаясь ухватиться хоть за что-то.

Я чувствовал, что скольжу вниз из-за крутизны склона.