– И кстати, Михалыч, – встрепенулся Новоселов. – Я надеюсь, выводы соответствующие вы сделали? На сигнализацию человеческую денег наскребли всем миром?

Тимур подтвердил, что наскребли.

– Только смотри, именно человеческую ставь. Нашу, полицейскую. Ванька, знаю, будет чоповцев своих лоббировать, но ты, Михалыч, прояви бдительность. ЧОП тебе злоумышленника не задержит толком, не досмотрит, в дежурную часть не заберет. Нет у него таких полномочий. А у полиции есть. И реагируем мы на поступающие с пультов охраны сигналы гораздо быстрее. Так что действуй, Михалыч.

Ася отрезала кусочек рыбы, поднесла ко рту. Иван как завороженный следил за ней.

– Хочешь рыбки? Очень вкусная!

– Так что ты хотел сказать насчет денег на операцию? – заинтересовалась Кристина.

– Мы возьмем их у турка.

– Какого еще турка?

– Того самого, что покупал у Ереминых картины. Попросим Федора найти его адрес и спишемся. Ася говорит, там картин много было.

– Да, – согласилась Кристина, – Федор тоже так сказал. Только сначала нужно убедиться, что Еремин не вывез картины. А то мы пригласим турка, а покупать нечего.

– Подождите, – Ася отодвинула тарелку с недоеденной рыбой, – вы хотите забрать картины, не поставив в известность Павла Павловича?

– Мы что – Еремин? – обиделась Кристина. – Конечно же, поставим. Еще и оформим все необходимые документы. Договор, доверенность. Но для начала надо обеспечить сохранность картин.

– А что, если турок покупал картины не потому, что они ему нравились, а из-за личного интереса к художнице? – предположила Ася.

– Вот это-то мы и проверим.

И Кристина, достав листок, дописала еще один пункт: «4. Продажа картин турку».

Конечно же, Ася с Кристиной пожадничали. И Рыбаку, вдобавок к хинкали, перепали и рыба, и картошка, и овощи.

– Так что мы решили с планом? – спросил он у Кристины.

– Утверждаем, как есть, за исключением Асиных пятидесяти тысяч. Сергея Еремина не трогаем, поиски Альбины прекращаем. Перво-наперво решаем дело с операцией. Основной источник финансирования – продажа картин, дополнительные – сын Снегирева и Алексей Еремин. Заключаем с Алексеем Ереминым договор на поиски его родственников, аванс направляем на оплату операции. Утверждаем?

Иван кивнул.

– Получается, если мы откажемся от поисков Альбины, квартиры, оформленные на ее имя, достанутся Еремину? – спросила Ася. – Но ведь это несправедливо.

«Конечно, – подумал Иван, – в идеальном Асином мире зло всегда должно быть наказано. Равно как и мошенник, присвоивший деньги от продажи чужих картин. «Чему нас учит семья и школа? Что жизнь сама таких накажет строго», – вспомнил он Высоцкого. – Давайте не будем играть в графов Монте-Кристо».

– Что скажешь, Ася? – спросила Кристина, но Ася сосредоточенно рассматривала узор на скатерти. – Тогда предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы утвердить план?

Рука Ивана взметнулась вверх, не дождавшись конца фразы. Он вопросительно посмотрел на Асю. Пальцы ее правой руки, лежавшей на столе, медленно зашевелились, а затем вся рука начала медленно, словно подчиняясь команде гипнотизера, подниматься.

Вероятно, Сергей Еремин был еще не в курсе случившегося, и, когда Тимур с Иваном приехали в дом лесника, все в нем оставалось в прежнем состоянии. Все стены завешаны картинами, а полотна, которым не хватило места, в несколько рядов стоят на полу. Хорошо, Тимур и Иван приехали на двух машинах, иначе им просто не удалось бы все забрать. Надо сказать, что действовали они на вполне законных основаниях – на руках у них имелся нотариально заверенный договор между агентством «Кайрос» и Снегиревым П.П., согласно которому последний поручал агентству продажу своих картин. Для хранения картин арендовали специальный склад, оснащенный охранной сигнализацией.

Основная работа по первоначальной организации продажи картин легла на Федора.

Он сфотографировал каждое полотно, стараясь, чтобы фотографии как можно точнее передавали цветовую палитру оригинала. Затем создал сайт – почти точную копию сайта Еремина и разместил на нем фото картин. Дело было за малым – связаться с Умутом Кылычем и попробовать продать ему хотя бы часть картин.

Предварительная переписка заняла почти неделю. Федора перебрасывали с одного адреса на другой, но вступить в личную переписку с Кылычем, а тем более поговорить с ним по телефону никак не получалось – персонал строго блюл покой хозяина отеля. Конечно же, никто не рассчитывал, что Умут Кылыч примчится на первый же зов, но и такой проволочки никто не ожидал. Из трех недель, которые дал им доктор из Старска, прошло уже десять дней. Через десять дней они должны перевезти Снегирева в Москву. Место в клинике для него уже забронировано, дело было за малым – найти деньги.

На утреннем понедельничном совещании было решено приступить к запасному пункту плана – связаться с сыном Снегирева и Алексеем Ереминым.

Антон Снегирев – молодой, коротко стриженный мужчина в дорогих джинсах, куртке-косухе и байкерских ботинках появился в офисе «Кайроса» четко в назначенный час. Кристина пригласила его в переговорную, предложила кофе. От кофе он отказался, как, впрочем, и от помощи отцу.

– Я не могу лишить свою семью таких денег, – сказал он. – Я уже помог ему, когда он только заболел. Увез из деревни – это было его желание, поселил ближе к себе. Навещал практически каждые выходные. Оплачивал коммунальные услуги, привозил продукты. Поверьте, если посчитать все, что я потратил на него за эти годы, сумма получится гораздо больше, чем те несчастные копейки, которые он платил матери.

– А вы знали о его диагнозе? – спросила Кристина.

– Да, знал. Я сначала попытался помочь. Пошел по всем родственникам. Но у отца никого нет, вся моя родня – со стороны матери. А для них он – никто. Понимаете? Чужой человек, который не смог стать ни хорошим мужем, ни хорошим отцом. Он жил для своих картин. Почему в таком случае я должен жить для него?

Кристина могла сказать многое. О том, что дети, глядя, как мы относимся к родителям, будут точно так же относиться к нам самим. И что сейчас еще не поздно разорвать этот порочный круг, протянуть руку помощи отцу, чтобы быть уверенным – в старости твои дети поступят точно так же и не бросят тебя на произвол судьбы. Но она понимала – до таких вещей нужно дойти самому. Услышанные от кого-то, они редко воспринимаются как аксиома, редко находят отзыв в душе. Может быть, пройдет несколько лет, и Антон Снегирев повернется лицом к отцу. Главное, чтобы это не случилось слишком поздно.

Все сотрудники «Кайроса» с нетерпением ждали результатов встречи Кристины с Антоном Снегиревым. И когда Кристина вышла, слов не понадобилось – ее глаза лучше всяких слов свидетельствовали о неудаче, которую она потерпела. Вернее, потерпели все они.