Но этим дело с преданными и деятельными супругами не кончилось. Спустя некоторое время, когда карета генерала выехала на Шартрский тракт, из-за кустов выскочили эти супруги и побежали вслед за каретой, размахивая руками.

– Возьмите мою жену! Умоляю вас, возьмите мою жену с собой! – кричал поляк.

– Нет! – раздраженно рявкнул генерал. Ступецкому удалось на ходу ухватиться за ручку дверцы.

– Тогда помогите мне, – прошептал он.

Гурго с отвращением сунул ему в руку сотню франков. И тогда эта парочка отстала.

Стремительно проскочив Шартр, Шадоден, Вандом, Тур и Пуатье, Наполеон вечером 1 июля прибыл в Ниор. В этом городе бывший монарх стал невольным участником одной любопытной истории.

Уже долгое время один житель Ниора безуспешно ухаживал за вдовой некоего булочника. Чтобы отделаться от него, она отвечала ему, что станет его любовницей в тот день, когда Наполеон остановится перед ее булочной. И вот в душе этого влюбленного, когда он узнал о том, что император проедет через Ниор, появилась безумная надежда.

Он разузнал, по какой дороге бывший монарх проедет к гостинице «Золотой шар». Оказалось, что карета Наполеона должна была проехать мимо лавочки прекрасной булочницы.

Но было очень маловероятно, что императорская коляска остановится именно в этом месте. Следовательно, надо было помочь случаю, и этот человек придумал, как это сделать. За несколько часов до приезда Наполеона он отправился к пруду, наловил дюжину лягушек и сунул их в мешок. Потом вышел на улицу, по которой должен был проехать император. Перед булочной своей возлюбленной он смешался с собравшейся там толпой и принялся ждать. Вдруг раздался ропот, а потом крики:

– Да здравствует император!

Коляска Наполеона медленно катила по живому коридору, образованному жителями Ниора. Когда она оказалась в нескольких метрах перед булочной, воздыхатель булочницы развязал мешок и высыпал на землю лягушек, которые запрыгали по мостовой.

Увидев перед собой этих прыгающих во все стороны бестий, испуганная лошадь остановилась и взвилась на дыбы.

Наполеон высунул голову из окошка кареты. Он, несомненно, опасался, что это было покушение на него, поскольку лицо его было бледным.

– Что происходит?

– Ничего, сир, – ответил кучер. – Лягушки на дороге!

Это, казалось, не очень удивило императора, поскольку он только и сказал:

– Тогда проезжайте!..

И когда карета снова тронулась, к булочнице, которая еще не успела опомниться от этого происшествия, с улыбкой подошел ее поклонник.

– Теперь ты не сможешь мне отказать, – сказал он. Молодая женщина испугалась и попыталась было уйти, но соседи, часто слышавшие, как она с усмешкой повторяла свое обещание, остановили ее и повели к сараю.

– За долги надо платить, – сказали они ей. И заставили ее раздеться.

Спустя несколько минут на ворохе соломы молодой охотник на лягушек с удовольствием овладел булочницей. Как в детской песенке…76

Через день после этого Наполеон прибыл в Рошфор, где его ждали два фрегата, «Саал» и «Медуза». Потеряв много драгоценного времени из-за различных проволочек, он 8 июня поднялся на борт одного из фрегатов в надежде, что сможет отплыть в Америку. Но предупрежденный Фуше английский флот заблокировал порт, сделав невозможной всякую попытку бегства. 15 июля бывший монарх, попросивший убежища в Англии, получил разрешение подняться на борт фрегата «Беллерофон», который доставил его на рейд города Плимут. Ожидая разрешения выехать в Лондон, Наполеон узнал о том, что английское правительство приняло решение отправить пленника на остров Св. Елены.

Эта новость ввергла всех французов в глубокую печаль. А мадам Бертран, супруга Великого маршала и будущая любовница императора, которая совсем недавно хотела изнасиловать господина де Монтолона, впала в отчаяние. Она захотела даже броситься в море. Ее едва успели поймать за ногу…

– Надо было дать ей упасть! – раздраженно сказал Наполеон.

Он, несомненно, предчувствовал, какие заботы принесет ему на острове Св. Елены эта любвеобильная дама…77

Бывший властелин мира играл в классы…

О. Прадельс

7 августа Наполеона доставили на борт английского корабля «Нортумберленд», который должен был отвезти его на остров Св. Елены.

Плавание длилось два месяца и девять дней. Оно было бы монотонным, если бы мадам Бертран и мадам де Монтолон не вносили в него своими эротическими выходками немного перца.

Обе они сразу же по отплытии дали себе слово переспать со всеми мужчинами, которые находились на борту корабля.

Отсюда и их частые стычки.

Два или три раза в неделю они спорили между собой по поводу одного и того же офицера или матроса. И вся команда и пассажиры имели тогда возможность потешаться над очень развлекательными сценами. Сверкая глазами, с перекошенными от гнева ртами, две эти очаровательные дамы гонялись друг за дружкой по палубе, называя друг дружку шлюхой…

В совокупности с наблюдением за летающими рыбками, ловлей касатиков и несколькими крепкими штормами эти ссоры между нимфоманками составляли единственные развлечения императора во время этого морского перехода.

Наконец, 15 октября «Нортумберленд» бросил якорь в Джеймстауне, главном порту острова Святой Елены. А 16-го в семь вечера Наполеон высадился на этот маленький остров…

Поскольку предназначавшийся ему дом в Лонгвуде еще не был готов, он вначале поселился в порту. Но на следующий день во время прогулки по окрестностям он обнаружил очаровательный дом под названием «Шиповник», принадлежавший Уильяму Бэлкомбу, финансовому агенту «Индийской компании». Он зашел в дом, где был тепло принят владельцем, представившим ему жену и двух дочерей.

Наполеон едва взглянул на шестнадцатилетнюю старшую дочь хозяина, но зато моментально влюбился в младшую, пятнадцатилетнюю Лючию-Элизабет, по прозвищу Бэтси, белокурую, голубоглазую, с «кошачьим взором» и самой прелестной в мире мордашкой…

– Я хотел бы жить здесь, – сказал бывший император.

Довольные тем, что этот знаменитый человек будет жить с ними под одной крышей, семейство Бэлкомбов оборудовало ему покои. Наполеон переселился туда в тот же день и сразу же начал самый необычный флирт с Бэтси…

Послушаем, как она сама об этом рассказывает. Она описывает неизвестного нам Наполеона:

«Я смотрела на него как на своего приятеля-ровесника, а вовсе не как на великого завоевателя, одно имя которого заставляло дрожать целые народы.