– Где он?

Леви побледнел.

– Думаю, лучше, если об этом буду знать только я. Тебе придется поверить мне на слово. Я нашел подходящее место, где спрятать тело. Теперь там остались только кости.

Напряжение немного ослабло. Мерси слегка покачнулась.

Один мертв. А что насчет второго?

Леви нахмурился.

– Тебе надо выпить кофе. – Он указал ей на высокий табурет у ближайшего столика. – Что приготовить?

– Американо. С густыми сливками.

Брат лязгнул чем-то за стойкой, и кофемашина зашипела: внутри полилась вода.

– Мне нужно знать, почему ты спрашиваешь, мертв ли он, – сказал Леви, не отрываясь от своего занятия.

– Помнишь зеркала?

Он быстро взглянул на Мерси.

– Да.

– Их снова разбивают. Здесь, в Иглс-Нест.

– Жертвы – женщины?

– Нет, пожилые мужчины. Выживальщики.

Леви нахмурился, не отрываясь от приготовления напитка.

– Совпадение. Явно разные случаи.

– И да, и нет. Именно поэтому мне пришлось спросить, мертв ли он.

Леви принес Мерси напиток в ярко-бирюзовой чашке с блюдцем такого же цвета и уселся на соседний табурет.

– Той ночью он был не один.

Мерси снова встревожилась.

– Роуз не уверена, слышала ли той ночью второй голос.

– Ну, никто не приходил искать убитого, и никто не донес о стрельбе в нашем доме. Я ждал, что на следующий день заявятся полицейские. И в следующие дни, когда этого не произошло, – тоже, – сказал Леви. Выражение его лица стало напряженным. Он как будто постарел с того момента, когда Мерси впервые вошла в кофейню.

– Помню. Я годами ждала, что кто-нибудь хлопнет меня по плечу и объявит: «Эй, я знаю, что случилось той ночью».

Какое-то время они сидели в тишине; Мерси прихлебывала кофе.

– Почему никто не пришел его искать? – прошептала она. – Люди не исчезают просто так.

Леви сделал глубокий вдох и выпалил:

– Я его не узнал. Никто из нас не узнал. Думаю, он не местный.

– А второй не сообщил куда следует…

– Потому что знал, что сам виновен. Это все равно что вызвать полицию и пожаловаться, что у тебя украли героин.

Мерси с братом и Роуз часто повторяли этот логический довод, чтобы успокоить нервы, когда испытывали настолько сильный стресс и чувство вины из-за убийства, что это мешало нормально жить.

– Тогда мы прервали череду нападений, – заметил Леви, наклонившись к сестре через стол. – Следующей жерт-вой стала бы ты или Роуз. Мы остановили его.

– Точно остановили? Ведь кто-то снова разбивает зеркала и убивает, – Мерси уставилась на брата.

– Они охотятся не за молодыми женщинами. Значит, кто-то другой.

– Думаю, это второй. Тот, который сбежал, – прошептала она.

– Спешишь с выводами.

– Ты знал, что на месте убийств Сандерс и Варгас пропало оружие? Тогда на это не обратили особого внимания, но сейчас это важная подробность, учитывая, что у трех убитых недавно также украли стволы.

Леви почесал бороду.

– Любой преступник на месте тех старых убийц вынес бы стволы. Ты отследила, кому продали недавно украденное?

– Нет, – плечи Мерси поникли. – Наш аналитик работает над этим. Трудно чего-то добиться, когда стволы, скорее всего, приобрели нелегально. И потом, уверена, что-то куплено давным-давно, лет сорок назад.

– А тогда не было ничего необычного в том, чтобы продать винтовку соседу. Всем было наплевать. Значит, мы вернулись к тому же вопросу, который задавали себе все пятнадцать лет. Кто второй?

Фоновая музыка заполнила повисшую между ними тишину. Звонкий голос Нэнси Уилсон[24] вопрошал в песне, так ли она боится того, кто так боится ее.

– Мы понятия не имеем, как его найти, и он не хочет, чтобы его обнаружили, – Мерси высказала очевидное.

– Роуз больше не делилась никакими мыслями насчет того, кем он может быть? – поинтересовался Леви.

– Когда я говорила с ней вчера – нет. На барбекю у Бевинсов в тот день, когда она вроде бы слышала голос в первый раз, собралась бо́льшая часть города. И не факт, что она помнит все достоверно. – У Мерси начала кружиться голова. – Она могла услышать голос в магазине… или даже перепутать с телепередачей… мы не можем быть уверены, что она слышала его именно у Бевинсов.

Зародившееся в ее груди беспокойство, словно маленький бутончик, быстро распустилось и расцвело. Былая уверенность Роуз в том, где она слышала второй голос, стала катализатором, настроившим Мерси против отца. Она была уверена в правоте сестры и хотела поехать на ранчо Бевинса и найти источник голоса. Отцу они наврали, что Роуз услышала, как какой-то человек ходит возле их дома, и подумала, что он собирается вломиться внутрь. Ни отец, ни остальные члены семьи так и не узнали правду о том, что кто-то действительно вломился в дом и напал на дочерей.

Карл Килпатрик заявил, что Роуз ошиблась насчет голоса и что он не позволит Мерси окончательно испортить его и без того напряженные отношения с могущественным владельцем ранчо. Он велел дочери молчать. Когда она воспротивилась, конфликт наложился на ее давнее недовольство отцовскими взглядами на роль женщин: в доме, в обществе, в уготованном им будущем. Мерси знала, что не сможет прожить в тени мужчины всю оставшуюся жизнь. Когда их ссора достигла высшей точки, Карл велел дочери согласиться с ним или убираться прочь – навсегда.

Родные встали на сторону отца. Мерси со своими убеждениями оказалась в одиночестве, подвергнутая остракизму.

Она сделала тяжелый выбор и оставила позади Иглс-Нест, семью и привычную жизнь. Однако нападавший всегда занимал ее мысли. Воспоминания о нем не исчезали.

Его запах.

Его руки.

Его горячее дыхание. И острые ногти. И болезненные удары. И…

Она выбросила воспоминание из головы.

Только не сейчас.

Мерси чувствовала себя покинутой.

Ее чуть не изнасиловали и не убили, но она держала это в секрете. А ее семья восстала против нее.

– Как ты получила эту работу? – резко спросил Леви.

Мерси оценила попытку сменить тему и мысленно отбежала от края пропасти, у которой оказалась. Она знала, что брат интересуется не ее образованием. Он хотел знать, как она могла убить кого-то и после этого стать агентом ФБР.

– Просто утаила кое-что. Я без проблем подтвердила, что меня никогда не судили за преступления. И легко прошла все психологические тесты.