Эти сотки Ирина никогда не примеряла на себя. Зачем? Все равно что прикинуть шубу шестидесятого размера при ее сорок четвертом. В голову не приходило. Что с ними делать? Продавать? Ирина снова усмехнулась. Сосед взглянул на нее и отодвинулся на краешек сиденья.

Но как продать? Придется долго гоняться за покупателем. Конечно, будь ее земля не за семью волоками, как говорят в этих местах, то и горя мало. А до Созоново ехать и ехать…

Ирина вышла на остановке «Кинотеатр», увидела вывеску конторы. Она занимала квартиру на первом этаже жилого дома, выкрашенного розовой краской. Открыла дверь подъезда и увидела табличку с именем нотариуса. Ей сюда.

— Итак, вы принимаете на себя все наследство от вашего отца, где бы оно ни находилось и в чем бы оно ни выражалось, — объявила полная блондинка с разглаженным розовым лицом.

Ирина кивнула. Росчерк пера, квитанция об оплате услуг. Все.

Она вышла на бульвар. Ей не хотелось садиться в автобус, можно пройти до дома пешком, она больше не спешила. Липы, которые помнила прутиками — приезжала к бабушке после Вьетнама, — вознеслись к небу, стали толстыми в стволе и ветвистыми в кроне.

Но вообще-то зачем ей такое счастье — земля? Внезапная досада охватила ее. К тому же вспомнила, как мать говорила:

— Земля? Это еще тот подарок. У моего деда была земля. Опыт плохо кончился. Землю отняли, а его сослали в Сибирь. Я не хочу слышать ни о какой земле.

— Тогда почему вы с отцом купили ее? — спросила Ирина.

— Мы купили? — Мать сделала ударение на слове «мы». — Это он купил. Не я. Не знаю, что он собирался с ней делать. Теперь разбирайся, наследница.

— Я бы, может, разобралась. Но для этого нужны свободные деньги.

— О бабушкиных деньгах ты знаешь. Получишь в обмен на кандидатский диплом.

Ирина отмахнулась — когда это еще будет.

— Понимаю, после разрыва с Кириллом дело может затянуться. Как думаешь, его отец станет мешать? — спросила мать.

В ее голосе Ирина услышала откровенную тревогу.

— Если будет, — быстро ответила Ирина, она уже думала об этом, — найду другие пути. Защищусь в Москве.

Мать вздохнула:

— Видишь, как вредно торопиться. Надо было сперва…

— Я разберусь, — оборвала ее Ирина.

— Хорошо, хорошо, — поспешила сдаться мать. — Но ведь отец тебе что-то оставил. Я знаю, но не спрашиваю сколько.

Ирина кивнула:

— Оставил.

Сберкнижки отца она нашла — в столешнице складного стола. Круглого в собранном виде и овального — в разобранном, на двенадцать персон. В детстве бабушкин стол приводил ее в восторг. А Маргарита Федоровна протяжно вздыхала:

— Это еще что, не чудо чудесное. У моей тетки, которая была замужем за профессором, — рассказывала она, — был стол на двадцать шесть персон. Из чего он, точно не скажу, но…

Она махнула рукой, мол, что говорить. Ни стола, ни мужа профессора, ни самой тетки. Все обратилось в прах.

Приходившие к бабушке гости восторгались столом — как удобно, не сидишь плечом к плечу, никаких приставленных друг к другу кухонных и письменных столов, для куража накрытых большой скатертью.

— Каждому гостю отдай его сантиметры, — наставляла она свою дочь Зою, а Ирина слышала. — Все как в руководстве о приеме гостей. — Бабушка читала книги по этикету, стараясь соответствовать нормам и стандартам. — Жизнь можно прожить и без стола: переверни ящик — и готово дело. Без тарелок, ложек, вилок — тоже можно, было бы что поесть. Но ску-учно.

Липовая аллея закончилась, Ирина повернула внутрь квартала. Мобильник задергался в кармане.

— Итак, — сказал Кирилл, не здороваясь, — ты ушла. Скатертью дорога.

— А я думала, ты звонишь, чтобы предложить мне забрать вещи.

— Вещи? Какие вещи? — Она услышала насмешку. — Ничего не было. Впрочем, погоди… — Он выдержал небольшую, потому недорогую, мысленно уточнила Ирина, паузу. — Была одна вещь: ты.

Он засмеялся. Ирина так и видела его рот — щель в зарослях бороды и усов.

— Погоди, не отключайся. Ты должна запомнить то, что я тебе сейчас скажу.

Ирина молчала. Уж лучше сразу.

— Ты должна забыть обо всем.

— Что ты имеешь в виду? — нетерпеливо бросила она.

— Ты забудешь о фабрике. Забудешь о ренте. Ты забудешь о моей организации. Никогда, слышишь, никогда близко не подойдешь ни к чему из того, что я перечислил.

— Вот как? — Она почувствовала жар, он опалил тело. — А если куплю такую же фабрику? А если наберу сотню старух в ренту? Или захочу создать молодежную организацию для девушек? Буду объяснять им, чего ожидать от бородатых мужчин.

Она говорила и чувствовала, как успокаивается.

Кирилл тоже это почувствовал. Ему не понравилось. Голос дрогнул и зазвенел:

— Не советую. Ты пришла ко мне нагой, нагой и уйдешь.

— Можно подумать, ты — это жизнь. Только в жизнь приходят нагими. Разве не я занималась твоими делами? Разве я не работала на тебя?

— Пре-ду-пре-ждаю, — процедил Кирилл.

Ирине показалось, что она ясно видит, как сжались губы в тонкую полоску между усами и бородой. Не-ет, никогда больше у нее не будет мужчины с волосами на лице. Это особая порода.

— Я буду мстить. Я лишу тебя всего, что у тебя есть, и того, что будет.

Он отключился. Ирина подержала трубку возле уха, потом посмотрела на погасший дисплей.

Ирина шла между домами, тянущая тоска давила. Испугалась угрозы? Она остановилась от неожиданности. Да кто он такой, чтобы она его боялась?

Кем она ему была? Не женой, это точно. Партнером. По постели, по завтракам, обедам и ужинам. По бизнесу, наконец. В общем-то, наемным работником, его менеджером по всем делам.

Она усмехнулась. Примерно как подруга ее детства, которая нанялась к какому-то пацану, «севшему на керосиновую трубу» в местном аэропорту. Он объявил конкурс на сайте в Интернете: нужен менеджер по оформлению поездок. Подруга подошла ему — хороший английский язык, возраст, приятная внешность. Бывает, она не выпускает из рук телефонную трубку с девяти утра до девяти вечера, когда, как она говорит, идет каприз. Хозяин, к примеру, сидит в Риме и требует, чтобы она — отсюда — переселила его в другую гостиницу. Но он-то платит деньгами, а не тем, что называют любовью…

Как мудро, похвалила себя Ирина, что не поддалась на уговоры и не поставила штамп. Зачем ей одиночество в браке, как было у матери? Нет, такого союза ей не надо. Она ушла от Кирилла, когда сама так решила.

Ирина засунула руки в карманы куртки, посмотрела на небо. На редкость синее. С громкими воплями пронеслась стая галок прямо над головой.