«Ты задаешь вопросы, которые совершенно тебя не касаются, Молли Блэкуотер», — гнев в голосе чародейки вырвался на поверхность, и на миг показалось, что вместо лица её мелькнула шерстистая морда Седой.

Морда очень, очень сердитой медведицы.

«Я истинная дочь Королевства. — Молли сама не знала, откуда у неё взялась смелость так отвечать волшебнице, которую не брали даже пули. Наверное, от злости, поднявшейся в ответ. — Я торгуюсь. У меня есть что–то, что нужно вам…»

«Мы прожили без того, что есть у тебя, долгое, долгое время. Мы можем ждать и ещё, — неприязненно объявила Предслава. — Перестань играть во взрослую, Молли Блэкуотер. Я считала тебя умнее. Рано или поздно появится кто–то ещё с подобными способностями. Рано или поздно. А вот у тебя возможности ждать нет. Магия сожрёт тебя достаточно скоро. Хочешь и дальше меряться со мной характером, девочка?!»

Прямо в лицо Молли смотрела свирепая медведица. Уже разъярённая, уже не просто сердитая.

Молли задрожала. Против неё медленно поднималась, разворачивая плечи, старая и суровая сила, сила, не нуждавшаяся в бронепоездах и митральезах, сила, родившаяся в этих заснеженных лесах задолго до того, как первые люди Королевства высадились в норд–йоркской гавани…

«Я хочу домой…» — только и смогла она выдавить.

«Тебе нет дороги домой, неразумная, — последовал ответ. — Я ведь уже говорила. Пока ты не научишься управлять своей магией, прятать её — возвращаться не имеешь права. Я сказала».

Молли шмыгнула носом, сморгнула слезу. Её занесло, да, занесло. Ой, ой, ой…

«Но как только ты исполнишь то, что нам от тебя нужно, сможешь идти на все четыре стороны».

«Ч-честно?»

«Честно, честно, — усмехнулась волшебница. — Если что у нас и есть, так это честное слово. Купцы в нашей земле не заключают сделок на бумаге. Считают, что должно быть достаточно их купеческого слова. За это твои соотечественники тоже нас… презирают. Было время, когда мы… верили им на слово. Что можно договориться, поделить всё по чести и совести. Что ж, урок мы усвоили. Поэтому угомонись, Молли Блэкуотер, и слушай, что тебе говорят».

Молли переступила с ноги на ногу — как–то неприятно всё–таки было, когда эта странная, непонятная и пугающая Rooskii плохо отзывалась о её родном Королевстве. Хотя, конечно, с чего бы врагу отзываться о нём хорошо? А всё равно неприятно!

«И слушай, что тебе говорят, — повторила Предслава. — Завтра Всеслав и Таньша поведут тебя к перевалу и дальше, в наши земли, к моей средней сестре. Она тебя учить станет, я не могу. Ваши, — в мыслях скользнуло холодное презрение, — ваши мне покоя не дают, отгонять приходится».

«Отгонять? — растерянно повторила Молли. — Но ведь волшебство, оно… оно такое… бум, бах — и всё… я же видела… на бронепоезде…»

«Ты забыла? — жёстко сказала Предслава. — У магии есть цена. И есть баланс. Что–то слишком сильное… окажется слишком сильным. Для меня и для других. Поэтому да, отгоняю. Отгоняю подальше от перевала. А вот ты отправишься за перевал».

«За перевал? — Молли только и могла, что хлопать глазами. — Но как же…»

«Что «как же»? Здесь война, Молли Блэкуотер. А ты нам нужна живой. Да и твоим родителям тоже. И младшему брату».

Молли опустила голову — низко–низко. Слёзы закапали сами собой.

«Не реви, — резко сказала Rooskii. — Небось на бронепоезде не ревела. Заплатишь долг и уйдёшь куда захочешь. Если…»

«Ее… если? — всхлипнула Молли. Это «если…» ей очень не понравилось.

«Если ты сама не захочешь остаться, volshebnitsa».

«Я? Остаться? У вас? Нет! Никогда! Мама… папа… братик… дом, мой дом…»

«Ты забыла, Молли Блэкуотер, что ты — ведьма. Даже если ты научишься скрывать свою магию, жизнь в Норд- Йорке для тебя станет жизнью… на острие ножа. Малейшая ошибка — и тебя обнаружат. А с Особым Департаментом, сама знаешь, шутки плохи. Ты не сможешь больше ничему научиться. Магия станет кусать тебя за… за сердце — оттого, что ты отреклась от неё, оттого, что отказалась. И ты сама станешь клясть себя, что подвергла забвению собственный дар».

«Я, я… — Молли упрямо набычилась, сжала кулаки. — Я не предательница! Я никогда… я не…»

Предслава вздохнула.

«Поживём — увидим, как говорят у нас. Пока что тебе предстоит дорога. Увидишь заодно… почему мы сражаемся. А теперь ступай. Таньша и Всеслав позаботятся обо всём».

Голос волшебницы смолк, в голове Молли воцарилась странная, неприятная, звенящая тишина. Лежавшая на постели чародейка коротко кивнула и, поморщившись, отвернулась к стене.

Всеслав без всяких церемоний потянул Молли за рукав. Пора было идти.

— Ладно уж, — ворчала наутро Волка, глядя на растерянно топчущуюся Молли. — За перевалом тебя отмою, там дом для мытья нормальный, не то что здесь…

При одном упоминании этого загадочного «дома для мытья» Молли становилось плохо. Во–первых, у этих Rooskies, похоже, были особые понятия о чистоте — изрядно преувеличенные, по мнению мисс Блэкуотер. Умывались и Таньша, и Всеслав в человеческом облике ледяной водой, а потом, перекинувшись в волка и медведя, ещё и долго катались в снегу.

На их превращение Молли вообще глядела вытаращив глаза, забыв даже, что нужно продолжать дышать. Вот только что брат и сестра стояли рядом, держась за руки. Потом переглянулись, прыснули со смеха, и Всеслав принялся раздеваться, ничуть не стесняясь ни сестры, ни в особенности, её, Молли.

Молли в ужасе закрыла лицо ладошками. Кошмар, кошмар, кошмарный кошмар! Никаких понятий о приличиях у этих варваров! Как может мальчишка разоблачаться при ней, девочке, мисс Блэкуотер?!

Молли зажмурилась крепко–крепко, отвернулась, вдавила сжавшиеся кулачки в глаза. Нет–нет–нет–нет–нет–нет–нет, она ничего, ничегошеньки не видит!!!

Однако ещё миг спустя Молли вдруг обдало горячей полной, словно рядом отодвинули печную заслонку. Она шала, она поняла в тот же миг, что рядом ожила магия, могучая и первобытная, магия, пришедшая из времён, когда люди ещё могли говорить со зверями.

— Тебе нет нужды закрывать себя, — раздался совсем рядом насмешливый голос Таньши. Фразу она составила не шибко правильно, и Молли уже подумывала указать ей на эго, просто чтобы сбить чуток с верволки спесь, но вовремя одумалась. — Открывай, открывай глаза!

Из облака плотного тумана прямо на них выходил здоровенный медведь. Ступал бесшумно, аккуратно, с грацией, какую никто бы не заподозрил в таком страшилище, хоть и не столь крупном, как Седая.

— Сейчас оседлаем его для тебя, — сказала Волка, наслаждаясь эффектом и ощериваясь в не слишком приятной улыбке, весьма напоминавшей волчий оскал. Молли могла только догадываться, что пересказала Предслава им потом из их безмолвной беседы.