вызвали на ковер, сначала директор, потом в департамент образования. На меня там был наезд о недопустимости. Но я парировал, что расслаблялся в своё личное время. А ещё я мужчина молодой, свободный и возможно искал таким способом девушку с которой можно начать серьёзные отношения. Но сильно спорить всё же не стал и в итоговом документе согласился, что надо быть скромнее — не драться, не выражаться нецензурно, не демонстрировать своё обнажённое тело в прямом эфире, не танцевать такие откровенные и непристойные танцы, да ещё на виду у всех.

Полина, по нашей договорённости не переходила красные линии и не доставала меня. Да, мы виделись в школе. Это было бы странно, если бы не виделись, всё же она моя ученица. Но вела себя прилично. Мы созванивались с ней. Мало того, я один раз в воскресенье пригласил её в местный аквапарк. Мамзель подпрыгнула на месте и, конечно же, в условленное время уже стояла там как штык. Прибежав даже раньше, чем нужно. Хорошо с ней отдохнули. Накупались, накатались с горок. Посидели там же в кафе. Но никаких обнимашек, целовашек не было. Я спокойно относился к Литвиновой, хоть она и была в купальнике. Ну а что? Я её вообще без всего видел и ничего, сумел удержаться на грани фола. Так же сходили с ней в местный театр, причём билеты покупала она. Мне было без разницы на что идти. Я вообще рассчитывал там вздремнуть. Но когда пришли, оказалось, что это была постановка «Ромео и Джульетта». Я удивлённо посмотрел на Полину.

— Что, Макс? — Спросила она как ни в чём не бывало и поправила очки.

— А что-то другое нельзя было? Обязательно про двух этих ненормальных психов?

— Почему они психи?

— Как почему? Взяли друг друга и траванули, наверное от большой любви. Ты считаешь это нормальным? Или это тонкий намёк на толстые обстоятельства? Ты меня, Полина, хочешь травануть?

— Ты с ума сошёл, Макс? У тебя интересная интерпретация этой, пусть грустной, но замечательной истории о любви.

— Замечательная история любви? Да на фиг надо. По мне так лучше замечательная история любви, это «Свадьба в Малиновке». Там и поржать есть над чем. Да там один Попандопуло чего стоит — это тебе, это мне, это опять тебе и это всё время мне. Мой самый любимый персонаж. А про любовь как он говорит: «И чего я в тебя такой влюблённый?!» И хеппи энд есть. А в Джульетте этой в оконцовке кладбище. Трындец любовь. Я вот не хочу, Полина, чтобы моя любовь закончилась на погосте. Извини.

— Что правда, Макс? — Она счастливо улыбнулась, держа меня под руку и прижалась. — Знаешь, я так рада. Но, Макс, здесь хоть поплакать можно.

— Не понял? Что значит поплакать?.. Ты сама поняла, что сказала?

— А что такое?

— Не, Полина, я с тебя не могу. Ну ладно ты. А ты меня представила, сидит здоровый лоб и заходится в истерике, проливая крокодильи слёзы? Да меня через пять минут в психушку увезут.

Но идти пришлось. Полина там действительно шмыгала носом, прикладывала платочек к глазам, вышла заплаканная. Кошмар сплошной. А ещё успели на лыжах покататься, пока снег не сошёл.

Тогда же меня вызвали к директору. Там присутствовала завуч.

— Максим Валентинович, — начал директор, — в школе поползли слухи, что у Вас имеются отношения с одной из Ваших учениц. Вы понимаете, что это не допустимо? Что подобное как-то прикрыть или замять не получится? Может возникнуть грандиозный скандал, вплоть до разбирательства в правоохранительных органах.

— С какой именно ученицей у меня отношения? У меня учениц много.

— Перестаньте, Максим Валентинович. Вы прекрасно всё знаете. — Вступила в разговор завуч, Тамара Григорьевна.

— Нет, не знаю. Итак, с какой ученицей конкретно у меня отношения?

— С Литвиновой Полиной.

— Да, есть такая ученица. А что кому не нравится?

— Вы встречаетесь с ней после школы?

— Конечно. Иногда. Мы ходим в театры, на выставки. Повышаем свой культурный потенциал. Недавно ходили на Ромео и Джульетту. Поплакали с ней вдвоём над несчастной судьбой бедных итальянских малолеток. Заодно я прочитал ей лекцию, как не надо делать, чтобы не оказаться на кладбище досрочно.

— Максим Валентинович! Вы издеваетесь над нами? — Завуч аж задохнулась от возмущения. Директор сидел вытаращившись на меня.

— Отнюдь, Тамара Григорьевна. Если Вы намекаете на то, что между мной и Литвиновой есть какие-то близкие отношения, как между мужчиной и женщиной, то смею Вас уверить, ничего подобного нет и близко. Я ещё дружу с головой. Всё в пределах приличия и целомудрия. Да, девочка влюбилась. И в этом случае, я посчитал, что лучше она со мной будет ходить по театрам, выставкам и прочим делам, чем свяжется с таким же, как и она сама малолеткой, у которого одна извилина и та, будучи в эрегированном состоянии, заточена на одно, зажать девчонку в углу и залезть ей в трусы. Вы же не хотите, чтобы одна из ваших выпускниц экзамен сдавала будучи беременной? Уверен, что нет.

— Ну знаете, Максим Валентинович!

— Подождите, Тамара Григорьевна. — Директор посмотрел на меня внимательно. — Максим Валентинович, Вы обещаете, что ничего такого между Вами и Полиной нет?

— Конечно. Я даже Вам это гарантирую. У нас с Литвиновой чисто деловые отношения, как между педагогом и подпедагогичным контингентом.

— Каким контингентом?

— Подпедагогичным. — Одним словом, отвертелся….

Наступила весна. В марте младшим Литвиновым исполнилось 18. Они пришли в школу нарядные, особенно девчонки. Перед уроком, я подсуетился. Когда все ученики уселись, я усмехнувшись, разглядывая класс, начал свой спич:

— Итак, камрады. Сегодня знаменательный день у 11 «В». У половины класса днюха! Камрады Литвиновы, стали совсем взрослые. Совершеннолетние. Им даже теперь пиво пить можно без проблем. — Раздались смешки. Глеб Литвинов спросил меня за пиво. Но я его обломил. — Нет. Здесь мы пиво пить не будем. Но, учитывая неординарность события в нашем классе, а так же учитывая, что у вас на сегодня это последний урок, то я принял решение провести небольшой сабантуй. То есть, вместо заучивания заумных формул и задач, мы пьём чай с тортом. Вернее с тремя тортами. Так, парни сдвигаем столы. Девушки, вон там три торта. И есть три чайника. Начинаем суетиться. — Посидели не плохо. Попили чай. Торты это я притащил, как и чай в пакетиках, а так же одноразовую посуду. Толкнул речь, поздравив семейный клан. К нам даже завуч заглянула. Но качать права не стала, тем более звонок об окончании урока уже прозвенел. Угостилась тортом с чаем. После, камрады убрали все, столы-парты расставили