Так что ночь была светлой, овцы, не проявляя признаков беспокойства, затихли себе в загоне. Аркашка специально несколько раз ходил на них смотреть.

И краем глаза несколько раз примечал, что из дома нет-нет да и высовывается хитрая тетка-девчонка. Следит за ним. Не иначе как хочет нарядиться во что-нибудь белое, выскочить откуда-нибудь неожиданно, да и напугать его, наивного Аркашку, Белой Овечьей Смертью! Не выйдет!

Когда луна переместилась за дом, а значит, ночь перевалила за середину, уставший Аркадий с чувством выполненного долга отправился спать.

«Пусть тетка Танька других дурачков на испуг разводит! Нет тут никаких призраков. И Танька поняла, что я на ее россказни не повелся», – решил он, чувствуя себя уверенным, спокойным мужчиной, который с честью выйдет из любой ситуации. Тело его, измученное первой тренировкой в верховой езде, стремилось на покой. Ныли мышцы, гудела голова. На ощупь пробравшись в свою темную комнатку, Аркашка тут же уснул без задних ног, едва распластавшись на кровати.

Весь следующий день Аркашка думал о своей молодой тетке с чувством превосходства. Правда, это слишком сильно сказано: весь день. Большую часть дня он вообще ни о чем не думал, потому что учился ездить верхом – запрыгивал на лошадь, сваливался с нее вместе с седлом-тулупом, учился пускать ее шагом, рысью, галопом. Мохнатка была резвой, но иногда подтормаживала – причем в самые ответственные моменты. Аркашка взмок, как мышь, вымотался, перед глазами у него ходили черные пятна, сменяясь красными – солнце палило немилосердно. Пот тек со лба, частично впитываясь в меховую шапку-вонючку, с которой Аркашка уже окончательно сроднился.

К обеду они с отцом оставили занятия и укрылись в доме. Там была прохлада – шла она из открытого люка подполья, где, как помнил Аркадий, холодище стоял круглый год.

Проснулся Аркадий, когда на улице уже был вечер. Перегретый воздух дрожал, тревога подступала со всех сторон. Собаки, пригнавшие овец, сбились в кучу под стеной дома, отказывались от еды, что вынесла им бабушка, смотрели на небо и подвывали.

Волновались в стойлах вычищенные лошади, шарахались от каждого шороха, прядали ушами и утробно ржали. Их лиловые глаза светились безумием – Аркадий просто не узнавал ни высоких тонконогих красавиц, ни свою мохнатку.

Хуже всех было овцам – они снова давили друг друга, стремясь оказаться в центре загона. Те, которых оттесняли к краю, метались в разные стороны, трещала под их напором ограда. Бабушка, тетка и отец Аркашки бегали возле них, опасаясь, что очумевшие животные проломят-таки забор и ринутся сломя голову в степь. Тогда уж овец и вовсе никогда не соберешь.

Стемнело. По двору туда-сюда перебегали собаки, которых тетка заставляла охранять окрестности. Собакам этого совершенно не хотелось, и они, поджав хвосты, сдвигались с места только после Татьяниных пинков под зад.

– Сегодня надо ее ждать, – наклонившись над ухом Аркадия, зашептала Татьяна.

Аркашку леденящий холод пробрал от этих слов. Он в растерянности оглянулся, увидев серьезное лицо Таньки, окончательно струсил – и даже сдвинуться с места не смог. Хотя собирался бежать к отцу искать у него защиты от зловредной тетки.

– По всем приметам видно, что появится, – продолжала шептать Танька, от чего мурашки табунами носились по спине Аркадия. – Пойдешь со мной ее отваживать?

– Что-о?! – Аркадий ушам своим не поверил.

– Отваживать, говорю, поможешь мне? – вполне серьезно спросила тетка Татьяна, повернувшись к Аркашке.

Все. Терпению мальчишки пришел конец. Если этой тетке больше заняться нечем и она придумывает себе развлечения, запугивая его, он сможет оказать ей такое сопротивление, что мало не покажется!..

Но Аркадий почему-то явственно ощутил, что Танька не врет – что-то действительно она задумала. Не его пугать, а…

– Что ты собираешься делать-то? – чуть слышно пролепетал он.

– Что надо, то и собираюсь, – жестко ответила Танька. – Говори: ты со мной или нет? Это страшно, на самом деле страшно. Может, ты действительно боишься? Тогда не надо, решай сразу. А то поздно будет.

– Да с тобой я, с тобой! – несколько поспешно выкрикнул Аркадий, разгоняя свой страх.

– Тогда не спи, как придет время, я тебе в дверь стукну! – Лицо тетки Таньки стало сразу веселее и добрее. – Жди!

Непроницаемым мраком была наполнена крошечная комнатка Аркадия. Ни света, ни звука, ни дуновения ветерка не проникало в нее. Ходили ли еще в доме и во дворе, или уже все улеглись – ничего понять было нельзя. Черные лапы ночи мягко, но настойчиво давили, заставляя забыться сном, спокойным тихим сном…

В этом чернобархатном мраке Аркашка лежал, не поддаваясь сну, и ждал. Ждал, когда… безумная авантюристка Танька поведет его пугать, или… ему придется и правда столкнуться с чем-то неведомым, враждебным и опасным.

Какие-то жалобные и хлюпающие голоса послышались с улицы. Прошуршало что-то возле самого окна. Кто это? Может, птицы-падальщики слетаются со всей округи, чтобы умерших от испуга овец клевать? Или уже клюют – вот овцы и стонут-жалуются.

То есть как же это овцы стонут, когда их птицы клюют, если они – мертвые? Когда ж это они успели умереть? Смерть прибегала? А тетка тогда чего же не пришла? Проморгала призрак?..

Аркашка даже отмахнулся от этих мыслей, широко взмахнув рукой – и не увидев ее во мраке.

Но всякие вопросы продолжали возникать в мозгу Аркашки. Как Татьяна может определить время, когда именно Овечья Смерть выбегает на охоту? И как можно бороться с призраками? А вдруг Татьяна вообще не придет, он будет ждать, всю ночь не спать, тревожиться – и в этом-то и будет ее подколка?!

Он уже составил план своих действий по разоблачению интриганки, придумал речь, которую произнесет, когда подлая Танька будет им обличена по всем статьям, и сосредоточился, сочиняя опровержения на ее возможные отмазки, как вдруг…

Открылась дверь с легким скрипом, по стенам заметались тени, красно-желтый огонек осветил фигуру в белом…

– Танька! – вскрикнул Аркадий.

– Т-ш-ш-ш! – сжав кулак и протянув его в сторону Аркашки, зашипела тетка Танька, потому что это действительно была она. – Молчи и поднимайся. Ты оделся? Иди за мной.

Аркашка, как назло, не догадался, ожидая тетку, лежать под одеялом в уличной одежде, поэтому майку и шорты ему пришлось натягивать уже на ходу.

А на улице стоял холод. Как так может быть, Аркадий пока понять не мог – холодно и одновременно душно, в смысле дышать очень тяжело, как будто на этом огромном пространстве степи воздуха не хватало.

И черным-черно было везде…

А у Татьяны не было в руках ни фонарика, ни свечи.

– Пойдем! За мной! – скомандовала она над ухом у Аркадия.

Тот чуть не оступился, спускаясь по низеньким ступенькам, и тетка схватила его за руку крепкими пальцами, Аркашке больно и обидно стало – что она с ним, как с маленьким.