Миф третий – бактериофаги помогают всегда, без сбоев.

Почему – всегда? Да потому что у бактерий нет никакой защиты против бактериофагов и выработать устойчивость к бактериофагу невозможно. Это все равно, что устойчивость к пулям выработать. Сколько ни старайся, ничего не получится.

Хорошо, пусть так. Допустим, что у бактерий нет никакой защиты против бактериофагов. Тогда ответьте на простой вопрос – почему в ходе эволюции агрессивные бактериофаги не уничтожили беззащитных бактерий совсем и полностью? Человеку удалось истребить «под ноль» множество видов беззащитных животных, начиная с дронтов и заканчивая морской коровой, а бактериофаги (при их-то прыткости и темпах их размножения!) все никак не могут разделаться с бактериями… Парадокс?

Только не отвечайте, пожалуйста, что бактериофаги намеренно не уничтожают все бактерии, чтобы им было где жить и размножаться. Разума у вирусов нет и советников-экологов тоже нет. Ищите другую причину!

Долго искать ее не придется. Бактериофаги агрессивны, настойчивы и хорошо умеют проникать в клетки, но и бактерии тоже не лыком шиты. Эволюция их тоже кое-чему научила, начиная с утрачивания рецепторов, по которым бактериофаги распознают мишени, и заканчивая выработкой ферментов, которые моментально «нарезают на кусочки» любую чужеродную нуклеиновую кислоту, проникшую в бактериальную клетку извне. Не в прямом смысле нарезают, разумеется, а в переносном – проводят «химическое» расщепление молекулы нуклеиновой кислоты на мелкие, не представляющие опасности, фрагменты. Защитная слизь, которой могут быть окружены колонии бактерий, служит серьезным, а то и непреодолимым, препятствием для бактериофагов.

Поэтому, если подобранный для лечения бактериофаг оказался малоэффективным или же вовсе не действует, нужно не увеличивать его дозировку, а думать о назначении чего-то другого, то есть – антибиотика. Упорное желание лечиться только бактериофагом и ничем больше, может привести к печальным последствиям. Все это написано не для врачей (врачи и так должны это знать), а для пациентов. Назначил, к примеру, врач при остром тонзиллите бактериофаг-содержащий препарат. Пациент два дня применял его, но эффекта не было. Тогда пациент вместо того, чтобы обратиться к врачу, самовольно увеличил дозу препарата вдвое, через день – еще вдвое… Знакомая ситуация, не так ли? Многие люди считают, что дозировку препарата можно (и нужно!) изменять самостоятельно. Мол, дело врача – назначить нужный препарат, сказать, что именно мне нужно, а уж в том, сколько мне нужно, я сам разберусь, мне организм подскажет.

Миф четвертый – о универсальности бактериофагов, то есть о том, что любой бактериофаг может бороться с любой бактериальной инфекцией.

Универсальность часто идет рука об руку с незнанием. Чем меньше мы знаем о предмете, тем больше склонны обобщать. Если знания о бактериофагах ограничиваются фразой: «Бактериофаги – это вирусы, которые убивают бактерии», то вполне можно считать любой бактериофаг средством лечения любой бактериальной инфекции. И ведь лечат же! А потом рассказывают, что помогло – приписывают произвольно выбранному бактериофагу, который так и не нашел своей «мишени», победу над инфекцией, на самом деле одержанную иммунной системой организма.

На этом с бактериофагами можно попрощаться. Теперь вы знаете о них все. Все, что нужно знать человеку, не являющемуся микробиологом или врачом.

Если при помощи бактериофагов можно успешно избавляться от вредящих нашему организму бактерий, то почему бы не попытаться избавиться от вредных раковых клеток при помощи бактерий или вирусов? Все, что способно уничтожать клетки, теоретически может пригодиться для лечения онкологических заболеваний. И, возможно, что именно при помощи микроорганизмов будет побежден рак во всех его проявлениях.

Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, почему при всех достижениях современной науки многие онкологические заболевания продолжают оставаться неизлечимыми. Особенно, если заболевание было выявлено не на ранней стадии, а позже.

Причин три.

Во-первых, онкологические заболевания пока еще изучены не до конца, а во многих случаях, скажем прямо, изучены лишь поверхностно. Разумеется, такого знания для победы недостаточно. Дело не в том, что ученые плохо стараются, стараются они как раз очень хорошо, изо всех сил, а в том, что наш организм хранит множество тайн. И очень часто случается так, что попытка найти ответ на один вопрос приводит не к ответу, а к дюжине других вопросов.

Во-вторых, раковые опухоли весьма жизнеспособны, устойчивы и способны быстро размножаться. Опухолевые клетки, уничтоженные в ходе лечения, сразу же заменяются новыми. Вдобавок они способны размножаться по всему организму, а не только в месте их возникновения. Вот и получается иногда, как в мифе о Лернейской гидре. Срубит герой одну голову, а вместо нее три вырастают, срубит три – вырастают девять.

В-третьих, уничтожать опухолевые клетки нужно осторожно, так, чтобы заодно не убить больного человека.

Вот и представьте себе ситуацию – с одной стороны, опухолевые клетки устойчивее обычных клеток организма и обладают способностью к быстрому неконтролируемому размножению, а с другой стороны, врачам приходится действовать с учетом интересов обычных, менее устойчивых клеток.

Как уничтожить сильного врага, солдаты которого рассредоточены среди слабого мирного населения, наших союзников, так, чтобы враг был убит, а мирное население не пострадало?

Бомбежки или обстрелы издалека непременно погубят часть мирного населения, если не все полностью. Массированное наступление тоже не подходит – пока до врага доберешься, уничтожишь многих мирных жителей, за которыми враг станет прятаться. А что, если поручить уничтожение врагов спецагентам, которые тихо пройдут мимо мирных жителей, не причиняя им никакого вреда, и нанесут «точечные» удары именно по врагам? Настигнут где угодно – и уничтожат. Ни один вражеский солдат от спецагентов не уйдет и не скроется.

Вот такими «спецагентами» и пытаются сделать некоторые микроорганизмы, чаще всего бактерии, приспособив их для борьбы с опухолевыми клетками. Идея хороша прежде всего тем, что микроорганизмы не могут причинить больному организму такого вреда, как облучение или химиотерапия. А, скорее всего, вообще не причинят вреда – сделают свое дело и уйдут с миром.

Представьте такую вот ситуацию, вернее – условную модель. Поскольку раковые клетки бурно размножаются там, где это не предусмотрено природой, их скопления – опухоли – не имеют кровоснабжения. Со временем кровеносные сосуды прорастают в опухоль, но на начальной стадии своего существования опухоль не получает всего того, что может принести кровь. В том числе и кислорода. Отсутствие кровоснабжения неблагоприятно сказывается на питании опухолевых клеток, но в то же время делает их неуязвимыми для лекарственных препаратов, которые разносятся по организму с кровью. Если нужно воздействовать на «молодую» опухоль каким-то химическим веществом, то его нужно вводить непосредственно в опухоль.