Когда он был уже на полпути к лагерю, откуда-то из зарослей послышались встревоженные голоса и ему навстречу стремглав выбежали Макс и Костя. Увидев своего Батяню, они, облегченно вздохнув, убавили шаг и, подойдя к нему, воззрились встревоженными взглядами.

– Товарищ майор, вы как? А то у нас все уже на ушах. Тоха с Женькой побежали на сопку вас высматривать. Вот, говорят, минуту назад видели – и все, исчез бесследно, как будто в воздухе растаял… – разом заговорили они, перебивая один другого.

– Все нормально, ребята… – Ощутив среди пустыни внутреннего безразличия робкий проблеск признательности к своим парням, которые о нем так беспокоятся, Лавров принужденно улыбнулся. – Надо же мне было хоть немного поразмяться, чтобы привести себя в форму?

Они вернулись к лагерю, где исчезновение Батяни уже наделало переполох. Узнав, что с Андреем все в порядке, «археобанда», несколько успокоившись, приступила к демонтажу палаток и укладке вещей. Анна Леонидовна, сделав Лаврову пару инъекций и заметив ссадину на ладони, поспешила обработать ее перекисью водорода и наложить бинт.

Наблюдая за ее манипуляциями со шприцами, бинтом и ножницами, Лавров вдруг заметил, что за последние дни докторша как-то вдруг похорошела. Вместо жесткого, намертво скрученного на затылке узла волос появилась другая, более свободная и стильная прическа. А под халатом вместо прежнего строгого костюма «монастырского» образца появился яркий, спортивного фасона. Теперь это была не типичная «классная дама» из женской гимназии царской поры, а, скорее, современная, жизнерадостная туристка, которой не чуждо ничто человеческое.

– Что-то не так? – поймав его взгляд, чуть смущенно улыбнулась Анна Леонидовна.

– Наоборот, теперь все именно так, как и должно бы быть… – на мгновение ощутив к ней чисто мужской интерес, тоже улыбнулся Андрей.

– Вы считаете, мне так лучше? – с неожиданным для нее оттенком кокетства спросила Анна Леонидовна и повела плечами.

– Конечно! Куда приятнее, особенно если недомогаешь, видеть перед собой красивую, улыбающуюся женщину, а не суровую тетку, больше похожую то ли на игуменью женского монастыря, то ли на математичку, у которой на уме одни лишь биномы и интегралы…

– Ну, похоже, у вас уже и в самом деле заметное улучшение! – констатировала докторша, уходя к своей палатке, которую уже начали разбирать двое добровольцев из числа «мэнээсов».

Вскоре дежурные у костра объявили, что завтрак готов. Андрей, не испытывая и намека на чувство голода, заставил себя подойти к костру и, получив порцию популярного в среде «археобанды», хоть уже и изрядно поднадоевшего кулеша с тушенкой, буквально принудил себя поесть.

Час спустя, когда все было свернуто, связано, уложено и упаковано, колонна археологической экспедиции тронулась в обратный путь. Лаврову, с учетом его физического состояния, была выделена одна из лошадей. Покачиваясь на крупе сильного добродушного животного, Андрей придерживался руками за вьючные подпруги – сёдел, увы, не было ни одного. Его лошадь впереди колонны вел под уздцы Макс Красилин, рядом с которым шел Петр Михайлович. Андрей сам настоял на том, чтобы двигаться первым. Несмотря на сильное недомогание, он в полной мере сохранил память и в деталях помнил ранее пройденный экспедицией маршрут.

Теперь все шло в обратном порядке. Пройдя от Белого Оленя через ущелье к Араскану, путники пересекли его русло и, поднявшись на правый берег, двинулись вдоль течения в сторону Ак-Кема. О том, что экспедицию за устьем Араскана может поджидать засада, уже знали все – и спецназовцы, и археологи. Поэтому обстановка среди путников царила не вполне праздничная. Люди напряженно вглядывались в лесные заросли на склонах гор, более чем придирчиво осматривали встречающиеся по пути балки и ущелья.

По мере приближения к Ак-Кему напряжение нарастало. Внезапно из-за гор важно и медленно начала выползать огромная, иссиня-черная туча. Стало ясно, что вот-вот начнется ливень. Дёмин дал команду всем остановиться и срочно ставить палатки. Колонна, оказавшаяся в этот момент на вершине каменистого, поросшего кустарником холма, немедленно приступила к делу.

К тому моменту, когда на землю упали первые крупные капли дождя, «археобанда» уже заканчивала свои приготовления к встрече с непогодой. Даже лошадям нашлись какие-то попоны, в том числе и из упаковочных мешков, примотанных к спине.

Дождь хлынул резко. В какой-то миг весь мир сразу накрыла сплошная стена дождя. С гор и холмов в Араскан побежали целые потоки, в момент повысив его уровень. Теперь по руслу мчался не большой широкий ручей, а настоящий горный поток, своим бешеным гулом и ревом заглушающий громкий шум дождя. Выглядывая из палатки, под которую тоже начали подтекать потоки воды, Петр Михайлович все более и более озабоченно констатировал, сколь повезло им, что они успели и пересечь Араскан, и выбрать относительно комфортное место, где едва ли могут быть сели и оползни.

– Нет, вы только гляньте, гляньте, что там творится! Бедные лошадки! Им-то сейчас каково достается!.. – повторял он, глядя на сбившихся в тесную кучу животных.

А вот Андрею – этого он и сам понять и объяснить не смог бы – это буйство природы отчего-то очень пришлось по душе. Наблюдая за сумасшедшей пляской волн на стремнине Араскана, за тугими – в палец толщиной! – струями дождя, он почему-то внутренне испытывал несказанное облегчение, словно налетевший ливень дарил ему часть своей необузданной мощи. Не выдержав, Лавров вышел из палатки и, невзирая на протесты парней, подставил лицо под хлещущий дождь. Стихия словно оживила его душу, пробудив в ней отзвуки обычных человеческих эмоций.

«Давай, дружище! Лей! Еще сильнее! Еще!..» – подняв над головой руки и подставив ладони, мысленно восклицал он, даже не замечая того, что на его лице сама по себе внезапно засветилась пусть и слабая, но уже не искусственно-принужденная, а открытая и искренняя улыбка.

Андрей вернулся в палатку, когда дождь начал стихать. Сняв одежду и выжав ее пусть все еще слабыми, но уже вполне уверенными руками, он вдруг ощутил первый, едва заметный намек на голод. Это означало, что он и в самом деле пошел на поправку.

Когда тучи исчезли за зубчатыми пиками гор, в небе, как ни в чем не бывало, безмятежно засияло предобеденное солнце. «Археобанда», вынужденная вновь упаковывать имущество, выражала всяческое неудовольствие по поводу разгула стихии. Услышав сзади себя реплику:

– И кой черт принес этот проклятущий дождь?!

Лавров оглянулся и с укором проговорил:

– И это благодарность природе за такой замечательный подарок?

– Вы что?! Какой подарок? – возразил один из «трех В». – Время у нас отнял, палатки намочил – их теперь сушить придется… Что ж тут хорошего?

– В чем подарок? Мне так кажется, по поводу предполагаемой засады можно уже не заморачиваться. Думаю, тем, кто нас поджидал, уже не до стрельбы… Не знаю почему, но внутренне я это чувствую.

Еще час спустя, когда хоть немного устоялась горная тропа, по которой теперь могли идти и люди, и вьючные лошади, колонна снова тронулась в путь. После дождя продвижение путешественников замедлилось вдвое. На склонах кое-где лошади скользили, и поэтому их приходилось вести по одной, поддерживая с обеих сторон.