– Егор, – тут же ответила Олеся. – А откуда взялась женщина по имени Валерия Ивашова? Ну та, которую якобы наняла в домработницы Ирина Петровна?

– Ну, последней определенно не существует, – заметил Степан, – это плод фантазии Валерии, которая сказала нам свое ненастоящее имя. Мы плаваем в океане лжи!

Степан встал.

– Думаю, надо выразить соболезнования Анне. Женщина сейчас дома одна, дети за границей. Правда, у нее есть сестра Ксюша. Но все равно необходимо завершить наши отношения. И следует сообщить вдове все, что мы выяснили. Вилка, поехали.

– Ты уверен, что надо действовать сейчас? Хотя… Когда я разговаривала с сестрами, стало понятно, что они не очень любят Валентину Тимофеевну.

– Можно с вами? – тихо спросила Олеся и приезжала кулаки к груди. – Пожалуйста! Я все поняла! Честное слово! Возьмите меня на работу! Я пригожусь!

– Отличненько, – засмеялся Бурлаков. – А я куда денусь? Ты меня подсидеть решила?

Калинина опустила голову.

– Нет! Опять я что-то нехорошее придумала!

Степан посмотрел на пару компьютерных дел мастеров.

– Агентство расширяется, к нам обращается все больше и больше народа, не хватает сотрудников. Оба пригодитесь. Вася, тебе одному сложно сейчас, да?

– Угу, – кивнул Бурлаков.

– Ну, тогда назначаю тебя начальником департамента… э… э… название придумаю. Олеся будет твоим заместителем.

Калинина запрыгала на месте.

– Ура!

– А подчиненные-то у меня есть? – ухмыльнулся Бурлаков.

Олеся показала на себя пальцем.

– Я! Обещаю спорить только по делу.

– О-о-о, – протянул Бурлаков. – Имеем главного по компьютерным технологиям и подглавного по тому же направлению. Все? Или еще кто появится?

– Пока вас двое, а там поглядим, – сказал Степан. – Ты не очень любишь работать в поле, ведь так, Василий?

– Не очень люблю работать в поле? Неверно сказано! Ненавижу выезжать куда-то! Бродить по грязи! Проваливаться в ямы! Прятаться в деревенском сортире! Бегать по крышам! Нырять в прорубь! Увольте! Оставьте меня в кабинете! Ночь! Комп! Кружка кофе! Тишина! Интернет! И, главное, никого рядом! Ни одного человека! Никто не болтает языком! Не кричит: «Вася!»

Степан взял свой телефон.

– Вот и оставайся в кабинете. Олеся, а ты как насчет работы в поле?

– Да, да, да, да, да, да! Хочу! Очень! Все могу! Бегать, прыгать, в Интернете плавать! Вот! Так! Днем ношусь, где скажете, ночью работаю в Сети!

– И через месяц – похороны Олеси, – басом объявил Василий. – На могиле поставят доску: «Здесь лежит неразумное существо…»

Я пошла к двери, Олеся побежала за мной.

– Возьмите меня, пожалуйста!

– Собирайся, – откликнулся Степан.

Калинина подпрыгнула и взвизгнула:

– Я уже собратая!

– «Собратая»! – закатил глаза Василий. – О, Пушкин! О, Достоевский! О, великий и могучий русский язык, тебя обогатили чудесным и ужасным словом «собратая»! Оно органично вписалось в семью, которая состоит из «ложить», «покласть», «ихняя», «ухи», «евонный», «до скольки» и «ко скольки», «уплочено», «текет», «порватый» и «просрачивать»!

– Что не так? – заморгала Олеся. – Нам так всегда в детдоме говорили: «Ты собратая в школу?»

Я взяла ее за руку.

– Потом объясню, пошли в гараж.

Глава тридцать пятая

– Следовало сразу сообразить, что Анна временно поселилась у Ксюши, – сказала я, паркуясь на обочине. – Дальше нам пешком. В селе нет широкой дороги. Мы там на внедорожниках не проедем.

– На своих двоих дойдем, – кивнул Степан.

Некоторое время мы шагали молча, потом Олеся удивилась:

– Во всех окнах темно.

– Село крохотное, лето закончилось, дети в школу пошли. Народ в Москву вернулся, – объяснила я. – Помнится, Наташа говорила, что из постоянных жителей здесь лишь она и Ксения. Остальные приезжают только на каникулы.

– Тсс, – шепнул Степан, – слышите голоса?

Мы как раз остановились у дома сестры Анны с задней стороны.

– И поволокло же Вальку-идиотку к детективам, – произнес женский голос.

– Это Ксения говорит, – прошептала я.

– Дура она! – коротко ответила Анна.

Степан прижал палец к губам, мы замерли. А сестры, не предполагая, что их кто-то может услышать, продолжили беседу.

– Смешно получилось, – хихикнула Ксения. – Мы наняли детектива, чтобы тетка нашла, где Матвей заховал бумаги. А Валька решила обратиться к сыщикам, чтобы те отыскали человека, который отправил на тот свет ее сыночка!

– Не к тому человеку обратились, – откликнулась Анна. – Идти в большое агентство – риск, там полно клиентов и сотрудников. Вот позвали одиночку, дали простое задание: обыскать дом, найти бумаги. Баба поехала, и именно в тот же день туда явилась придурочная писательница. Лапшу на уши навесила, и что дальше? Наша сыщица документы не нашла, домой отправилась, решила на следующий день приехать. Утром прикатила, а изба догорает. Почему она вспыхнула? Может, проводку замкнуло?

– Не знаю, – ответила Ксения. – Давай забудем про эти бумаги. Неправильная была идея отыскать письма императоров. Может, их и не было. С чего Егор вообще разоткровенничался? Я бы на его месте молчала!

– Пару раз у него телефон звонил, он трубку брал и уходил, – начала объяснять Анна. – Мне это не понравилось. Подумала, вдруг очередную бабу завел. Да, у вас с ним все было прямо супер, но, возможно, свежатинки захотелось. Кобель – он и есть кобель! Потом посекретничал в очередной раз, и в машину! Отсутствовал часа два, вернулся. Я к нему с вопросом: «Куда ты ездил?» Егор чушь понес, я понимаю, врет. Ну и сорвало крышу, налетела на него, прямо в истерику свалилась. Никогда со мной такое не случалось, и вдруг понесло! Валька надоела до смерти, все ей надо, везде нос сует, пристает, замечания делает. Нет сил терпеть. Ну и испугалась, что муж нашел новую ….! Мало ему тебя! Муж понял, что я совсем голову потеряла, и рассказал мне все. Как документы воровали, как Матвей и Галина погибли, а Роберт, Гера и Света исчезли. Как спустя много лет Герман Егора нашел, попросил помочь, сказал: «Живу в избе Матвея, все у нас развалилось». Муж ему ремонт сделал, деньги начал давать. Я тебе все это уже один раз говорила! Ну и подумала после той беседы, что живу с мерзавцем только потому, что его мамаша настояла на брачном контракте. Там для меня жуткие условия: если подам на развод, то уйду голая! Ничего мне не достанется. А вот если рожу трех детей и проживу в браке больше двадцати пяти лет, тогда мне положена половина всего.

– Зря ты договор подписала! – пожалела сестру Ксюша.

– Молодая была совсем, – объяснила Анна, – влюбленная. Ума не было! Смотрела на Егора и таяла! Ну, а потом, когда у него бабы косяком пошли, тогда захотела уйти. А куда? Но теперь! Я свободна! Единственное, что напрягает – как