для внутреннего пользования, в котором разъяснял собственные замыслы. С чувством глубокой тревоги он размышлял о «Вормсском договоре. Король угнетен и обеспокоен и общеевропейской ситуацией. Франция, на которую ему, видимо, придется во многом полагаться, показала себя неспособной разумно оцепить положение. Его практические предложения, переданные в октябре, встретили там прохладный прием. За неделю до написания этого документа он узнал, что к его человеку во Франкфурте, фон Клингграффену, обратился французский представитель, де Шавиньи, с некоторыми стратегическими соображениями. Фридрих в ответ направил едкую записку с острыми замечаниями на французские предложения, а также ссылкой на свои ранние предложения и на то, как они были приняты. Французы, как теперь оказалось, склонялись к идеям, альтернативным его. Наступление могло начаться во Фландрии с обустройства обороны по Рейну. Можно было бы также держать оборону во Фландрии, а наступать по ту сторону Рейна на Ганновер. Однако, писал Фридрих, Франция предпочитает вариант, предусматривающий, что союз германских монархов сделает за Францию ее работу, в то время как громадная французская армия — 330 000 человек — останется в стороне. Фридрих не желал иметь ничего общего с таким нерешительным и неэффективным планом. Он был готов поддержать достаточно честолюбивый и конкретный план, исходя всегда из того, что Франция поддержит его собственные приобретения, как было обещано в 1741 году.

Фридрих все больше склонялся к союзу с Францией и хотел его как можно скорее, но на условиях Пруссии. В конце февраля ему сообщили, что Шавиньи сделал новые, конкретные предложения — на этот раз по поводу французского наступления под командованием Бель-Иля на Ганновер. Он прокомментировал их в том духе, что эту идею не стоит отвергать с порога, хотя было бы лучше передвинуть главное направление наступления на Богемию, а Ганноверу одновременно просто угрожать левым флангом. А за десять дней до того прусский король разработал собственный стратегический план.

Фридриху правилось сводить аргументы в таблицы, перечисляя «за» и «против» возможного образа действий. Уже из названия документа, в котором он официально указывал замечания по Вормсскому договору, было ясно видно, из чего он исходил: «Appréhensions des desseins pemicieux de la Reine de Hongrie et du Roi d’Angleterre»[94]. Последовательность приведенных пунктов соответствовала в определенной степени комментировавшимся положениям Вормскорго договора. В действительности, однако, Фридрих собрал здесь обиды и опасения, которые подпитывали в нем непреодолимое чувство, что Пруссия в опасности и задача короля изучить все альтернативы и решить, как действовать. Документ довольно ясно отражает состояние духа Фридриха в первые месяцы 1744 года и не оставляет никаких сомнений по поводу того, в каком направлении работали его мысли.

Прежде всего Фридрих привел подоплеку событий, как он ее видел. Австрийцы рассчитали, что Бреславский мир вобьет клип между Пруссией и ее союзниками. Таким образом, Фридрих останется ослабленным и одиноким. Вследствие этого он слишком легко согласился с территориальными уступками, особенно в отношении высот и горных проходов в Верхней Силезии, чему должен был бы сопротивляться. Этот аргумент отражал умонастроения Фридриха в то время, когда позиции Пруссии и ее союзников были слабы и разобщены. Трудно представить Фридриха, который не ведет жесткий торг, по, возможно, так и было. Он делает вывод, что в Бреслау с ним поступили несправедливо, тогда Пруссия вынужденно приняла это, но сейчас положение следует исправить.

Затем Фридрих изложил свой взгляд по поводу роли, которую сыграла Британия. Британские министры стремились удерживать его в состоянии неопределенности и использовали напряженность, существовавшую в отношениях между Ганновером и Берлином. Они очень хотели ввести войска в Германию в 1743 году, несмотря на то что Фридрих был против; это было напоминанием о действиях Стэйра и Деггингене. Более того, англичане изо всех сил старались, чтобы Россия не одобрила условия Бреславского мира.

Фридрих писал, что можно подумать, что Вормсский договор никак не затрагивает интересы Пруссии, поскольку главным образом касается территориального торга в Италии. Но это не так. Он высвобождает австрийские войска в Италии, а как они буду!' использованы в дальнейшем, совершенно ясно: с их помощью попытаются изгнать пруссаков из Силезии. Австрия заключила союз с Саксонией, что не имеет никакого значения; но она также вступила в коалицию с Данией. Какие возможные мотивы были у Австрии при подписании договора с Данией? Только один. Противостоять Пруссии.

Фридрих писал, что Мария Терезия, как говорят, не может позволить себе ведение войны, поэтому его опасения беспочвенны. Это заблуждение: деньги ей выделит Британия. Австрийцы — гордецы. Они лелеют иллюзии, полагают, что Фридрих слаб и одинок, не сомневаются в возможности возвращения престола Францу Лотарингскому. Это самая сокровенная мечта Марии Терезии, а при таком раскладе против Пруссии может оказаться три четверти Европы. Не стоит, конечно, и говорить, что в этом случае германские государства встанут на сторону Австрии.

Большая часть из этого звучит знакомо, это неизменный мотив, повторяемый им в течение всей жизни. Однако правда заключалась в том, что Мария Терезия была столь же полна решимости вернуть Силезию, как Фридрих удержать ее. Каждый считал себя правым, а учитывая их характеры, ясно, что эта ситуация будет порождать конфликт за конфликтом. Силезия запала Фридриху глубоко в душу. Далее в его документе перечислялись возможные варианты действий и риски, связанные с каждым из них.

Самое главное при выборе направления, озаглавленного «действие», твердо и безапелляционно писал он, — сильная армия и хорошие финансы. При наличии этих условий имеются варианты действий. Пруссия может сформировать северный союз, с Россией и Швецией; или же вновь войти в коалицию с Францией. Последняя кампания показала, что в военном отношении Франция является ненадежным союзником, к тому же она явно раздражена Бреславским миром. Тем не менее ее решимость унизить Австрию может перевесить возмущение поведением Пруссии. Это нельзя принимать как аксиому: Британия может вместе с Марией Терезией соблазнить Францию территориальными уступками в Италии, а также предложить вернуть Баварию курфюрсту — перед этим Франция едва ли устоит.

У Франции могут быть различные побудительные мотивы. Например, ее привлечет идея военных действий при участии Пруссии в Богемии «от имени империи», которые повлекут раздел Богемии между империей и Пруссией — включая и Саксонию, — после того как она будет решительно отторгнута от Габсбургов. С точки зрения территориального вопроса в результате такой кампании германских правителей против-Австрии Франция получала бы солидную выгоду, а также дополнительную глубину собственной обороны по Рейну.

Все это — жонглирование мыслями и предположениями. Если ничего подобного не произойдет, продолжал задаваться вопросом Фридрих, способен ли он самостоятельно противостоять Марии Терезии — королеве, которую поддерживала финансовая мощь