– Я привык доверять своим инстинктам, сейчас мне не по себе…

– И я догадываюсь почему… – Рада подошла вплотную к призрачной девушке и заметила, что ее рука лежит на корешке какой-то толстой книги.

– Мне ее взять? – тихо шепнула Рада, напугав Бера.

– О чем ты? – дернулся он.

– Ни о чем.

Призрачная девушка кивнула и двинулась вдоль полки, касаясь тонкими пальцами некоторых хаотично расположенных книг. Рада послушно вытаскивала одну за другой. Среди всего попался даже толстый альбом, но рассмотреть его содержимое было невозможно в такой темноте. Да Рада и не пыталась, она неожиданно поняла, что на правильном пути.

– Ты чем занимаешься? Решила вытащить книги наугад?

– Типа того, – отрешенно отозвалась Рада, и тут в помещение ворвался истошный визг. Рада даже не сразу поняла – это кричит ее мертвая помощница.

– Что с тобой? – насторожился Бер, заметив, как испуганно дернулась его спутница.

– Не со мной… – потрясенно пробормотала Рада, с ужасом наблюдая за тем, как корчится на полу призрачная девушка. Вспыхнули полы ситцевого платья, рот открылся в безумном крике, а с лица начала слезать кожа, сгорая в невидимом огне. В помещении почувствовался запах гари.

Рада, поперхнувшись собственным криком, даже не смогла ничего объяснить Беру. Только попятилась назад, прижимая к груди толстую пачку книг.

– Да какого черта здесь творится? – не унимался парень. – Ты видишь что-то, чего не вижу я? – догадался он, и Рада часто-часто закивала головой в знак согласия. Она была довольна, что Бер догадался сам и ему не придется ничего объяснять.

– Чего именно?

А вот на этот вопрос девушка толком ответить не могла. Старинный дом наполнился криками и стонами, еще одна корчащаяся фигура появилась в дверном проеме – на сей раз тощий юноша с веревкой на шее, судя по всему, семинарист. Запах гари стал отчетливее. По полу поползли сизые струйки дыма, и тут занервничал Бер. Его ноздри дрогнули, видимо, он тоже уловил запах…

– Бежим отсюда! – Бер резко дернул девушку за локоть. – Бежим, пахнет гарью… пожар! Быстрее!

Девушка очнулась от транса и кинулась следом, притормозив рядом с дверью. Шагнуть сквозь тело, догорающее в корчах на полу, было мучительно страшно.

– Не стой на месте! – Бер потянул так сильно, что Рада едва не уронила книги.

– Осторожнее ты!

– Брось их! Все равно нужного ничего не нашла.

– Нашла, – уперлась девушка, сильнее сжав в руках книги.

В горле начало першить от едкого сизого дыма, который сотней змей полз по пустынному коридору музея. Он вырывался из стен, просачивался между деревянными досками пола и спускался подобно лианам с потолка.

Спустя секунду раздался характерный треск. Огонь, ошалелый, пожирающий все на своем пути, бушевал в коридоре второго этажа. Он вспыхнул в одну секунду и тут же начал осваивать новые и новые территории.

Еще один, непонятно откуда взявшийся очаг появился у молодых людей за спиной, в кабинете директора. Рада успела заметить, как алые языки пламени с жадностью накинулись на книжные полки.

Коридор полыхал. Пламя расползалось со стороны балкона. Завыла пожарная сигнализация, и Бер, прикрыв нос и рот ладонью, кинулся бежать быстрее, пытаясь прорваться к лестнице, ведущей к черному ходу. Холл первого этажа тоже был охвачен огнем, туда не имело смысла соваться.

Пламя заняло почти все свободное пространство, и оказалось невероятно трудно убедить себя промчаться по узкому перешейку, ощущая, как жар опаляет щеки и пытается дотянуться до волос. Воздуха не хватало, книги мешались, и одну Рада все же уронила. Возвращаться за ней было нельзя, и девушка продолжила путь, чувствуя, как горят легкие и кружится голова от недостатка кислорода.

Рада не помнила, как спускалась по лестнице, и едва не упала на заднем дворе музея. Но Бер не позволил ей даже отдышаться, все тянул и тянул за собой, уводя от пылающего здания дальше, к припаркованному на соседней улице мотоциклу.

Надсадно выли сирены. Мимо медленно бредущих молодых людей проехала пожарная машина с мигалками, но даже отсюда Рада прекрасно видела, что спасти музей не удастся. Пламя заглатывало старые деревянные перегородки и довольно отрыгивало огненными снопами через треснувшие оконные стекла. Даже шахматная крыша накренилась, и несколько пылающих кусков кровли спикировали вниз, на тротуар.

– Не может загореться так быстро… – прохрипел Бер. Он тоже дышал с трудом. Его лицо было перепачкано в саже, а рукав водолазки он изорвал, когда буквально перекидывал обессилевшую Раду через забор.

– Нас запишут в поджигатели? – испуганно спросила девушка. Ее саму не оставляли в покое видения корчащихся в агонии призрачных существ. Казалось, им было мучительно больно, и Рада была согласна с Бером – так быстро изнутри здание разгореться не может.

– Не запишут, – категорично заявил Бер. – Нас никто не видел. Мы катались на мотоцикле, а потом гуляли. Ты поняла?

Девушка кивнула и на автомате передала несколько спасенных книг в руки парню. Она даже не заметила, что все еще несет их, судорожно прижимая к себе. Несколько старых томиков – это вся оставшаяся музейная коллекция. Остальное сгорело. Вчера погибла Анна Осиповна, а сегодня перестало существовать и ее любимое детище. Об этом было жутко думать. Рада не могла отделаться от чувства вины. Из-за ее интереса убили Анну Осиповну и, чтобы никто не добрался до опасной информации, сожгли музей. Что же было в этих книгах, если кто-то пошел на такие преступления?

Раде было невероятно страшно, ведь охота шла и за ней самой. Только вот сдаваться уже было нельзя. Девушка верила: защитить ее может только информация. Нужно понять, какое место она занимает в этом городе, и только после этого решать, что делать дальше.

– Поехали. – Бер запихал книги в один из багажных кофров мотоцикла и завел мотор. – Скоро рассветет, а мы все в саже. Не нужно, чтобы кто-то видел. Дома засунь одежду в стирку. Сразу же, иначе от нее будет нести гарью за версту. Ни к чему лишние улики. Поняла? И сама в душ сходи. Волосы тоже, наверное, пропахли.

– Я всегда вечером хожу в душ, – по привычке огрызнулась Рада, словно ее касающиеся гигиены привычки сейчас имели хоть какое-то значение.

Кабинет был большим и неприлично роскошным. Здесь все кричало о деньгах: и позолоченные ручки на дубовых дверях, и затемненные стеклопакеты на окнах, и дорогая, выполненная на заказ мебель. Длинный, сделанный из темного дерева стол для переговоров блестел, словно его натерли воском совсем недавно.

– Мне не нравится, что творится в городе, София. – Мужчина сидел в высоком кожаном кресле лицом к стене и прижимал к плечу массивную трубку винтажного телефона. – Ты должна была все уладить, но вместо этого ситуация с каждым днем приобретает все более неприятный оборот. Мне уже звонила Инга Игоревна, она обеспокоена смертью Анны Осиповны и пожаром, случившимся в музее. Как ты могла такое допустить?