– Думаешь, он еще не утратил хватку? – Голос Дьявола звучал удивленно.

«Он еще на высоте», – подумала Грейс.

Зверь кивнул сестре.

– Думаю, она при нем всегда, когда замешана Грейс.

Она метнула в него взгляд.

– Я не замешана.

А через долю секунды, как раз когда она отвернулась, внизу разразился ад.

Она пришла ради него.

Это был обдуманный риск – он без тени сомнения знал, что какое бы наказание Дьявол и Уит для него ни придумали, в результате он будет весь в синяках, сильно избит, и скорее всего, не только братьями.

Но еще он знал, что это, с большей долей вероятности, то единственное, что приведет ее к нему. Он пообещал себе, что будет держаться от нее подальше. Что позволит ей самой сделать этот шаг. Что даст ей то, о чем она просила.

Так он и поступил. Уехал и изменил себя, стал лучше, чем раньше. Достойнее. Сильнее. Разумнее.

И решил, что будет ждать ее решения.

Но когда братья потребовали, чтобы он вернулся в Гарден и выплатил свои долги потом и кровью, а не только деньгами, он согласился, не в силах устоять перед приглашением в этот мир, в котором он родился, а теперь принадлежавшем им. Ей.

С его стороны это была уловка. Способ обойти обещание, которое он дал, и позволить ей самой к нему прийти. Позволить выбрать его, без маски. И пусть это шло в разрез с правилами, он готов был их нарушить, лишь бы ее вернуть.

Так что он согласился преодолеть все препятствия и начал перетаскивать лед, каждым своим дюймом ощущая, что это спектакль, полностью сосредоточившись на толпе, жаждавшей его крови. Они не знали правды – что в свое время он принадлежал такой толпе. Что глазел на бои людей, псов и медведей, что он родом из мира, где жестокость – привычное дело, а бесчеловечность – броня.

Он всегда считал, что отец разглядел в нем это с самого начала. Отчаянную решимость мальчишки, готового на все, лишь бы выжить. Преуспеть. Победить.

И он оценивал толпу, чувствовал каждое ее движение, каждый намек на угрозу; то, как одни наблюдали за ним с восхищением, а другие со злостью, ненавидя тонкое полотно его рубашки, начищенные сапоги, гладко выбритый подбородок. Атрибуты денег и власти, раздаваемые при рождении.

Они не знали, что он пришел не случайно.

Он бросил двенадцатый блок у дверей склада и повернул назад, за следующим, зная, что единственный способ покончить с работой – выполнить ее, хотя это закончится либо полным изнурением, либо дракой. Только эти два варианта, а первого он не допустит никогда.

Гордость его – родом из Гардена, так же, как и любого из них.

Он едва заметно замедлил шаг – настолько, насколько возможно без привлечения внимания; потратил долю секунды, чтобы расправить плечи – столько, сколько можно без привлечения внимания. Левое плечо горело огнем, его до мяса натерло грубой веревкой.

Они не должны видеть, что ему больно. Он немного размял шею, притворившись, будто рассматривает собравшихся – сначала тех, кто во дворе, а потом – на крыше.

Она пришла ради него.

По бокам стояли братья, наблюдавшие за всем этим с самого начала. Дьявол улыбается, как последний негодяй, а Уит выглядит так, словно готов убивать. Но Эвана они не интересуют.

Только она.

Ее длинные ноги кажутся еще длиннее благодаря черным бриджам, плотно обхватывающим бедра. Благодаря черным кожаным сапогам выше колен, благодаря черному длинному пальто, подбитому блестящим сапфировым шелком, развевающемуся на ветру.

Ему очень нравился этот подбой – признание ее любви к ярким тканям. Доказательство того, что от девочки, которую он любил, кое-что осталось, хоть она и выросла в женщину, что смотрит на него сверху вниз, как чертова королева.

Высоко на крыше, наблюдает за своим воином.

И он, готовый сделать что угодно ради ее благосклонности.

Ветер вздымал ее волосы вверх, откидывал их назад, вот они поймали солнце, превратившись в пламя. Обращая в пламя его, когда он видел ее лицо. Без маски.

Само совершенство, она не отводит от него глаз. Он блаженствует под этим испытующим взглядом, желая широко раскинуть руки, наслаждаясь тем, как она оценивает его мускулы под влажной одеждой, наслаждаясь тем, как ее взгляд задерживается на его горящем плече, волшебным образом уменьшая боль. Наслаждаясь тем, как ее взгляд скользит по его шее, лицу.

Иисусе, он ее любит.

Он увидел, как она сглотнула.

Увидел, как приоткрылись ее губы, вдыхая воздух.

Он запрокинул голову, обратив к ней лицо, давая понять, что заметил ее внимание. Гадая, что бы она сделала, если бы он забрался к ней вверх по стене.

Возможно, столкнула бы его вниз, но идея заслуживала внимания, и на мгновение он представил себе альтернативу – он взбирается на крышу, подхватывает ее на руки и уносит куда-нибудь в укромное место, где сможет доставить ей достаточно удовольствия, чтобы она забыла всю боль, которую он ей причинил.

– Эй! Герцог!

Окрик из толпы вернул его в реальность, и все его отлично отточенные инстинкты немедленно изменили течение мыслей. Рявкнули откуда-то слева, и он замедлил шаг, едва заметно повернув голову – недостаточно, чтобы разглядеть противника, но в самый раз, чтобы его засечь.

Не требовалось особых усилий, чтобы его заметить – здоровенный широкоплечий детина, судя по всему, большой любитель потасовок. Собравшаяся толпа как будто выплюнула из себя этого головореза, вытолкнула на несколько ярдов вперед, во двор, и он остановился в полудюжине ярдах от Эвана. Почувствовав нетерпение толпы, он сделал то, что обычно стараются сделать мужчины, не владеющие особым мастерством и не слишком смышленые.

Он начал хорохориться и всячески запугивать соперника.

Не слушая угроз, Эван обвязал веревкой еще один ледяной блок и сосредоточился на толпе, зная, что, если ирландец начнет драку, Гарден ее завершит. А Эван окажется в самой гуще. При этой мысли его охватило истинное удовольствие. Он был готов к бою.

Он был готов к бою много дней. Месяцев. Пару десятков лет.

Волоча тяжелый лед, он игнорировал жгучую боль в плече и просто шел через двор, на этот раз хорошо видя громилу, который кинется на него первым. Отмечая невнятность его ирландской брани. Отмечая, что он слегка покачивается, теряя равновесие, даже когда стоит на месте.

Этот человек пьян. Что означает – драка вот-вот начнется.

Толпа тоже это знала. Все образовали круг, надвигаясь на Эвана. Создали им ринг. Он продолжал смотреть в дальний конец двора, при этом наблюдая за лицами. С дюжину уже напряглись. Готовы ввязаться.

Комок грязи ударил Эвану в затылок.