– К чему объясняться, если вы даже не потрудились явиться на собственную свадьбу? Вы говорили горничной, что не можете пойти на это, это была ошибка? Что ж, вы правы, вышла ошибка. Что касается меня, все закончилась в ту минуту, когда вы решили, что не сможете встать в церкви рядом со мной и поклясться любить меня до смерти.

Тон его голоса вызвал у Виктории неописуемый страх, дрожь пробежала по спине.

– Вам стоило прочитать мое письмо.

Глаза Лоуренса сверкали, он смотрел на нее побелевшим от гнева лицом.

– Нет, к черту, мне не следовало делать этого. Выйдя из церкви, я решил не иметь с вами ничего общего. Я не нарушу обещания, данного вашей матери, позабочусь о том, чтобы вы не нуждались в деньгах, но не хочу больше видеть вас в своем доме. Если вы считаете, что я не смогу обойтись без вас и приползу к вам на коленях, ошибаетесь.

Глаза Виктории потемнели от боли и разочарования, ее затрясло от неподдельного ужаса, ведь Лоуренс говорил серьезно. В это мгновение она была согласна пойти на все, лишь бы достучаться до него. Она не могла поверить, что этот страстный мужчина, который любил и дразнил ее, мог отвернуться, не прислушиваясь к голосу разума, не дав ей возможности объясниться.

Лоуренс молча надменно смотрел на нее, не веря, что эта привлекательная неуравновешенная девушка стала такой холодной, отстраненной и беспристрастной. Траур уже закончился, на ней была длинная бледно-лиловая шубка с высоким поясом, привлекательная лиловая шляпка. Виктория Льюис все еще поразительно соблазнительна, но она так изменилась, если не считать глаз. Лоуренс почти не узнал ее.

– Что касается меня, в моей жизни для вас нет места. Все закончено. Только посмейте еще раз подойти ко мне, и вы горько пожалеете об этом! – скрипя зубами, выдавил он, отошел, будто ему было неприятно стоять рядом с ней, и, повернувшись, направился к лестнице.

Некоторое время Виктория пыталась взять себя в руки, побороть гнев и удивление, затем на деревянных ногах медленно поплелась к выходу. Когда она села в ожидавший ее экипаж леди Элсуорти, Лоуренса уже не было видно. «Итак, он не хочет иметь со мной ничего общего», – подумала Виктория, когда экипаж тронулся с места.

Как она позволила ему уйти! Именно сейчас нельзя было дать ему запутать себя, но это произошло. Дрожа от страха, Виктория вспомнила его злое лицо, как гневно он произносил каждое слово, адресованное ей. Но больше всего запомнилась угроза – только посмейте еще раз подойти ко мне, и вы горько пожалеете об этом! В это мгновение Лоуренс показался таким страшным, способным осуществить угрозу.

Если бы действительно любил ее, не произнес бы таких слов. Он реагировал на ее поведение так потому, что пострадала его гордость, он даже не потрудился разобраться в мотивах ее поступка, был несправедлив. От отчаяния Виктория прикусила губу, хотелось подойти к нему и все объяснить, заставить выслушать себя, но он этого не желал. Сейчас он испытывал к ней лишь презрение. Виктория вспомнила все неприятности и тут же осмелела. Подняла голову. Лоуренсу больно, но и ей не легче.

Пока экипаж ехал, все эти мысли проносились в измученном сознании Виктории. Вспоминая разговор, она хотела запечатлеть каждое мгновение своей жизни, чтобы никогда больше не думать о нем хорошо. Ее охватило ледяное оцепенение, из сознания постепенно уходили все мысли о нем. Чем скорее она найдет работу и Лоуренс исчезнет из ее жизни, тем лучше. Или тем хуже?

Пока Лоуренс шел к анфиладе комнат, занимаемых Натаном, он задавался вопросом, что Виктории могло понадобиться в гостинице. Миссис Фенвик известила его, что приезжает в Лондон, и он не стал возражать. Виктория могла поступать по своему усмотрению при условии, что будет держаться от него подальше. Но ему все же хотелось узнать, что ее привело в «Палтни». Возможно, хотела повидаться с Дианой, но зачем? Ведь знала, что столкнется с разгневанным Натаном. Лоуренс пригладил волосы. Как бы ему ни хотелось, он не мог выкинуть ее из головы.

Виктория заволновалась, получив письмо от мистера и миссис Левинсон. В нем сообщалось, что они с удовольствием предлагают ей место гувернантки для своих дочерей. Левинсоны собирались в Нью-Йорк через две недели.

Амелию это обрадовало, но она сомневалась, правильно ли поступает подруга. Америка так далеко.

– Знаю, – ответила Виктория, стараясь не выдать опасений. Она понимала, что без Лоуренса ее будущее полностью изменится. – Я хочу именно этого. Все к лучшему.

В день коронации лорд и леди Пендлтон намеревались отметить это событие балом. Они жили по другую сторону Темзы в Пендлтон-Хаус, что в Ричмонде. Леди Элсуорти и Пендлтон с детства были близкими подругами. Поскольку дома обеих находились далеко друг от друга, леди Элсуорти вместе с семьей пригласили остаться на ночь.

Это было первое крупное светское событие после их приезда в Лондон, и Амелия пришла в восторг оттого, что впервые окажется на балу, и не могла спокойно усидеть.

– Виктория, бал у Пендлтонов! – воскликнула она, будто стараясь вдохновить подругу. – Приглашение на их балы столь же соблазнительно, что и драгоценные камни. Ты должна пойти туда. Не вздумай спорить, бабушка уже занялась этим. Она не любит, когда ей перечат.

– Амелия, пожалуйста, я не смогу. Похоже, все уже занесли меня в черные списки.

Амелия вздохнула, увидев унылое выражение лица подруги.

– Виктория, ты ведь не одна. Мы тебя не оставим, поддержим. К тому же на этот бал приедет тьма гостей, что, думаю, нам на руку. В присутствии бабушки никто не посмеет что-либо сказать тебе.

Виктория предпочла бы остаться дома, но миссис Фенвик и слышать не хотела об этом. Настроение ее не улучшилось, когда она узнала, что лорд Рокфорд и члены его семейства тоже приглашены, придется встретиться с Лоуренсом, чтобы сообщить, что она получила место гувернантки. После не очень приятной последней встречи она не сомневалась, что он обрадуется возможности избавиться от нее. Зная, что он покроет расходы, Виктория отказалась шить себе новое платье. Амелия одолжила одно из своих, но оно плохо сидело на стройной фигуре Виктории, и его пришлось переделать.

До бала семья отправилась в Вестминстер посмотреть на великолепную коронацию. Это событие захватило весь Лондон. После церемонии в Аббатстве король Георг с короной на голове и в подобающей случаю одежде, пэры Англии, высокие иностранные гости, епископы в золотистых мантиях, герольды в роскошных многоцветных одеяниях направлялись на роскошный банкет в Вестминстерском холле. Это был величественный спектакль. Кругом царило большое волнение. Люди бросали в воздух головные уборы, раздавались возгласы «Боже, храни и благослови короля!». Столь блестящая коронация стала новшеством для подавляющего большинства подданных короля, многие из которых не видели ничего подобного со времен коронации короля Георга III шестьдесят лет назад. Толпы выстроились вдоль улиц, чтобы понаблюдать за шествием. На всем пути стояли пешие и конные воины. Виктория была поражена этим спектаклем и, чувствуя себя избранным зрителем, гордилась тем, что видела. Такое бывает раз в жизни.