Повернулся и скрипнул зубами, только тут заметив целехонького Марка, стоящего недалеко от меня, рядом с одним из людей Топорина.

Мои подозрения подтвердились. Говорить ничего не стал, лишь сплюнул в сторону Лебедева. Предатель, он и есть предатель. Только вот мотивы его поступков для меня до сих пор оставались загадкой. Не складывалось никак в единое целое поведение Ракеты, но да ладно, сейчас не до этого.

Ситуация почти безвыходная. Не оставят меня в живых, как пить дать. Грохнут и прикопают под ближайшим кустиком, хотя нет, скорее кремируют, чтобы улик не осталось. Наверняка в Изморози доменная печь имеется. Куда-то же они трупы все это время девали? А их, насколько я понимаю, было не мало.

— Прости, Стас, — послышался голос Марка, — выбраться с территории Изморози должен кто-то один, и увы — это не ты, но не расстраивайся, я передам Антипову, Богдане и даже стерве Саворской, что ты погиб как герой.

Скривил губы в презрительной улыбке. Говорить не хотелось, да и что я мог сказать. Хотя, пожалуй, кое-что меня все же интересовало, но не успел я раскрыть рот, как послышался голос Вестникова.

— Марк, кончай его.

— Я? — почему-то удивился Лебедев.

— Сам как думаешь? Наше доверие нужно заслужить. Или хочешь еще несколько лет на нарах чалиться? — ехидно поинтересовался Максим.

— Погодите! — воскликнул я, пытаясь потянуть время и заодно задать интересующий меня вопрос. — Как вы выяснили, где мы находимся? Я уверен, что на последнем отрезке пути камеры отсутствовали. Нереально было узнать точку нашего выхода. Я бы понял, если за нами шел один из ваших, но нет, такого точно не было, а вы нас ждали с полной уверенностью, что мы появимся именно здесь.

— Марк, покажи, — с превосходством ухмыльнулся Вестников.

Ракета отогнул ворот промокшей куртки, и я стиснул кулаки.

Маячок. Самый банальный маячок. СУКА.

Все изначально было предопределено.

Вестников с Топориным постоянно находились в курсе нашего маршрута передвижения. Продуманные твари.

Как же я раньше не заподозрил?

Да и с чего бы? Предпосылок не было, кроме, пожалуй, последнего боя.

— Знаешь, я думал «следак» не выдержит такой отвратительной погоды, а уж купание во рву и подавно, но гляди ж ты, до сих пор сигналит, — глядя мне в глаза и скривив губы произнес Лебедев.

Не стал ждать, пока меня начнут убивать, кинулся сам, надеясь захватить Марка с собой, но Ракета, берегший свои силы все это время, оказался быстрее.

Жуткая боль ударила прямо в середину груди. Огненный всполох опалил брови и ресницы. Ударной волной меня подняло в воздух и отбросило на пару метров.

Боли от падения не почувствовал, лишь смутно ощутил, что земля подо мной разошлась в стороны и я повалился вниз.

Краем сознания ощутил, что лечу в пропасть, а дальше — темнота.

Пришел в себя внезапно. В одну секунду я не ощущал абсолютно ничего, а в следующую — уже кривился от боли. Все тело ломило, словно меня переехало асфальтоукладчиком, а левое плечо пульсировало с невероятной силой. Попытался пошевелиться и вскрикнул. Показалось, что руку оторвало напрочь. Скосил глаза.

Ага. Теперь понятно. Плечо пробил самодельный железный стержень, торчащий из земли.

Проморгался, избавляясь от мельтешащих перед глазами черных точек и уже более сфокусированным взглядом окинул свое местоположение.

Я находился на дне выкопанной ямы, как минимум метра три в глубину. Рядом: справа и слева — торчало еще несколько воткнутых железок, мешающих повернуться и принять телу более-менее удобное положение. Они были глубоко вбиты в землю, поэтому не казались длинными, возвышаясь над поверхностью где-то сантиметров на пятьдесят.

Решил какое-то время не шевелиться и провести полную диагностику организма, и только затем приступить к лечению, но перед этим глянул наверх, всматриваясь в темнеющее небо с мерцающими на нем редкими звездами.

В глазах постоянно двоилось и темнело, поэтому не сразу понял, почему вижу небо в клеточку. Грудь неприятно сдавило от нехорошего предчувствия.

Ха-Ха. Отставить панику.

Присмотрелся внимательнее. Все ясно.

Вход ямы был перекрыт массивной железной решеткой и сверху засыпан листьями, сквозь которые просачивался тусклый лунный свет.

Ночь. Сколько же я пролежал без сознания?

Как только эта мысль пришла в голову, за ней тут же последовала другая, и я дико расхохотался.

Я хохотал до слез, не обращая внимания на то, что мое тело судорожно подергивалось от смеха и продирающего до костей холода, тем самым, еще больше повреждая проткнутую железным стержнем руку.

— Дебилы! Идиоты! Придурки! Ха-ха-ха! — надрывался я.

Вестников действительно полный кретин. Не даром Митин не доверял ему ответственные задания. Он никогда ничего не мог довести до логического конца. Хотя сегодня мне его поспешность и самоуверенность легла на руку.

Наверняка решил, что если я еще не подох, то в таком состоянии не смогу выбраться на поверхность. Подстраховались, устроив мне погребальную яму, чтобы уж наверняка, только хрен вам. Назло всем выберусь. Одно хорошо, если установили решетку, значит за телом не вернутся, оставят гнить тут, так что можно не опасаться, что люди Топорина припрутся проверять меня на предет жизнедеятельности.

— Уу-у-у, рука, — Простонал тихо, переставая смеяться и понимая, что нужно как-то избавляться от инородного предмета, застрявшего в плече, а то лежу вверх лапками как таракан и перевернуться не в состоянии.

Ничего, я еще вылезу, выползу и устрою Вам всем «Кузькину жизнь», мало не покажется.

Разогнал внутри энергию, пробежался по всем органам, оценил повреждения, запустил процесс лечения. Сначала решил восстановить общее состояние, чтобы хватило сил подняться и вытерпеть боль при освобождении руки.

Как ни странно, серьезных травм не обнаружилось, а к ним я отнес те, которые могли привести к летальному исходу. Несколько ушибов, синяков, царапин и пара сломанных ребер не в счет. Опаленное заклинанием лицо вообще посчитал ерундой. Пара прогонов энергией и кожный покров восстановится, а брови и ресницы отрастут сами. Порадовался что глаза целы остались, случись что с ними, было бы намного сложнее.

Пока самоисцелялся, разогнал кровоток по максимуму. Получилось согреться.

Не знаю, насколько хватит накопленного тепла, будем надеяться, что надолго.

Почувствовав, что пришел в более-менее сносное состояние, решил, что тянуть нет смысла. Пора освобождать себя из ловушки.

Боль была ужасной, когда я рванул свое тело вверх.

— Аа-а-а-а! — не смог сдержать крика.

Горячая кровь хлынула из раны. Зажал ее правой ладонью с одной стороны, и подползая к краю ямы, облокотился на земную породу.